Эдвард Радзинский - Распутин
Теперь он знал обо всем. Скоро можно будет собираться... Он не ошибся: жалкие волки сломали об него зубы. Возбуждение... «Утончение» нервов...
«11 июля приехала Патушинская... Темный вышел из дому... взяв ее рукой за нижнюю часть туловища... был очень весел и пил вино».
«13 июля... после купанья пошел к жене псаломщика Ермолая... Бывает у нее почти ежедневно с интимными целями... Патушинская уезжала в Ялутуровск по вызову мужа. При отъезде целовала Темного в губы, нос, бороду, руки со сладострастием...»
Обо всем аккуратно отписывали Джунковскому агенты. Но их донесения ему уже не понадобятся...
В делах департамента полиции осталось объявление из газеты «Вечернее время» от 24 июля 1915 года: «Только что вышла из печати... „Мысли и размышления“ Григория Распутина. Число экземпляров ограничено. Издатель – директор-распорядитель банкирского дома, он же редактор и издатель различных биржевых газет А.Ф.Филиппов, известный почитатель Распутина». Бывший друг, ныне отошедший от опасного «старца», завершил когда-то начатое дело...
Из показаний Филиппова: «Брошюра Распутина „Мои мысли и размышления“ издана мною и предисловие написано мною... Портрет Распутина снят в Сибири после ранения Гусевой, когда он был в полузабытьи еще. Брошюра была издана по настоянию Вырубовой. Корректура сделана Государыней».
Итак, Аликс нашла повод для возвращения Распутина: счастливый автор должен приехать в связи с выпуском книги. Он был ей необходим в эти решительные дни – дни переворота.
Из донесений агентов наружного наблюдения: «28 июля Распутин выехал в Петроград... 31 июля прибыл в Петроград». И в тот же день «мотор» повез Григория карать врагов. «31 июля и 1 августа Темный посещает Царское Село».
СУД В ЦАРСКОМ СЕЛЕДва дня подряд в Царском Селе идет совещание – решается вопрос о Верховном главнокомандующем. Цитируются призывы во время недавних беспорядков в Москве – Аликс уверена, что это дело рук великого князя. Она повторяет все, о чем писала в письмах, – «Грозный дядя» ведет себя как самодержец!
Наступает время сказать свое слово на этом суде и «Нашему Другу». И Распутин вновь с блеском исполняет свою роль – он говорит то, что царица так жаждет услышать... 10 сентября она напишет Ники: «Наш Друг вовремя раскрыл карты и спас тебя тем, что убедил прогнать Н. и принять на себя командование».
Как и положено пророку, Распутин предсказывал и грозил. В письме от 9 декабря Аликс процитирует его слова: «Наш Друг говорил... если бы „наш“ (т.е. – ты) не взял бы места Ник<олая> Ник<олаевича>, то летел бы с престола теперь». Да, в тот роковой день именно Распутин потребовал, чтобы царь убрал великого князя и сам стал Верховным главнокомандующим, иначе случится переворот. В очередной раз он озвучил желания царицы...
Верил ли царь в подлые умыслы «Грозного дяди»? Конечно же, нет. Но ему так нравилась эта идея: в дни поражений Государь обязан взять на себя всю полноту ответственности. И теперь (как и предсказывал великий князь Николай Михайлович) он не смог удержаться от искушения, владевшего им с начала войны.
Из показаний князя Щербатова: «Распутин приезжал в Петроград на три дня перед увольнением великого князя Николая Николаевича, так что я его видел однажды на Царскосельском вокзале».
Скоротечность визита Распутина в столицу объясняется тем, что «цари» не хотели, чтобы его имя соединили с решениями, которые вскоре должны были поразить страну и прогневать оппозицию. Поэтому мужик должен был тут же уехать обратно и ждать, пока в его отсутствие царь объявит о своем решении. Пока же все решено было держать в секрете.
Прежний Верховный более не существовал. Так Распутин еще раз проверил закономерность: достаточно его врагам выступить против него – и их ждет конец.
ПЬЯНЫЙ КОРАБЛЬ5 августа Распутин отбыл в Покровское. Как напишут агенты, Вырубова и Пистолькорс «привезли его на вокзал на собственном моторе, но из мотора не выходили». Его провожали княгиня Шаховская, баронесса Кусова и прочие почитательницы – «его дуры» уже знали: он скоро вернется...
Он был в нервном, приподнятом настроении. В пути чуть не соблазнил ехавшую в поезде даму, и агент заботливо описал для Джунковского этот инцидент, отметив: «По всему видно, что этот субъект имеет гипноз».
А мужик веселился – пускай записывают! Он-то знал, что Джунковскому эти записи уже ни к чему... И не выдержал – похвастался. Агенты доносили: «Распутин пришел в вагон, где сидели агенты Охранного отделения Терехов и Свистунов... и начал с ними разговор с войны, что война у нас идет плохо и в Петрограде будет скоро большая перемена... В заключение Распутин сказал, что был у царя два раза, он ему предлагал отдельный вагон для поездки, но Распутин якобы отказался».
Конечно, предлагал – ведь мужик озвучил его самое заветное желание!
Веселое путешествие продолжалось – Распутин праздновал победу. «9 августа в 11 утра он сел на пароход, где занял отдельную каюту, и отбыл в Покровское... Около часу вышел из каюты пьяный и пошел к солдатам местной конвойной команды, едущим на том же пароходе... Дав им 25 рублей, заставил их петь песни. Удалился в свою каюту... Вернувшись, дал солдатам 100 рублей... пение усилилось... и в хоре участвовал сам Распутин... Пение продолжалось до часу, и он провел солдат во 2 класс и был намерен угостить их обедом... Но капитан не разрешил присутствовать нижним чинам... Тогда он заказал им обед, заплатил и снова пел... Потом начал ссориться с пассажирами, встретил официанта парохода и, назвав его жуликом, сказал, что он украл у него 3000 рублей... После того, как капитан сказал, что по прибытии будет составлен полицейский протокол, он удалился в свою каюту. У открытого окна, положив голову на столик, что-то долго про себя бормотал, а публика им „любовалась“... Распутин со столика свалился на пол и лежал на полу до самого села Покровского... В 8 вечера агенты и два матроса вынесли Распутина с парохода на берег и вчетвером мертвецки пьяного взвалили на телегу и повезли домой. Капитан по требованию публики составил протокол».
10 августа, как сообщает агент, «Распутин, ахая и удивляясь, что скоро так напился... выпив всего 3 бутылки вина, добавлял: „Ах, парень, как нехорошо вышло!“
Тобольский губернатор Станкевич, ненавидевший Распутина, тотчас списался с Петроградом" и, немедленно получив от счастливого Джунковского согласие, дал ход делу. Себе на погибель...
«Дело должно было слушаться в волостном суде, – вспоминал Белецкий, – и очень волновало Царское Село». А Распутина – не волновало. Узнав, что губернатор задумал посадить его на три месяца за пьянство и приставание к пассажирам, мужик, согласно донесениям агентов, «только плюнул и сказал: „Что мне губернатор!“
И он был прав. Бедный губернатор не знал закона, который был ведом мужику – стоит на него напасть, и... Так что Станкевич сам подписал свою отставку.
В Царском Селе «Наш Друг» не без иронии объяснил, что «пьян не был... а новобранцев угощал из патриотических соображений».
«КУДА МЫ ИДЕМ, КУДА МЫ ИДЕМ?»В начале августа в кругах, близких к трону, поползли сенсационные слухи, которым просто боялись поверить. Именно тогда в имение Юсуповых в Крыму пришло странное послание...
Война застала чету Юсуповых в Германии. Они буквально чудом избежали ареста – сумели сесть в последний поезд, уходивший в Россию.
В их жизни произошло радостное событие: красавица Ирина родила дочь. Но и молодая мать, и маленькая – обе часто болели и, спасаясь от ужасного столичного климата, подолгу жили в Крыму. В августе из Петрограда (где он проходил военную подготовку) приехал Феликс.
Ему вдогонку Зинаида Юсупова прислала с доверенным человеком загадочное письмо, необычайно взволновавшее Феликса: «9 августа... В общем, все отвратительно и в особенности в сфере Валидолов... Книжка имеет громадное влияние, и на днях оно проявится в сфере большой перемены... Я об этом писать пока не смею и даже знать не должна, но по-моему все это будет пагубно... Если не ты, то Ирина, наверное, догадалась в чем дело... устала писать такое сложное письмо... Валидол вместо Bonheur».
Письмо было написано шифром, и мать, не веря в сообразительность сына, надеялась на умную Ирину.
Думаю, Ирина легко справилась с этой задачей. Постараемся и мы проделать ее работу вековой давности. «Валидол» – от слова «вали». Так в Турции называли властителей – египетского пашу, молдавского господаря... Так Зинаида называет царя и Царскую Семью. «Книжка» – это Распутин, который все время цитировал Библию – Священную книгу. «Bonheur» (по-французски «счастливчик») – это Николай Николаевич. Так его прозвали при дворе в начальный – счастливый – период войны.
Итак, Зинаида сообщала сыну следующее: «В общем, все отвратительно и в особенности в Царской Семье. Распутин имеет громадное влияние, и на днях оно проявится в сфере большой перемены (имеется в виду смещение Николая Николаевича с поста Верховного). Я об этом писать пока не смею и даже знать не должна, но по-моему все это будет пагубно... Царь вместо Николая Николаевича».
