Михаил Казовский - Топот бронзового коня
А Витигис между тем приближался. Чтобы окружить Рим, он был вынужден перейти Тибр по единственному мосту около Фламиниевых ворот. Здесь-то и хотел задержать неприятеля Велисарий: мост довольно узкий, можно нападать с двух сторон и уничтожать врага методично. Половину войска он оставил в городе, половину вывел за стены и укрыл в рощице, а на башнях моста посадил готов, согласившихся у него служить.
Это была ошибка.
Ненадёжные готы с ходу возвратились к своим соплеменникам и открыли мост. Лис ещё не знал об измене и сначала подумал, что, по плану, сможет с лёгкостью атаковать первые отряды Витигиса. И внезапно у моста столкнулся с лавиной кавалерии и пехоты, перешедшей реку. Завязалась яростная схватка. Велисарий бился в первых рядах, наравне с другими, и рубил противника со всего плеча. Готы кидали дротики, чтобы поразить коня полководца - тёмно-дымчатого с белой мордой (греки называют такую масть «фалион», а германцы - «балан»), - но попасть всё никак не могли. В этой стычке погибло не менее тысячи, сам же Лис не был даже ранен.
В то же время по мосту шли всё новые и новые силы неприятеля и вступали в бой. Византийцы дрогнули, отступили и побежали к Риму, чтоб успеть укрыться за его воротами. Но уже смеркалось, и защитники города не могли разобрать, где свои, где чужие, и решили не открывать вовсе. Зря кричал Велисарий: «Это я! Пропустите внутрь своего командира!» - в сумерках распознать его, покрытого грязью, было невозможно. «Мы тебе не верим, - отвечали со стен, - говорят, что Велисарий уже убит. Как ты можешь быть Велисарием?»
Готы атаковали и прижали противника к стене вплотную. Многие из ромеев попадали в ров с водой. Лис направил часть своих людей к боковым воротам, чтобы убедили караульных распахнуть створки и прислать подмогу, и с остатками гвардии продолжал отражать наскоки. Наконец пришло подкрепление, неприятель попятился, и солдаты Юстиниана вместе с полководцем беспрепятственно проскользнули в город. От усталости многие попадали прямо в траву у дороги, приходили в себя, тяжело дыша. Велисарий распорядился оказать помощь раненым и, понурый, поскакал к особняку, где остановился. Понял с очевидностью, что осады не избежать. Хуже нет - сидеть, голодать и обороняться. Да ещё с такой горсточкой защитников, совершенно жалкой по сравнению с армией Витигиса. Да, Италия - это вам не Африка, готы - не вандалы, а Витигис - не Гелимер…
А к тому лее, по договорённости, с севера прибыл Марций, противостоявший Константину, и ещё более усилил вражеские войска. Итальянскую столицу полностью блокировали. Лишь по Тибру можно было ещё хоть как-то снестись с внешним миром, но река охранялась также очень тщательно.
Готы перекрыли водопровод, но у римлян существовали колодцы, и никто не мучился жаждой. Правда, приводимые в движение водопроводной водой мельницы перестали работать. И тогда, по приказу Велисария, механизмы мельниц ставили на лодки и спускали их в Тибр - те мололи исправно. Впрочем, готы раскусили этот манёвр - начали сплавлять по реке бревна и трупы, попадавшие в лопасти и ломавшие мельницы. Велисарий распорядился растянуть цепи, преграждавшие путь посторонним предметам. Кое-как выкручивались.
Под конец февраля от Витигиса явились парламентёры: предлагали ромеям сдаться по-хорошему, и король гарантировал им жизнь, беспрепятственное отплытие к родным берегам; более того - соглашался называться вассалом Юстиниана и выплачивать ежегодную дань. В случае отказа будет штурм. Велисарий ответил коротко:
- Штурм так штурм. Это наша земля, ромейская. Мы с неё не уйдём: или будем здесь полноправными хозяевами, или ляжем в неё костьми. Так и передайте своему кривоногому.
Оскорбившись, парламентёры ушли.
Обе стороны начали готовиться к битве.
Готы хитроумно построили деревянные башни на колёсах - их тащили быки. В башнях размещались воины, готовые в нужный момент перепрыгнуть на стены города и вступить в рукопашную. И другую конструкцию придумали, называемую «бараном». Состояла она из крыши, прикреплённой к четырём вертикально стоящим брёвнам на колёсах; а под крышей горизонтально висело на цепях заострённое бревно с наконечником из железа. Пятьдесят человек, защищённые крышей от стрел и дротиков, волокли «барана» под одну из городских стен и, раскачивая бревно на цепях, начинали им долбить кладку, чтоб проделать лаз для пехоты. А ещё готы целую неделю засыпали ров хворостом, параллельно строя приставные лестницы.
И ромеи не сидели без дела. На своих башнях устанавливали баллисты (вроде здоровенного лука, тетиву которого натягивали канатом, а стрела была раза в четыре толще обыкновенной), не забыли и про онагры (катапульты-пращи для метания камней). Прикрепили к воротам с внешней стороны этакие капканы, называемые «волками». «Волк» представлял из себя кованую складную раму с зубьями наружу. До поры до времени сложенная рама висела спокойно, но когда начинался штурм, верхнюю планку отвязывали и толкали вниз; рама распрямлялась, зубья со всего маха пронзали атакующих. Многие римляне добровольно помогали солдатам и высказывали готовность вместе с ними отражать нападение. Велисарий был не против их вооружить.
Битва началась утром на восемнадцатый день осады Рима. Готы под барабанный бой, с развевающимися знамёнами побежали к Вечному городу, стали двигаться к стенам «бараны» и деревянные башни на бычьей тяге. Лис велел стрелять из баллист в быков. Вскоре всех животных метко перебили, и нелепые сооружения замерли, не доехав даже до заваленных хворостом рвов. А одна из стрел, пущенных баллистой, продырявила пехотинца с такой силой, что пришпилила его к стволу дерева; он скончался на месте.
Первую атаку отбили, но Витигис бросился к Аврелиевым воротам, более уязвимым, чем другие. Здесь поблизости находилась могила императора Адриана. Горожане, оборонявшие стены, разбивали мраморные статуи, украшавшие это надгробие, и кидали глыбы в наступающих; вскоре тем пришлось отступить, а ромеи подтянули к воротам онагры и накрыли камнями убегающего врага.
Возле Саларийских ворот стены были тоньше других: тут когда-то находился виварий (помещение для диких животных, выступавших в цирке с гладиаторами), и «баранам» удалось пробить кладку. Но пока расширяли проломы, Велисарий перебросил сюда солдат со смежных участков и сорвал замыслы противника - многие из нападавших были перебиты.
Наступление готов захлебнулось. Полководец ромеев с небольшим отрядом выскочил верхом за ворота и погнал неприятеля прочь от столицы. В общей сложности у Витигиса в этот день погибли более тридцати тысяч воинов.
Ликование в Риме было повсеместное, а тем более, что неделю спустя в город по реке добралось подкрепление - более полутора тысяч всадников во главе с Мартином и Валерианом. Вместе с ними прибыла Антонина с Феодосием и Фотием. Муж, с одной стороны, был доволен появлению супруги и приёмных сыновей, но, с другой, стал тревожиться за их жизнь. Даже приказал:
- Вещи не распаковывай и немедленно возвращайся в Неаполь. Вместе с другими женщинами и детьми. - Помолчал и добавил: - Фотий с Феодосием могут остаться.
- Я останусь тоже, - возразила жена. - Не могу больше без тебя.
- А без Иоаннины?
- Девочка живёт на Сицилии с мамками и няньками в полной безопасности.
- Всё равно лучше уезжай. Ситуация очень неустойчива. Враг готовит новые атаки, а в столице мало пищи и с жарой возможны гибельные болезни.
- Не уеду, не уговаривай. Все мои мужчины - Фотий, Феодосий и ты - здесь. Я должна быть рядом, разделять ваши трудности и невзгоды.
Он подумал и сдался. Посадил Нино на колени, обнял, поцеловал и потёрся бородой о её плечо:
- Как же я соскучился, дорогая…
- Я соскучилась тоже. Не приехала бы иначе.
- Как тебе удалось возвратить Феодосия?
- Длинная история. Каллигон помог.
- Феодосий расхотел принимать постриг?
Дама рассмеялась:
- О, я думаю, да!
- А к тебе в спальню?
- Что - ко мне в спальню?
- Тоже расхотел?
Та поморщилась:
- Ты опять за старое?
- Ну, шучу, шучу, это не со зла.
- Больше не шути так, пожалуйста.
- Хорошо, не буду.
А зато отношения между прежними друзьями, назваными братьями - Феодосием и Фотием - напряглись за последнее время до предела. Встретившись в Неаполе, чуть не подрались. Первым начал Фотий, обозвав приятеля греховодником и распутником. Бывший послушник терпеливо сносил его оскорбления, но потом не выдержал:
- Да заткнись ты, задница. Осуждать легко! Я не по своей воле вернулся, между прочим.
