Дмитрий Миропольский - Тайна трех государей
Из нескольких десятков автоматных пуль, выпущенных по машине, восемь достигли цели. Жюстине и её мужу, сидевшему за рулём, перепало поровну: четыре пули навсегда пригвоздили его к сиденью, а ещё четыре застряли у неё в руке и груди.
Комиссар де Габриак побывала в госпитале первый и единственный раз в жизни. От больничного прозябания осталось ощущение неловкости: среди больных Жюстина чувствовала себя неприлично здоровой и рвалась на волю.
Вот и сейчас, лавируя между двумя почтенными старцами, Жюстина испытывала странное чувство. Сорокалетняя разница в возрасте с собеседниками дарила ей забытое ощущение молодости. Нынче утром у зеркала Жюстина поймала себя на том, что впервые за последние полгода не думает про очередные инъекции ботокса. Раньше она придирчиво разглядывала каждую морщинку и переживала: как ни гримируйся, следы уколов на лице будут видны неделю-полторы, а спрятаться ото всех на это время президенту Интерпола не позволял плотный рабочий график. О подтяжке или ещё какой-то пластике тем более речи не было.
Теперь Жюстина ежедневно общалась по видеоканалу с Вейнтраубом и Книжником. Эти ловеласы из прошлого века смотрели такими глазами и делали такие комплименты, что напрочь вышибли из её головы мысли о прожитых пятидесяти годах. Какой ботокс?! Потом, всё потом! Жюстина снова, как в студенческие годы и особенно в пору работы следователем, почувствовала настоящий охотничий азарт. Ковчег Завета из глубин древности связал её с двумя стариками гораздо крепче трубочек и ремней, которые держали когда-то Жюстину на госпитальной койке.
Благодаря Вейнтраубу стало ясно, что Ковчег действительно доставлен в Петербург. Пока неизвестно, где его спрятали, однако верные люди идут по следу. Миллиардер тщательно дозировал информацию, полученную от Иерофанта, который тоже не раскрывал многих деталей, когда делился сведениями с коллегой. Жюстине показался удачным термин «информационная археология», который между делом обронил Вейнтрауб…
…и она снова подумала, что не зря обратилась к одному из самых знаменитых современных археологов – Льву Книжнику: к кому же ещё?!
Старик сидел перед компьютером под капельницей, закреплённой на штативе инвалидного кресла.
– Милая барышня, я ваш преданный поклонник с того момента, как впервые увидел, – морщинистое лицо Книжника на мониторе расплылось в лучезарной улыбке. – Любуюсь вами каждый раз и упиваюсь возможностью говорить всякие глупости по-французски. Только у нас ведь, как в басне Лафонтена: лис-любезник видит виноград, но не может им полакомиться. Вы молоды и аппетитны, а я безнадёжно стар, и вдобавок между нами три тысячи километров. Конечно, это меня печалит, но зато часть сознания остаётся свободной от ваших чар и пытается трезво оценивать ситуацию.
– Вы обманываете меня, милая Жюстина, – Книжник шутливо погрозил подагрическим пальцем. – И тоже с первой минуты… Не надо, не говорите ничего. Это не важно. Я понимаю, чем вы рискуете и насколько трудно вам было пойти на контакт. Мне очень интересно исследовать предмет, который вы предложили. А почему предложили и почему пытались обмануть – какая разница? У меня была свобода выбора: согласиться или отказаться. Я прожил бóльшую часть жизни в несвободной стране и умею ценить свободу. Поэтому с удовольствием присоединился к вам – по собственному желанию. Просто впредь буду вам очень признателен, если вы промолчите, когда не хотите или не можете ответить честно, а не станете придумывать какую-то несуразицу.
Разговор происходил ночью. Видеоканал работал идеально, Жюстина была дома и уже смыла макияж. От слов старика её бросило в краску, и Книжник это заметил.
– Здоровый румянец вам к лицу, – сказал он. – Что может быть прекраснее естественности? Мурашки в шпаге, как говорил Сирано де Бержерак, кхе-кхе… Повторяю: мне очень и очень интересна тема, которую вы предложили. Если бы вы не упомянули о предопределённости появления Ковчега Завета в России, мне пришлось бы самому завести этот разговор. Помните историю Кумранских рукописей?
Конечно, Жюстина помнила. Раскопки в Кумране, на территории Израиля, вёл француз Ролан де Во – как и она, выпускник Сорбонны. В пещерах между Иерусалимом и Мёртвым морем были найдены сотни древних свитков. Пергаменты и папирусы принадлежали общине сторонников исходной иудейской веры – законов Моисея, не исковерканных поздними религиозными толкователями. Учёные предполагали, что Иисус из Назарета был самым известным проповедником этой общины.
Кумранская рукопись (фрагмент, Израиль).
Кумранские рукописи сохранили древнееврейский текст Ветхого Завета. Именно с него за два-три века до нашей эры был сделан перевод на древнегреческий – и дальше в мире пользовались этим переводом, а не оригиналом. Греческий текст цитировали авторы Евангелий, хотя и были евреями. Греческий текст переводили на другие языки, включая латынь и церковнославянский…
…и только теперь люди смогли прочесть подлинник, перевернувший многие представления в науке и религии.
– По сей день опубликована только часть Кумранских рукописей, – продолжал Книжник. – Кое-что из того, что в них содержится, невыгодно иудеям так же, как христианам и мусульманам.
– Конечно, рукописи имеют огромную ценность и неоспоримое значение, – сказала Жюстина, – но всё же я бы не стала сравнивать их с Ковчегом Завета. Это небо и земля…
– Причём Небо и Земля в священном смысле слова! – с готовностью подхватил старик. – Я как раз хотел обратить ваше внимание на несколько аспектов. Во-первых, очень соблазнительно усмотреть божественный промысел в том, что Кумранские рукописи были обнаружены лишь после возрождения государства Израиль, причём буквально сразу же. Две тысячи лет они лежали у людей под самым носом, а тут вдруг – раз! – и нашлись. Однако пускай высшими силами занимаются религиозные мистики. Мы же попробуем рассуждать логически.
Книжник медленно и осторожно, чтобы ненароком не выдернуть из вены иглу капельницы, стал устраиваться в кресле поудобнее. Жюстина терпеливо ждала у монитора. Учёный наконец нашёл подходящую позу и снова заговорил, озорно блестя глазами:
– Ваш уважаемый соотечественник, обнаруживший Кумранские рукописи, наверняка не раз и не два подумал о том, чтобы их утаить. Да, он был католическим монахом и, скорее всего, честным человеком. Но такой соблазн – страшная штука, к тому же у монахов есть начальство, есть спонсоры… О находке сообщили, в том числе потому, что поняли – информация всё равно просочится.
– Действительно, – продолжал старик, – часть свитков пропала, их пришлось изымать у арабских мародёров и контрабандистов. Воры не понимают истинной ценности того, что крадут. В их представлении древняя рукопись – просто вещь для продажи…
– …и Ковчег тоже обязательно всплыл бы на чёрном рынке или ещё где-то, – закончила мысль Жюстина. – Мир узнал бы о нём так же, как узнал о Кумранских свитках.
Выводы Книжника подтверждали её собственные соображения. Жюстина не стала дольше ждать и единым духом рассказала старику то, что знала, – без лишних имён. Рассказала о похищении Ковчега в Эфиопии, доставке его в Россию и гибели похитителя. А главное, об уверенности Вейнтрауба в неслучайном путешествии реликвии – и о попытках разгадать тайну этих перемещений.
К удивлению Жюстины, старый учёный выслушал её спокойно и заявил:
– Всё, что я сейчас услышал, само собой разумеется. Любая деталь, касающаяся Ковчега Завета, описана в библейской литературе очень тщательно. Каждое его движение укладывается в строгую схему со множеством ограничений. Было бы странно… нет, было бы просто невозможно, чтобы вдруг начали происходить события бессистемные и непредопределённые. Я имею в виду предопределение в самом рациональном, земном смысле слова.
– Посудите сами, – Книжник снова улыбался, и голос его звучал молодо, – если Ковчегом занимаются не случайные воры, а люди весьма компетентные, они должны как-то синхронизировать свои действия. То есть должен быть строгий план, должна быть инструкция – кому, когда и что делать. Это вовсе не значит, что каждому участнику известен весь план от и до и что они регулярно проводят совещания. Правила конспирации, в которых вы точно должны разбираться, требуют вести себя как раз наоборот. Вспомните историю тайных обществ! Их члены обычно знали только собственную задачу и немногих соучастников. Тогда арест или гибель одного-двух заговорщиков не наносил фатального ущерба всей организации, и работа продолжалась.
– Вы совершенно верно заметили, что по значению и ценности Ковчег несопоставим с любыми другими артефактами, будь то Кумранские рукописи или что угодно ещё, – подвёл итог старый учёный. – Представляете, как осторожно приходится действовать всем, кто имеет с ним дело? Медленно, рассчитывая каждое движение, как сапёры или археологи в раскопе… Нам с вами предстоит действовать точно так же, только быстрее. Да-да, нам с вами! Ваши регалии меня не интересуют – они не имеют отношения к делу, и я о них уже забыл. Вы для меня – частное лицо. Будем искать следы заговора, милая барышня. Будем искать тайное общество и систему, по которой оно действует.
