Кэтлин Гир - Предательство. Утраченная история жизни Иисуса Христа
— Клянусь, я что-то видела… помоги мне открыть ее.
Глава 53
Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла…
Деяния, 4, 11К тому времени, когда Макарий привел их к Гробнице плащаницы, ветер стих. Безоблачное утреннее небо пронизали розовые лучи восходящего солнца, золотистым ореолом встающего на востоке. Легкий бриз нес сладковатый запах всходящей на полях пшеницы.
Они въехали на возвышенность, и Варнава увидел свежевскрытую гробницу в долине Енном. Он мысленно провел линию между ней и Навозными воротами.
— Возможно, — прошептал он, боясь даже надеяться.
Впервые за многие годы он почувствовал себя одиноким.
С того момента, как они покинули гробницу, обозначенную знаком тектона, в нем разрасталась черная пустота, которая, казалось, грозила задушить его. Он проиграл. Вся затея с Occultu Lapidem оказалась фарсом. Нет никакого потаенного камня. Но многие люди, хорошие, искренне верующие, погибли, помогая ему защитить то, что было скрыто в этой карте, в этом папирусе. Простит ли Бог его когда-нибудь за это? И сможет ли он когда-нибудь простить себя сам?
Он пнул лошадь пятками, и она перешла на рысь, чтобы догнать едущего впереди него епископа.
— Макарий, так что же там в этой Гробнице плащаницы?
Макарий натянул поводья, чтобы придержать лошадь и ехать рядом с Варнавой и Заратаном.
— Очень необычные оссуарии, гораздо богаче украшенные, чем в гробнице со знаком тектона. Я не успел толком рассмотреть их, но на двух оссуариях написано «Мария» и «Саломия».
— Возможно, сестры Господа нашего?
— Возможно, но опять же в первом столетии эти имена были очень распространенными.
Они спустились с холма, подъезжая к гробнице.
— А почему ты назвал ее Гробницей плащаницы? — спросил Варнава.
— У задней стены гробницы на скальной полке лежит скелет, обернутый в плащаницу, льняную ткань, в которую тело заворачивали сразу после смерти. Удивительное зрелище. Хотя и очень печальное.
— Почему печальное? — спросил едущий рядом с Варнавой Заратан.
— Его семья положила его в гробнице, как полагается, но никто так и не вернулся, чтобы закончить ритуал похорон — очистить кости и сложить в оссуарий. Если верить в то, что душа пребывает в теле до воскрешения, вероятно, он все еще ждет, чтобы любящие его вернулись и позаботились о нем.
Макарий остановил лошадь у входа в гробницу и внимательно посмотрел на двух лошадей, пасущихся невдалеке среди причудливого сада изрезанных ветром и песком камней. Потом с тревогой посмотрел на Варнаву.
— Ты не знаешь, чьи это лошади?
Варнава испытал такое ощущение, словно огромная рука сдавила его сердце.
— Вон та, с большими мешками, навьюченными на нее, — лошадь Кира, монаха, нашего спутника.
— А вторая?
— Другую я не узнаю.
Варнава и Заратан спешились и встали у входа в гробницу рядом с Макарием. Внутри царила мертвая тишина.
— Брат, не приведешь ли ты лошадей? — спросил Варнава Заратана. — Они могут нам понадобиться.
— Да, конечно же, брат, — ответил Заратан и побежал к лошадям, щиплющим траву посреди камней.
— Позволь мне войти первому, — сказал Варнава. — На случай, если Кир ранен. Когда-то он служил в римской армии и иногда действует инстинктивно.
Макарий кивнул. Варнава наклонился и вошел внутрь. Пол был усеян осколками оссуариев. Варнава увидел лежащий на выступе скалы скелет и мерцание масляного светильника в соседней пещере слева.
Глава 54
Заратан осторожно, чтобы не спугнуть, подошел к лошадям. Животные безмятежно щипали траву, растущую вокруг огромных камней, выбирая стебли подлиннее. Похоже, весь склон представлял собой один большой выход известняка, выветренного и размытого потоками воды. Заратан посвистел, как это делал Кир, желая подозвать лошадей. Крупный жеребец поднял голову и навострил уши. Заратан снова свистнул, и жеребец неторопливо поскакал к нему. Вторая лошадь, увидев, что ее собрат куда-то скачет, коротко обеспокоенно заржала и поскакала следом.
— Хороший мальчик, — сказал Заратан, хватая за поводья жеребца, на котором ездил Кир.
Поводья чужой лошади он поймал только со второй попытки.
Лошадь прянула, тряся головой. Заратан увидел, что к седлу приторочены ножны с мечом. Блеснула рукоять из слоновой кости.
— Ш-ш, — принялся успокаивать коня Заратан. — Ты в порядке, мальчик. Все хорошо.
Конь перестал гарцевать, но принялся рыть землю копытом, поднимая в воздух серую пыль.
Обернувшись, Заратан увидел, что с юго-восточного склона Храмовой горы спускаются трое всадников. Поначалу они выглядели просто как черные силуэты, и он не мог ничего разглядеть, но затем по посадке в седле распознал в них римлян. Его пронзил страх.
«Они там что, прятались?»
Заратан призадумался, а затем снова отвел лошадей к скалам, туда, где они паслись до этого.
Всадники спускались по склону со всей быстротой, на какую были способны. Похоже, они направлялись прямиком к Гробнице плащаницы.
Они… они идут за нами?
Глянув на всадников, Заратан перевел взгляд на север, где возвышался выстроенный у Дамасских ворот монастырь. Братья-монахи, должно быть, очень любят епископа Макария. Конечно же, он сможет убедить нескольких из них поехать с ним. Но сколько времени это займет? Сколько…
«Не будь дураком! Мчись за подмогой! Быстро!»
Заратан, не раздумывая более ни мгновения, вскочил на лошадь Кира и погнал ее в галоп в сторону монастыря.
Глава 55
Варнава двинулся в сторону освещенной светильником пещеры, левее завернутого в плащаницу скелета. Когда он подошел ближе, то увидел странный свет, куда сильнее, чем от масляного светильника. Волосы на его руках встали дыбом, казалось, что в гробницу вот-вот ударит молния.
Внезапно загадочный свет угас.
Он сделал еще два шага и увидел лежащее на полу тело.
— Кир!
Упав на колени рядом с телом, он осмотрел его в тусклом свете масляного светильника. Почти ничего не видно. Волосы пропитаны кровью, трудно понять, какого цвета они были изначально. Но не черные… светлее. И короче.
Его охватила паника. Сейчас ему хотелось только повернуться и стремглав убежать отсюда.
Но он встал и двинулся дальше.
— Кир? Калай? — позвал он.
— Брат Варнава?
Где-то справа от него послышался стук. В узком проеме у самого пола, появилось чье-то лицо.
— Кир!
Варнаву переполняла радость.
— Ты жив!
Он уполз туда, чтобы укрыться? Пульсация крови в его теле начала стихать, Варнава немного успокоился.
— Пожалуйста, скажи, Калай с тобой?
— Да, брат.
— Хвала Господу.
— Брат Варнава?
У Кира был ошеломленный взгляд, а его голос… тихий и какой-то странный.
— Кир, что такое?
Варнава поспешно опустился на колени рядом с проемом в стене. Сначала он подумал, что это еще одно углубление с оссуариями, но теперь стало ясно, что это узкий проход в соседнее помещение. Проход, много лет назад замурованный. Оттуда исходил ни с чем не сравнимый запах. Один раз почувствовав его, никогда не забудешь. Такой же, как в гробнице со знаком тектона… за многие столетия пропитавшийся запахами пряностей и ароматических масел воздух, от которого остается привкус в глотке.
Внезапно внутри пещеры блеснул ослепительный свет. Варнава вскрикнул и отшатнулся, прикрывая глаза руками. Гробницу наполнило ледяное голубое сияние.
— Что это такое? — прошептал Варнава, отводя ладони от лица.
Его слова будто открыли заслонку этому свету, и последовала новая череда вспышек. Стены гробницы засветились голубоватым фосфоресцирующим светом. Всполохи света мигали, извивались и плясали по полу, как живые.
Варнава перестал ощущать свое тело. Ему казалось, будто он парит над полом.
— Варнава? — позвал его Кир. — Варнава, пожалуйста, зайди сюда. Ты не знаешь, что это?
Звук его голоса вывел Варнаву из оцепенения. Встав на четвереньки, он пополз к проходу, из которого исходил фосфоресцирующий свет.
Окутанное морозным блеском бородатое лицо Кира выглядело каким-то неземным, как у ангела при сотворении мира, бледным и сияющим.
Он отошел в сторону, и Варнава оглядел залитое светом помещение. Справа, рядом со светильником, стояла Калай. От ослепительного сияния ее лицо было невозможно разглядеть.
— Подожди чуть-чуть, — сказал Кир. — Свет скоро ослабнет. По крайней мере, так происходило до сих пор, пока мы были здесь. Он то вспыхивает, то гаснет через неравные промежутки времени.
Варнава зажмурился, но вспышки света все еще мелькали в его глазах. Когда они угасли, он снова открыл глаза.
Увидел Калай. Ее фигура, воплощение женственности, была окружена голубым ореолом, а волосы двигались в воздухе, казалось, по собственной воле.
