Александр Чаковский - Блокада. Книга четвертая
— А кто его знает, — ответил боец, — везде бой!
— Отвечайте точнее! — нетерпеливо приказал Звягинцев.
— А точнее — сами разберетесь, товарищ командир, если туда доедете!
Звягинцев велел Молчанову ехать дальше. И опять они тряслись по фашинной дороге, двигаясь вперед с черепашьей скоростью. Прошло не менее получаса, прежде чем наконец выбрались на опушку леса.
Там огляделись. На снегу лежали обгоревшие санитарные фургоны, перевернутые вверх колесами полуторки. Впереди виднелись развалины поселка.
— Устье! — объявил Молчанов. — Можете отметочку на своей карте сделать. На Заднево курс берем.
Теперь слышны были уже не отдельные выстрелы, а грохот ближнего боя. Казалось, он доносился со всех сторон.
«Газик» нырнул в глубокую колею, едва выбрался из нее. С визгом пролетел очередной снаряд и разорвался настолько близко, что машину тряхнуло.
Молчанов резко свернул с дороги и заглушил мотор.
— В чем дело? — крикнул ему Звягинцев.
— Куда ехать-то, товарищ майор?! — угрюмо ответил Молчанов. — Впереди бой идет, а мы не на танке!
Слева, метрах в ста от машины, снова громыхнул снаряд, подняв в воздух бело-черный столб снега и земли.
Звягинцев, казалось, ничего не замечал. Одно стремление владело им — как можно скорее добраться до КП.
— Вперед, я говорю! — крикнул он водителю.
— Товарищ майор, поймите, — отозвался Молчанов, — мы же в машине, как в мышеловке! Тут до Заднева всего с полкилометра — вон оно, перед рощицей, если перебежками — за пятнадцать минут добраться можно!
— Ладно, — бросил Звягинцев и в сердцах добавил: — Ах ты, Молчанов!
Рванул дверцу, выпрыгнул из машины в снег, выбрался на дорогу и побежал вперед, к рощице.
Прямо по дороге разорвалась мина, потом вторая. Звягинцев мотнулся в сторону, черпая снег голенищами валенок; мелькнула мысль, что водитель, отказавшись ехать дальше, был, пожалуй, прав; тут же ее сменила другая — что этот Молчанов все же трус, — но и она мгновенно исчезла. Звягинцев думал только об одном — нужно во что бы то ни стало добраться до КП.
Он снова побежал вперед. Невдалеке, на поляне перед рощицей, были уже видны блиндажи и землянки.
Звягинцев, не останавливаясь, расстегнул полушубок, вытащил из кобуры свой «ТТ», сунул его в карман.
— Пистолетиком тут не обойтись! — услышал он вдруг за спиной и от неожиданности остановился. Обернувшись, увидел, что его нагоняет Молчанов с автоматом в руке.
Точно ввинчиваясь в воздух, завыла мина. Звягинцев бросился на землю. Как только прогремел разрыв, он тотчас же вскочил и, обернувшись, увидел, что и Молчанов тоже поднимается.
— Ты… зачем здесь? — едва переводя дыхание, крикнул Звягинцев и, не дожидаясь ответа, побежал вперед.
Молчанов догнал его.
— За мной, товарищ майор! — крикнул он. — Я знаю, где КП. За мной! Вот сюда, в этот блиндаж давайте! — И стволом автомата указал влево.
Звягинцев увидел выступающую над землей, покрытую толстым слоем снега крышу блиндажа. Подбежав, буквально скатился по ступеням вниз, откинул брезентовый полог и оказался внутри. После дневного света с трудом разглядел в полутьме стоявшего во весь рост и, казалось, упиравшегося головой в потолок грузного военного, потом нары и на них бойца с телефонной трубкой.
— Где командир дивизии? — крикнул, переводя дыхание, Звягинцев.
— Я командир дивизии, чего шумишь? — недовольно откликнулся стоявший, мельком взглянул на Звягинцева и повернулся к бойцу: — Продолжай вызывать, я тебе говорю, продолжай!
— Товарищ полковник, — поднеся руку к ушанке, проговорил Звягинцев, — майор Звягинцев из штаба армии.
— Бойцы с тобой есть? — спросил Замировский.
— Никак нет, — ответил Звягинцев, — только водитель. Командующий приказал ни в коем случае не отходить! У него прервана с вами связь и…
— Знаю, что прервана, — махнул рукой Замировский. — У меня даже с полками связи нет!
— Где идет бой? — торопливо спросил Звягинцев.
— Сам не видел?
Вопрос действительно был излишним. Отчетливо слышалась ружейная и пулеметная стрельба, огонек коптилки поминутно вздрагивал от артиллерийских разрывов, с потолка сыпалась какая-то труха.
— Товарищ полковник, я должен доложить командующему обстановку. Прорыв фронта здесь будет означать захват врагом Волхова. Командующий приказал…
— Ты где служишь, майор? — прервал его Замировский.
— В оперативном отделе армии.
— Значит, по картам привык боями руководить? — зло сказал Замировский, подошел к расстеленной на столе карте и ткнул в какую-то точку: — Вот здесь идет бой! Там, где ты сейчас стоишь, ясно? Какими силами оборону держу? Все сейчас в бою, все, весь штаб, все писаря, кашевары, парикмахер, понял? Десять минут назад часового у моего блиндажа снял с поста и отправил в бой. Скоро сам пойду, понял?!
— Что доложить командующему? — спросил Звягинцев.
— Что видел и слышал, то и доложи. КП держим из последних сил. Обороной командует начальник оперативного отделения дивизии подполковник Мелкадзе. На подмогу вызвано подразделение майора Новикова. Пока КП держим, но немцы пытаются обойти нас танками.
— «Фиалка», «Фиалка»! Я «Ромашка», я «Ромашка». «Фиалка», вы меня слышите? — бубнил связист.
— Есть наконец связь?! — обернулся к нему Замировский.
— Нет, товарищ полковник, — виновато ответил боец.
— Двух связистов только что на линию послал. Начальник связи дивизии тоже на линии. Больше посылать некого, понимаешь, некого! — сказал Замировский Звягинцеву таким тоном, будто тот не верил ему.
В этот момент, откинув полог, в блиндаж ворвался человек с карабином в руке. Лицо его было черно от копоти.
— Товарищ полковник! — оглушительно крикнул он, точно все еще находился в гуще боя и старался перекричать стрельбу. — Докладывает ефрейтор Хлопов! Старший адъютант приказал передать… комбата убили, а комиссар ранен!
— Не ори! — оборвал его Замировский. — Говори спокойно: какой батальон?
— Третий, товарищ полковник, третий, — с какой-то странной радостью в голосе, оттого, видимо, что может дать командиру дивизии точный ответ, доложил Хлопов.
— Ну… вот… — стиснув зубы, проговорил Замировский.
И Звягинцев только теперь со всей неумолимой очевидностью понял, что если даже он доберется невредимым обратно до Волхова, то доклад его командующему не принесет никакой пользы…
— Товарищ командир дивизии, — чеканным голосом произнес Звягинцев, — разрешите принять командование батальоном.
Замировский посмотрел на него с недоумением и переспросил:
— Батальоном?
— Так точно, товарищ полковник! Опыт имею. Словом, разрешите вступить?
Замировский на секунду задумался, точно решая, кого можно было бы послать в батальон. Но послать было некого…
— Давай, если ты… такой, — сказал он. — Давай! Хлопов, веди майора!
Прошло почти три часа с тех пор, как Федюнинский отправил Звягинцева в дивизию. Однако связи с Замировским все еще не было. Не возвращался и Звягинцев.
Каждые полчаса звонил, проверяя линию, Чекин. Федюнинский понимал, что тот хочет по голосу командующего угадать, не приближается ли роковой момент. Отвечал односложно: «Жди».
Звонили, докладывая обстановку, командиры соединений, из их донесений явствовало, что противник выдыхается и атаки его становятся слабее. Однако из 310-й дивизии никаких сообщений не поступало.
Звонок Замировского раздался в 14:30. Федюнинский поспешно схватил трубку.
— Товарищ командующий? — переспросил Замировский, хотя Федюнинский назвал себя, и по тону, каким командир дивизии произнес эти два слова, он понял, что самое страшное позади… — Отбросили противника! — кричал в трубку Замировский. — Примерно на километр отбросили!
— Ладно. Понял, — сдержанно ответил Федюнинский. — Если каждые два часа будешь отбрасывать врага на километр, то, надеюсь, к вечеру твой КП будет на положенном удалении от переднего края.
— Так точно, товарищ командующий! — крикнул Замировский. — У меня все!
— Погоди, — сказал Федюнинский, вспомнив о Звягинцеве. — Я тебе майора из штаба посылал. Добрался он до тебя?
— Добрался, товарищ командующий, боевой майор!
— Я тебя спрашиваю, не какой он, а почему не возвратился и не доложил обстановку? Когда он от тебя выехал?
— Не выехал он, товарищ генерал, — после короткой паузы произнес Замировский, — здесь он…
— Так какого же черта он там болтается, вместо того чтобы…
— Товарищ командующий, — сказал Замировский, — он не болтается… Он командование батальоном на себя принял.
— Что?! Кто разрешил?
— Я разрешил, Иван Иванович. Своей властью. Обстановка требовала. У меня комбат и комиссар из строя выбыли, а немцы в полутораста метрах от КП находились. Майор Звягинцев попросил разрешения принять командование, я разрешил.
