Бернард Корнуэлл - Саксонские Хроники
Священник, что был среди них, первым побежал к захваченным воротам, но увидев распростёртые тела и залитые кровью камни и не приближаясь, повернул назад, к воинам в сверкающих кольчугах. Он закричал, предупреждая их об опасности.
К моему сыну присоединились другие воины, они стали в ряд для защиты ворот.
— Несите щиты! — крикнул сын оставшимся у Морских ворот. — Нам нужны щиты!
Воины на берегу бросали пустые бочки и набитые соломой мешки и протискивались сквозь арку Морских ворот. Те, что оставались на кораблях, делая вид, что готовятся войти в бухту, теперь спускались на отмель и несли щиты тем, кто уже оказался в крепости. Рорик тяжело бежал по берегу с флагом, моим тяжёлым щитом, толстым плащом, отороченным медвежьим мехом, рогом и моим прекрасным шлемом с волчьей головой. Я буду сражаться в лучших доспехах, Беббанбург того стоил, но прежде чем натянуть шлем или застегнуть на шее плащ, надо войти внутрь крепости — корабли врагов уже совсем близко. Я оглянулся и увидел белый корабль Этельхельма, входящий в пролив, а чуть позади него — большой корабль скоттов, Трианаид. Мимо меня пробежал Гербрухт, он возвращался к кораблям, и я схватил его за руку.
— Внутрь! Бегом!
— Нам нужно больше щитов, господин!
— Отбери у врагов. А теперь — внутрь! — я закричал громче. — Всем внутрь!
Последние воины вбежали в ворота. Эльфсвон приближался! Я увидел, как яростно затрепетал парус, когда ослабло натяжение канатов, и нос развернулся к берегу. Вооружённые воины в кольчугах толпились на носу, смотрели, как я пинком отправил из арки ворот пустую бочку. Я велел закрывать вход, и несколько добровольцев навалилось на массивные ворота. Их тяжесть — свидетельство страхов моего кузена, каждая створка в руку толщиной и укреплена изнутри обтёсанными длинными брёвнами, обе висели на массивных скрипучих петлях. Гербрухт поднял огромный засов и с оглушительным грохотом бросил в железные скобы. За воротами я услышал дикий скрежет дерева по песку и удар — это нос Эльфсвон вонзился в борт брошенной Эдит. Я знал — сейчас воины Этельхельма выпрыгивают на берег, но они, как и три стражника, охранявших когда-то Верхние ворота, уже опоздали.
Я оставил Гербрухта с дюжиной воинов защищать Морские ворота.
— Встаньте сверху, — сказал я им, указывая на Фолкбальда, одиноко стоявшего на боевой площадке над каменной аркой, — и бросайте камни в любого ублюдка, пытающегося вломиться.
— Большие камни! — радостно ответил Гербрухт. Он крикнул своим воинам, чтобы начинали собирать камни, которых там валялось во множестве, и несли по ступеням наверх.
— Мы им мозги в кашу превратим, господин, — пообещал он мне и обернулся на новый, ещё более громкий шум, донёсшийся из-за ворот. Я услышал гневные выкрики воинов, звон клинков и понял, что на Эльфсвон налетел тяжёлый корабль скоттов. Пусть ублюдки перебьют друг друга, подумал я, и по крутым ступеням поднялся в Беббанбург.
В мой Беббанбург. Домой!
На мгновение меня захлестнули чувства. Я всю свою жизнь мечтал вернуться домой, а теперь стоял внутри крепостных стен Беббанбурга, и это казалось сном. Я не слышал звуков сражения внизу, криков чаек, голосов воинов. Я просто стоял, глядя перед собой, не в силах поверить, что я снова дома.
Беббанбург изменился. Конечно, я знал это, я смотрел на крепость с холмов, но всё же так удивительно было видеть незнакомые здания. На вершине форта стоял огромный новый дом, вдвое больше того, что достался в наследство моему отцу, сбоку от него построили каменную церковь, её западный фронтон венчал высокий деревянный крест. С восточной стороны церкви располагалась приземистая башня, наверху, под самой крышей, на деревянной раме висел колокол. Ниже, на каменном выступе между домом и крепостной стеной, обращённой к морю, стояло обгоревшее строение.
Вероятно, сожжённый амбар. От него остались пепел да несколько опалённых столбов. Всё остальное пространство между высокой скалой с главным домом и восточными крепостными стенами занимало множество новых деревянных домов, амбаров и складов.
Грохот внизу усилился, в бухте теснились корабли. Оглянувшись, я увидел, что к жестокой схватке, разразившейся на берегу, присоединились ещё два корабля Этельхельма. Корабли Эйнара спешили на помощь скоттам, которые набросились на Эльфсвон, но теперь столкнулись с подкреплением западных саксов.
До тех пор, пока Гербрухт и его люди удерживают Морские ворота, эта битва — не моё дело.
Мне предстояло сразиться с воинами кузена в крепости, но к моему удивлению, ни одного не было видно.
— Они сбежали, — презрительно сказал Утред-младший. Он показал на склады, сгрудившиеся под скалой с церковью и главным домом. — Направились к тем домам.
— Они были на крепостной стене? — спросил я.
— Человек шестьдесят, — ответил он, — но только около дюжины в кольчугах.
Неудивительно, что они оказались не готовы. Защита осаждённой крепости — нудное занятие, в основном это наблюдение за окружившим тебя врагом, если он пытается морить защитников голодом, то почти ничего не будет предпринимать, разве что тоже пялиться в ответ. Без сомнения, мой кузен держал большой отряд, в кольчугах и хорошо вооружённый, у Нижних ворот, и такой же, но поменьше — у Верхних, ведь и те и другие располагались с южной стороны крепости. Но чего ему было опасаться со стороны Морских ворот? Подойти к ним можно только с моря, или проделав длинный путь по берегу под обращённой к морю крепостной стеной, и дозорным наверху хватило бы времени предупредить, если враг попытается приблизиться. Эти дозорные решили, что мы — друзья, вот и погибли первыми.
— Отец? — встревоженно сказал мой сын. Я загляделся на огромный дом, удивлённый его размером, не в силах поверить, что наконец-то оказался с внутренней стороны крепостных стен Беббанбурга.
— Разве нам не нужно двигаться вперед? — напомнил он.
Конечно, сын прав. Мы застали врагов врасплох, они отошли, оставили незащищённой северную часть крепости, а я до сих пор топтался у ворот.
— Идём к главному дому, — сказал я, поскольку решил, что нам нужно захватить самую высокую точку крепости и заставить воинов кузена сражаться, поднимаясь в гору, когда они попытаются нас вытеснить.
Я надел шлем, опустил нащечники, так что враг мог теперь видеть только мои глаза под венчающей шлем волчьей головой. Рорику завязал шнурки нащечников и набросил мне на плечи тяжёлый плащ, застегнув его золотой брошью. Я надел золотые и серебряные браслеты, трофеи прошлых битв, взял тяжёлый щит, украшенный головой волка, эмблемой Беббанбурга, и обнажил Вздох Змея.
— К дому, — громко скомандовал я.
Теперь взяли щиты и остальные воины. Они выглядели свирепыми и дикими, лица закрыты шлемами. Мои закаленные и беспощадные воины.
— Вперёд, к дому!
Они промчались мимо меня, сын возглавил атаку.
— Молодые ноги, — сказал я Финану, и в этот момент зазвонил колокол в церкви.
Я видел, как раскачивался этот огромный котел, за канат отчаянно тянули, потому что колокол дергался во все стороны. Звон выходил грубым, громким и паническим.
— Теперь они предупреждены, — желчно заметил Финан.
Колокол предупредил также и скоттов, по крайней мере, тех, кто еще не ушел в дюны поглазеть на приближающиеся корабли. Я видел, как из хижин на дальней стороне бухты выбегают люди и собираются на берегу. Домналл, верно, удивляется, что же вызвало тревогу, а также раздумывает, не настало ли время атаковать Нижние ворота. Мой кузен думает о том же самом, и его страх перед атакой скоттов убедит оставить мощный заслон на южных бастионах. Я мрачно усмехнулся про себя при мысли о том, что Константин не обрадуется, если узнает, как здорово облегчил нам задачу.
— Поднять флаг, — приказал я Рорику.
Это был такой же стяг, что сейчас развевался над главным домом — волчья голова Беббанбурга.
Прежде чем последовать за молодыми воинами к главному дому, я быстро оглянулся. Пролив в бухту перекрывали четыре моих корабля, четыре корабля Этельхельма, Трианаид и корабли Эйнара. Часть людей Этельхельма бежала по северному берегу, норвежцы гнались за ними, другие вели жестокий бой на палубах. Наверное, многие дрались и на отмели, прямо под Морскими воротами, но их я не мог увидеть. Зато я увидел Гербрухта и его отряд — они просто наблюдали за сражением, и я понял, что до сих пор ни западные саксы, ни скотты, ни норвежцы не атаковали ворота. Я рассмеялся от мысли о том, что враги дерутся друг с другом.
— Что тебя развеселило? — спросил Финан.
— Обожаю, когда враги убивают друг друга.
— Мне даже жаль воинов Этельхельма, — хмыкнул Финан. — Проделать такой путь и наткнуться на разъяренных скоттов. Добро пожаловать в Нортумбрию.
Перед нами поднимался каменистый уступ, где во времена моего отца воины практиковались в боевом мастерстве, а в солнечные дни женщины раскладывали одежду на просушку. В его дальнем конце стояли кладовые, хижины и конюшни, а справа возвышался крутой утес, на вершине которого построили главный дом и церковь. К этим строениям вела неровная каменная насыпь, повторяющая изгибы крепостной стены со стороны берега, и мой сын повел воинов по насыпи, где местами прорезали ступени.
