Конн Иггульден - Война роз. Буревестник
– Милорды, – сказал он, задыхаясь, – Кейд идет сюда. Сейчас.
Уорвик вполголоса выругался.
– Я иду к мосту, – сказал он. – А вы делайте то, что считаете нужным.
Олдермен с поклоном посторонился, чтобы пропустить его, продолжая тяжело дышать. Уорвик быстро сбежал по лестнице вниз. Дерри бросил взгляд ему вслед и повернулся к лорду Скейлзу.
– Милорд, обладая соответствующими полномочиями, которыми меня наделил король, прошу вас предоставить в мое распоряжение часть ваших солдат для защиты города от внешней угрозы.
Лорд Скейлз смотрел на него в раздумье.
– Нет, мастер Брюер, – ответил он наконец. – Я тоже буду защищать мост.
– Бог мой, Скейлз, – сказал Сомерсет, – мы ведь делаем общее дело. Дерри, я пошлю шестьдесят своих солдат на улицы города. Я прикажу им, чтобы они явились к зданию ратуши, и вы направите их туда, где в них есть нужда. Хорошо? Это все, что я могу вам дать.
– Этого недостаточно, – сказал Дерри. – Если люди Кейда войдут в город, нам потребуются сотни солдат, чтобы сдержать их, куда бы они ни направились.
Он сжал кулаки. Сомерсет понимающе кивнул.
– Тогда будем молиться о том, чтобы они не вошли в город, – мрачно произнес Сомерсет.
Он показал пальцем на окно, за которым засвистел ветер и прозвучали первые раскаты грома. На Лондон надвигалась гроза.
– Похоже, сегодня будет бурная ночь. Не правда ли, джентльмены?
На Лондонском мосту горели факелы – плюющиеся горящим маслом чаши на колоннах, установленных по всей его длине. Мост светился в темноте золотистым светом и был виден издали. Согнувшийся под струями дождя, Джек Кейд вел в направлении этой пылающей точки своих Вольных людей. Перед тем как тронуться в путь, он перевязал рану куском ткани, затянув узел зубами. Между рваными лохмотьями бежавших по небу облаков проглядывала почти полная луна. В ее серебристом свете он видел окружавшую его со всех сторон черную человеческую массу, надвигавшуюся на город.
Когда они приблизились к мосту, впереди показалась темная полоса Темзы. Сзади до слуха Джека донесся голос Вудчерча, приказывавшего повстанцам образовать колонну. Мост был широким, но бо́льшую его часть по ширине занимали сооружения по обеим сторонам. Одновременно по нему могли пройти не более чем четыре-шесть человек в ряд. К тому же Джек видел, что мост заполнен животными, повозками и людьми, которые стояли и смотрели на приближавшихся повстанцев. Джек почувствовал себя волком, который набрел на стадо ягнят, и ухмыльнулся. Он поднял топор и положил его на плечо, как это делают дровосеки. Эклстон хрипло рассмеялся, похоже, испытывая то же самое.
– Мирных жителей не убивать! – крикнул Джек своим людям. – Не грабить и не трогать женщин! Поняли? Если увидите человека с мечом или щитом, можете отрубить ему голову. Но больше никому.
По рядам прокатился недовольный ропот.
Джеку показалось, что камни задрожали под ногами, когда он покинул твердую землю и вступил на ступени моста. Его люди ушли вперед, хотя он настаивал на том, чтобы находиться в первых рядах и иметь возможность отдавать при необходимости приказы. Несмотря на все усилия Вудчерча, они двигались толпой и закупоривали проход, в то время как тысячи других мокли под проливным дождем перед мостом, не имея возможности взойти на него. Тем не менее повстанцы узкой колонной продвигались вперед, раздвигая встречавшиеся на их пути группы людей, словно животных на ярмарке. К удивлению Джека, многие лондонцы приветствовали их, выкрикивали его имя и указывали на него, словно он пришел освободить их. Они нисколько не выглядели напуганными, и это было выше его понимания.
Он слегка занервничал, когда по обеим сторонам от него выросли строения, нависавшие так высоко, что даже защищали его от дождя. Он не хотел, чтобы на него смотрели сверху, и бросал гневные взгляды на открытые окна.
– Отслеживайте лучников! – послышался сзади крик Вудчерча.
Джек видел, как Эклстон вертит во все стороны головой, вытирая с лица капли дождя. Он понимал, что, если в окнах появятся лучники, его люди окажутся совершенно беззащитными, как цыплята в курятнике, поскольку им будет негде укрыться от стрел. Джек скрестил пальцы, но в этот момент впереди раздался тяжелый топот и звон доспехов солдат, бежавших, чтобы преградить им путь и не позволить сойти с моста. Он переложил топор на другое плечо, заставив себя продолжить движение вперед, вслед за маленьким Джонасом, который шел, держа знамя Кента высоко над головой.
Джек бросил взгляд через плечо, чтобы посмотреть, много ли людей вступили на мост. Весь прошедший день Вудчерч, словно старая бабка, беспокоился по поводу того, что на мосту может возникнуть затор. Джек видел, как старый лучник и его сын пристально всматриваются в окна строений по обе стороны моста. Они были пустыми и темными. Ни единого огонька внутри. Это почему-то вызвало у Джека тревогу, хотя он так и не понял, почему. Впереди него замедлившие ход люди сбились в плотную массу.
– Покажите им свое железо, ребята! – крикнул Джек. – Задайте жару этим баранам!
Эклстон взмахнул своей бритвой. Другие подняли топоры и мечи, а те, у кого были щиты, начали толкать ими находившихся впереди, подгоняя их. Они шли вперед, и, когда достигли средины моста, Джек заметил в конце его блеск доспехов и увидел, что толпа лондонцев продирается сквозь ряды королевских солдат. Ему пришло в голову, что горожане мешают солдатам точно так же, как и им. Они не могут образовать прочный заслон, пока мужчины, женщины и дети бегут через их боевые порядки.
Он поднял голову и издал громогласный клич, зная, что люди подчинятся ему.
– За Кент! Вперед! В атаку!
Он не мог продвигаться быстро, поскольку люди, находившиеся впереди, шатаясь, скользили в жидкой грязи. Джек увидел, как Эклстон толкнул приветствовавшего их лондонца в грудь, убирая его с пути. Постепенно они перешли на бег. Все кричали, и эта стена звука заглушала шум дождя, отдаваясь в замкнутом пространстве эхом. Это были не слова, а рев, вырывавшийся из сотен глоток.
Под ногу Джеку попало что-то скользкое, и он слегка пошатнулся. По крайней мере, ему было все видно. Поднявшийся ветер раздувал пламя в светильниках на всем протяжении моста, и они горели еще ярче. Он находился не более чем в двухстах ярдах от поджидавших его солдат.
Некоторые горожане прижимались к стенам домов, вместо того, чтобы попытаться убежать от наступавшей армии. Другие не успевали отскочить в сторону и падали с криком под ноги бегущих повстанцев. Продвигаясь вперед все быстрее, Джек видел перед собой искаженные ужасом лица и спотыкался о лежавшие тела.
Теперь в окнах домов появились люди. Джек выругался, увидев, что солдаты держат в руках арбалеты. Узкий мост представлял собой идеальное стрельбище. Все зависело только от того, насколько быстро солдаты могут перезаряжать арбалеты и какова их численность. Джек чувствовал, как бешено колотится сердце в груди. Ему вдруг страшно захотелось юркнуть в какое-нибудь укрытие. Их единственный шанс на спасение заключался в том, чтобы прорваться сквозь боевые порядки врага в город.
– В атаку! – крикнул он и бросился вперед.
Перепуганные повстанцы последовали за ним. Первые стрелы просвистели всего в нескольких футах над их головами. Продолжая бежать, Джек съежился и нырнул под поднятый щит, который держал ближайший к нему повстанец. Сзади послышались крики ужаса и боли, и он понял, что, стоя прямо за знаменем, представляет собой отличную мишень. Джек вовремя поднял голову и увидел, как Джонас вздрогнул и повалился вперед, пораженный стрелой в грудь. Еще одна стрела вонзилась в тело человека, который подхватил падавшее знамя, и он тоже рухнул на землю. Герб Кента и голова шерифа плюхнулись в грязь, и среди охваченных животным ужасом повстанцев, продолжавших по инерции бежать вперед, больше не нашлось никого, кто попытался бы поднять шест.
Томас испытал ту же тревогу, что и Джек, когда увидел пустые, темные окна – и это в то самое время, когда каждый мужчина и каждая женщина в Лондоне хотели увидеть, как входят в город Вольные люди Джека Кейда. Чувствуя западню, он приказал всем повстанцам, вооруженным топорами, проверять каждую дверь, попадавшуюся им на пути. Даже когда полетели первые смертоносные стрелы, они продолжали взламывать двери. Некоторые из них были забаррикадированы изнутри, и требовалось немало усилий, чтобы пробиться внутрь.
Томас и Рован медленно бежали трусцой по центральной части моста. Они имели при себе луки – зеленые и не такие мощные, как те, что им пришлось оставить во Франции. Половина мастерства лучника приходится на знание своего оружия – всех присущих ему особенностей, слабых и сильных сторон. Сейчас Томас отдал бы год жизни, лишь бы у них с Рованом снова оказались в руках их прежние луки.
Вокруг них толкались, подгоняя друг друга, обезумевшие от страха Вольные люди в промокших одеждах, которые знали сейчас только одно: остановиться – значит погибнуть, и, стало быть, необходимо достигнуть конца моста. Прицелиться в такой толкотне было невозможно. Томасу и Ровану, стрелявшим в чрезвычайно ограниченном пространстве, приходилось полагаться исключительно на выучку и интуицию. И тут Томас увидел Джека, который с ревом мчался вперед, подстегиваемый криками повстанцев, пронзенных стрелами. В первых рядах не было людей с топорами, которые могли бы вламываться в двери, и последние сто ярдов, отделявшие их от линии королевских солдат, представляли собой открытое пространство. Томас принялся лихорадочно соображать. Джеку вряд ли удастся преодолеть остаток пути до конца моста. Бросив взгляд вверх, он увидел, как в окне, прямо над ним, дернулась голова арбалетчика и с истошным криком исчезла. Очевидно, кто-то напал на него изнутри.
