Алан Саваж - Восемь знамен
— Итак, вы поможете мне? Убедите своего отца принять меня. Я не думаю, что принесу какую-то пользу Зеленым знаменам Цзэна или даже его знаменным. Мне хочется набрать свое войско и нужны мушкеты и боеприпасы. Неплохо бы батарею артиллерии. И какую-нибудь одежду — своего рода униформу. Это тоже важно. Мне также хотелось бы, чтобы ваш отец убедил Цзэн Гофаня, что я создаю не какую-то банду, а выступаю на его стороне.
Вард говорил с такой страстью, что почти убедил Джоанну. При этом он держал руку девушки в своей.
— Я поговорю с отчимом, господин Вард.
За чаем Вард рассказал кое-что о себе. Родом он из Салема, штат Массачусетс. Ему исполнилось двадцать семь — он на год старше ее. Моряком стал еще в детстве и плавал в Китай в течение десяти лет, поднявшись до ранга помощника капитана, но теперь оставил эту профессию. Холостяк, и вообще у него нет семьи, о которой он должен был бы заботиться. Все свободное время Вард, по его словам, посвящал чтению книг по военной истории. Этот человек все больше и больше очаровывал Джоанну.
Мартин не разделил ее энтузиазма:
— Фредерик Вард! Да он авантюрист. И уже пытается мобилизовать отбросы общества, осевшие в порту Шанхая. Должен тебе сказать, Джоанна, не будь он гражданином Америки, маршал Цзэн уже снял бы с него голову.
— Так, значит, ты не хочешь помочь ему?
— Я думаю, что обстановка сейчас и так достаточно накалена, чтобы Дом Баррингтонов попытался вооружить армию бандитов.
Джоанна пошла искать Джеймса, но он тоже отказался помочь, явно не желая идти наперекор своему отчиму.
Вард зашел вновь через три дня, в самую полуденную жару.
— Как идут наши дела?
— Никак не идут, господин Вард. Мой отчим считает вас опасным авантюристом. — Молодой человек выглядел настолько разочарованным, что она даже расстроилась. — Не прогуляться ли нам по саду? — пригласила Джоанна и повела его вниз по ступенькам, удивляясь сама себе. Однако Вард был единственным мужчиной, который сумел зажечь в ней хоть искру интереса с тех пор, как она бежала из Нанкина. И он хотел отомстить за нее.
Он шел рядом с ней.
— Возможно, если вы поговорите со своим братом…
— Я уже разговаривала с Джеймсом.
— И реакция такая же?
— Боюсь, что да. — Она остановилась и повернулась к нему. — Мне жаль.
Несколько секунд он смотрел на нее, затем сказал:
— Понятно. Итак, придется мне прикинуть, что я смогу сделать без поддержки британцев или тех же китайцев.
Джоанна поймала его за руку:
— Возможно, я смогу вам помочь.
— Как?
— Вы слышали о женщине по имени Лань Гуй?
— Минутку. Это не имя ли наложницы, которая недавно родила императору наследника?
— Именно так. Она и мой брат дружили когда-то в Уху. Сейчас она, должно быть, одна из самых влиятельных женщин в стране, как мать будущего императора. Я могу дать вам письмо для нее, и если вы сумеете заручиться ее поддержкой, все двери будут открыты для вас.
— Вы хотите сказать, что можете организовать мою встречу с наложницей императора?
— Нет. — Джоанна улыбнулась. — Даже я не могу сделать этого без того, чтобы вам не отрубили голову.
— А сначала кое-что еще, — пробормотал он.
— Но так случилось, что у меня тоже есть друг в Запретном городе. Это евнух по имени Чжан Цзинь. Он спас меня от тайпинов, а недавно прислал письмо, где сообщил, что стал одним из евнухов Лань Гуй. Я дам вам письмо и для нее. Уверена, он поможет.
— Вы готовы довериться евнуху?
— Я бы доверила ему жизнь. И уже сделала это однажды.
Некоторое время Вард размышлял.
— Звучит как ответ вопиющему, — наконец сказал он.
После ванны для Лань Гуй стало привычкой отправлять всех своих евнухов и оставаться наедине с Чжан Цзинем, который делал ей вечерний массаж. Это настраивало ее на чувственный лад перед вызовом в постель к императору. А если вызова не следовало… нежные пальцы Чжан Цзиня все равно навевали приятные мечты.
Когда Чжан Цзинь размышлял о том, что стало бы с ним, не возьми его Лань Гуй, старая подружка по играм, на службу, скорее всего ему пришлось бы покончить с собой. Он сравнивал эти малорадостные перспективы со своим нынешним положением и почти начинал верить в чудо. Теперь он имел столько денег, сколько и потратить был не в состоянии, и такую прекрасную одежду, о какой можно только мечтать. Даже мандарины проявляли к нему уважение.
И в его руках было это красивое, сильное, зрелое и такое гладкое тело. Безусловно, он уже не мог испытывать тех чувств, что раньше, зато получал удовольствие от прикосновения к нему пальцами. Ему доставляло радость наблюдать видимые проявления удовольствия, которые он, в свою очередь, доставлял, не говоря уже об осознании того, что женщина, вверившаяся ему, — мать будущего императора. Да, он прошел большой путь от того ненавистного сарая в Уху.
Его жизнь тем не менее не была наполнена одними только радостями. Пусть Лань Гуй снова дала ему работу около себя и сделала своим фаворитом, но по сравнению с той восемнадцатилетней девочкой, какой он ее помнил, она разительно изменилась. Характер ее стал более неистов, а упрямство — необоримым. Алчность, свойственная ей, как он вспоминал, и раньше, теперь еще более усугубилась. Видимо, унижение бедностью, вернее то, что она считала бедностью, от которой Лань Гуй страдала как дочь Хуэйчжэна, привело к тому, что она стала крайне расточительной и заставляла его то и дело покупать для нее экстравагантные одежды, украшенную алмазами обувь… С беспокойством он замечал в ней проявление тщеславия. Теперь ее обувь имела специальную платформу в несколько дюймов толщиной, чтобы при росте в пять футов она казалась выше. Все эти обстоятельства страшили его. Вот и сейчас она явно была в плохом настроении. Это больше всего беспокоило евнуха в свете того, что он должен был ей сказать.
— Почитаемая расстроена? — промурлыкал Чжан Цзинь, нежно массируя его.
— Ха! — Лань Гуй перевернулась на спину так резко, что захватила его врасплох. — Ты дурачок, Чжан Цзинь. Ты что, не слышал последних новостей?
Чжан Цзинь вылил на ладонь немного душистого масла и нежно погладил выпуклые холмики ее грудей.
— Поделитесь со мной новостями, расстроившими вас.
— Британцы и французы взяли штурмом форты Дагу.
— Но это невозможно. В прошлый раз…
— В прошлый раз им это не удалось. Теперь же они добились успеха. Кое-чья голова должна слететь с плеч. Но что толку оглядываться. Они захватили Дагу, взяли под контроль реку. Возникла опасность, что они двинутся в Пекин. А принц Хуэй собирается вести с ними переговоры. Его, разумеется, поощряет принц Сушунь. А он либо трус, либо подыгрывает британцам. Его-то и следует лишить головы.
— А как бы вы поступили в такой ситуации, Почитаемая?
Лань Гуй раздвинула ноги, показывая тем самым, где ему следует работать дальше.
— Они хотят войны, — проговорила она мечтательно. — Я бы им устроила войну. Разве у нас нет армии знаменных, куда более многочисленной, чем войско британцев и французов? Да мы бы уничтожили их без следа.
— А каково мнение императора, Почитаемая?
— Император в замешательстве. Он бы стал воевать, я уверена, если бы его не отговорили зловредные дядья. Так бы поступил и принц Гун, его брат. Но те продолжают бормотать, что мы не можем воевать с варварами и тайпинами одновременно. Ха! Что же они, спрашивается, давным-давно не разгромили тайпинов? Почему не сместили Цзэн Гофаня и не отрубили ему голову? Он же бесполезен.
Чжан Цзинь воспрянул духом. Наконец-то ему дали зацепку.
— Я узнал, как можно разгромить тайпинов, Почитаемая.
— Ты? — Лань Гуй села, перебросив ноги на одну сторону стола. Чжан Цзинь передал ей оба письма.
— Джоанна Баррингтон?.. — удивилась Лань Гуй. — Она же англичанка.
— Она жаждет помочь династии, Почитаемая. А этот человек — Вард — американец. Американцы никогда не искали войны с нами.
— Меня просят убедить императора предоставить право создать армию… человеку, которого мы даже никогда не видели? А что, если его армия повернет оружие против династии?
— Я встречался с этим человеком. Мне он показался достойным доверия.
— Ты виделся с ним? Он здесь, в Пекине?
— Он привез письма, Почитаемая.
Глаза Лань Гуй засверкали:
— Тогда я тоже должна с ним встретиться.
— Вы? — Чжан Цзинь настолько встревожился, что забыл о хороших манерах. Ведь для наложницы императора встретиться с полноценным мужчиной, кроме самого императора или его родственников — да и с ними только на особых церемониях, — и быть застигнутой означало смерть на месте через отсечение головы. То же наказание грозило и евнуху, организовавшему встречу.
— Я сама должна оценить надежность этого человека. Ты приведешь его ко мне. Сегодня же ночью. Его величество так переволновался в связи со взятием Дагу, что решил сегодня спать один. Не подведи меня, Чжан Цзинь, или я сниму с тебя голову.
