Лев Демин - Михаил Черниговский
Когда князь Глеб, будучи на склоне своей жизни непродолжительное время ростовским князем, скончался, его племянник Дмитрий Борисович показал свое недружелюбное отношение к покойному дяде. Он настоял и заставил согласиться с этим и ростовского епископа Игнатия вынести останки дяди из кафедрального собора на монастырское кладбище. Это вызвало резкое осуждение со стороны митрополита, главы российского духовенства, отстранившего на некоторое время Игнатия от исполнения его обязанностей. В заявлении митрополита подчеркивалась неправомерность поступка ростовского епископа, хотя и признавалось, что в действиях ростовского князя Глеба могли быть допущены определенные нарушения. "Не мни себя без греха суща", - эти слова митрополита были будто бы обращены к покойному Глебу, допускавшему в своем поведении или политике какие-то огрехи.
Как можно судить по летописным свидетельствам, князья проводили в Орде один-два года, а то и больше. Им приходилось сопровождать хана в пору летней перекочевки его двора. Иногда ханы удерживали у себя на продолжительное время в качестве заложников княжеских сыновей. Чтобы укрепить связи с теми или иными князьями и их семьями, хан женил княжеских сыновей на своих дочерях или родственницах. Княжеские невесты из ханского окружения принимали православное крещение, чему хан не препятствовал, и совершали с женихами свадебные обряды по канонам православной церкви. При системе многоженства и обилии детей в семьях хана и его родственников в этой среде всегда находилось много невест для русских княжичей. Одна из таких девиц, например, стала женой белозерского князя Глеба Ва-сильковича.
Нередко русские князья и их свиты во время пребывания в ордынской столице, да и в пути, подвергались грабежам. Обычно это были воины, покинувшие свое войско или на время отлучившиеся из него. Зачастую подобные нападения сопровождались убийствами. Жалобы на таких грабителей обычно ни к чему не приводили.
Многие русские князья, оказавшиеся в ханской столице, могли быстро исчерпать свои денежные запасы. Надо было не скупясь тратиться на многочисленные подарки нужным людям. С помощью щедрых подарков членам ханской семьи, женам хана, влиятельным ханским приближенным, сановникам посетители ханской ставки рассчитывали добиться их расположения и избежать унижений. Но при этом приходилось влезать в долги и испытывать обременительную долговую кабалу. Все это усугубляло зависимость и беспомощность русских людей в Орде.
Князья не только сами ездили в Орду, но и посылали туда своих доверенных лиц с разными поручениями. Эти доверенные лица, или послы, обычно носили название "киличеи". Их посылали к хану, непременно с дарами, и для получения княжеских ярлыков. Иногда они отправлялись в Орду с целью обращения к хану с жалобами на противников своих князей, с которыми возникали конфликты или споры. Послы, направлявшиеся русскими князьями в другие страны, киличеями не назывались, а имели общепринятые названия, звучащие по-русски как "посол", "посланник". Возможно, слово "киличей" было монгольского происхождения и применялось лишь к лицу, ответственному за дипломатические отношения с Ордой.
Иногда споры между князьями решались с применением силы. Хан брал на себя роль верховного арбитра в таком споре, принимая сторону не обязательно правого, а поддерживая того, от кого была польза, если такая поддержка приносила максимальную выгоду. Бывали и такие случаи, когда тот или иной князь снаряжал воинов, чтобы перехватить в пути другого князя, своего соперника, и воспрепятствовать ему достичь ханской резиденции.
К концу XIV века зависимость русских княжеств от Орды значительно уменьшилась. В этом отношении примечательно высказывание М.Д. Полубояриновой:
"С усилением Московского княжества и ослаблением зависимости от Орды все более редкими становятся поездки русских князей, особенно великого князя московского, к ханам. В этом отношении большой интерес представляет обращение к Василию Дмитриевичу Московскому Едигея, темника хана Булат-Султана, приведенное в летописи под 1409 г. Едигей упрекает князя в том, что с тех пор, как Василий Дмитриевич стал великим князем, он не бывал в Орде, не посылал ни к Шанибеку, ни к Тимур-Кутлую ни князей, ни старейших бояр, ни сына, ни брата; "…и ныне царь Булат-Султан… уже третий год царствует, а великий князь у него еще не был, но просил у Орды военной помощи против русских князей и Литвы". Действительно, судя по летописи, Василий Дмитриевич был в Орде в последний раз в 1393 г. у Тохтамыща. В сущности, возмущение Едигея, касающееся плохого приема в Москве татарских послов и гостей, обнаруживало бессилие Орды перед растущей мощью Русского государства…" ***(М.Д. Полубояринова. Русские люди в Золотой Орде. М., «Наука», 1978.)
Из этого высказывания видно, что происходит характерный процесс усиления Московского государства и увядания Золотой Орды. Этот процесс был отчетливо заметен уже на стыке ХIV-ХV веков. Если сравнить ситуацию этого периода с серединой XIII века, временем Батыя, то заметно, что положение разграбленной и задавленной завоевателями феодальной Руси той поры, Руси, страдающей от ханского гнета, не шло ни в какое сравнение с тем периодом, о котором пишет автор упоминавшейся выше книги. Тогда русские князья были вынуждены повиноваться ханской воле, регулярно проводить продолжительное время при ханском дворе в Орде. Хотя отдельные русские князья и пытались идти наперекор ханской воле, хотя и вспыхивали иногда то тут, то там выступления против гнета Орды, подобные движения и выступления быстро и жестоко подавлялись. А некоторые князья Рюриковичи, как уже отмечалось, становились жертвами расправы со стороны ханской власти.
Исследователи отмечают веротерпимость татаро-монголов. Ее пытаются обосновать такими причинами, как суеверный страх перед чужеземными божествами, готовность мириться с чужими религиями, их необычайно большое влияние на последователей. Скорее всего решающую роль сыграл классовый фактор. Ордынские правители смогли распознать огромную нравственную и политическую роль религии в жизни русского общества и фактически взяли русскую церковь под свое покровительство.
Современные авторы обращают внимание на равнодушие татаро-монголов к православной религии. Но в то же время церковь была поставлена под покровительство ханской власти, хотя господствующее положение среди религий при преемниках Батыя заняло мусульманство. Это не помешало ханской власти создать для православного населения заметные привилегии, которых другие слои русского населения не имели. В частности, церковники всех рангов освобождались от всяческих поборов. Церкви и духовным лицам гарантировалась неприкосновенность. Впрочем, эта неприкосновенность нарушалась, когда возникали военные конфликты и когда ханские вооруженные отряды совершали карательные операции. Тогда разрушались храмы, гибли духовные лица. В XIII веке на Руси проводились переписи населения с целью выявить тех людей, которые были обязаны платить дань ханским властям. Это происходило в 1257 и 1275 годах. Обе переписи никак не затрагивали духовенство, которое по-прежнему освобождалось от уплаты всякой дани.
Согласно ханским ярлыкам духовенство избавлялось не только от всех видов дани и повинностей в пользу ханских властей, но и от постоя. Эти требования обязаны были соблюдать ханские чиновники, баскаки, писцы, таможенники и другие должностные лица.
Оскорбление веры, неуважение к церковным помещениям, уничтожение церковного имущества, в том числе книг, рассматривались как тяжкое преступление, заслуживавшее тягчайшего наказания вплоть до смертной казни. В жизни, надо признать, этот принцип соблюдался далеко не всегда. Но все же он был продекларирован как предупреждение и иногда выдерживался. Князья были вынуждены мириться с таким положением церкви, объявленным ханским распоряжением. Когда же позиция завоевателей заметно ослабла, князья Рюриковичи стали менять свое отношение к церкви, церковному имуществу, предъявляли церкви материальные претензии. Это вызывало жалобы церковников на своих князей, обращенные к ханским властям.
Как отмечает М.Д. Полубояринова, неприкосновенность церкви, гарантированная ханскими ярлыками, относилась, конечно, к спокойным периодам. Совершая грабительские походы, ханские войска разрушали и церкви, и монастыри. При этом подвергалось разграблению и церковное имущество, а многие представители духовенства становились жертвами завоевателей.
В то же время наблюдалось другое любопытное явление. Церковь понемногу завоевывала позиции в Орде. Отдельные видные ордынские вельможи принимали православие и со временем поступали на русскую службу. Среди них оказывались и ханские родственники. Некоторые из таких выкрестов на русской службе стали родоначальниками знатных дворянских фамилий. В 1261 году при хане Белке в Орде возникла Сарайская епархия. Ее первым епископом стал Митрофан, поставленный в этом качестве митрополитом Кириллом. Образование новой епархии, носившей название Сарайской и Переславской, было вызвано не только тем, что значительную часть населения Орды составляли подневольные русичи. Среди него было немало и торговцев, и свободных ремесленников, приехавших из русских княжеств, а также князей со свитами, прибывших в Орду по вызову хана. Появилась и прослойка самих татаро-монголов, принявших православие. Сперва весьма малая по своей численности, она имела тенденцию к неуклонному возрастанию.
