Сономын Удвал - Великая судьба
— Да нет, небольшой. Совсем маленький чугунный котелок...
Максаржав вызвал своих помощников и распорядился:
— Старушка вам покажет, что это за котел. Найдите его и отнесите ей.
«Зачем Ванданову понадобился старый котел? Может быть, не хватает посуды для надома? Ведь цириков становится с каждым днем все больше... Или же...»
Максаржав быстро вышел на улицу.
— Коня!
Вестовой привел коня. Максаржав тут же вскочил в седло и поскакал к своей юрте. Там он спешился и, глядя на палатки белогвардейцев, спросил:
— Бого! А для чего служит эта неказистая юрта, стоящая позади?
— Вон там? Да в ней, говорят, хранятся ружья и патроны.
— А почему в эту юрту то и дело бегают люди?
— Черти! — пробормотал Того и замолчал.
Подходил к концу седьмой тур состязаний борцов, когда Хатан-Батор вновь появился в шатре. Вконец пьяный Ванданов громко кричал, путая русские и бурятские слова, и хватал свою молодую жену то за руку, то за колено. Хатан-Батор с трудом сдерживался, чтобы но одернуть его. После окончания праздника Даржав сказал Хатан-Батору:
— Жанжин, Ванданов забрал у населения чугунные котлы, раздробил их на куски и сделал нечто вроде бомбы, но только она не взорвалась.
— Ну и прекрасно! — проговорил Хатан-Батор.
Жаргал была обижена тем, что Максаржав, который сидел в шатре поблизости от Ванданова, даже не поздоровался с ней. «Я ведь перед ним ни в чем не виновата и ничего недостойного не совершила. Так за что же презирает меня этот человек? И старшая моя сестра возненавидела меня, когда я стала женой врага, убившего ее мужа! Что мне делать? Впору руки на себя наложить!»
На другой день после надома Максаржав отправил Того в свое родное кочевье, а сам, дождавшись вечера, поехал в штаб.
Улицы Улясутая были уже погружены в темноту, лишь светились тоно в юртах — это пробивался свет жировых светильников и свечей. Ограды, окружавшие некоторые юрты, были в этот поздний час закрыты на засов.
По улице, стараясь быть незамеченной, ехала на великолепном коне молодая женщина в испачканном и порванном шелковом тэрлике. Когда она приблизилась к дверям штаба, часовой окликнул ее:
— Кто такая? Не подходи!
— Тихо, — приказала женщина. — Я еду к Хатан-Батору со срочным донесением. Доложи ему, что я убежала от Ванданова.
Часовой позвал цирика, чтобы он проводил незнакомку к командующему. Женщина надела путы на ноги своего коня и вошла в здание штаба. Она поздоровалась с Максаржавом, но тот в ответ не произнес ни слова.
— Зачем явилась? — спросил он, с удивлением глядя на рваный тэрлик посетительницы.
— Вы заставили меня жить с этим Вандановом, а теперь презираете меня! — заговорила женщина. — Я вам рассказывала много полезного, о чем слышала в лагере белогвардейцев. Я это делала не для того, чтобы подольститься к вам, я хотела отомстить за мужа старшей сестры! Но вы сказали, что вам все это не нужно! А теперь из-за того, что я вышла за этого бурята, все считают меня скверной женщиной. Я приехала, чтобы высказать вам все это и покончить с собой.
Максаржав подошел к ней поближе.
— О чем ты говоришь? Когда это я заставлял тебя жить с Вандановом? Когда это ты мне рассказывала о белогвардейцах? Ты что, больна?
— Не думала я, что вы такой жестокий человек, — сказала женщина и заплакала.
Максаржав дернул звонок. Вошли Даржав и Далай.
— Уведите эту женщину, она явилась сюда самочинно и городит всякую чепуху. Иди и скажи своему Ванданову, что я тебя прогнал, мерзкая баба! — сказал Максаржав.
— Жанжин, это мы с Того виноваты, — вмешался Даржав и рассказал, как сперва, когда к командующему приехал старик, они отослали его домой, ничего не сказав об этом полководцу. — После этого мы и стали получать от старика полезные сведения, — закончил он.
Максаржав выслушал его и, немного помолчав, сказал:
— Ну, Жаргал, я перед тобою не виноват. Мы вызволим тебя от Ванданова. Возвращайся домой, собери самое нужное и ценное и беги подальше в степь, двое наших проводят тебя. Найди какую-нибудь порядочную семью, которая приютит тебя на время, и жди. А потом мы пришлем за тобой человека, он отвезет тебя к старшей сестре. Как же можно лишать себя жизни!
Максаржав проводил женщину, позвал двух цириков, и в ту же ночь они увезли Жаргал. А по Улясутаю разнесся слух, будто Жаргал утопилась в реке.
Ванданов не поверил слухам, он велел искать женщину по имени Жаргал по всему Улясутаю и, не найдя ее, страшно обозлился. Он напился и, раскачиваясь в седле, скакал по улицам, крича: «Жаргал! Жаргал!» А потом принялся гоняться за всеми встречными мужчинами и стегать их плетью.
* * *
Хатан-Батор несколько дней подряд приходил на перекличку цириков. Наблюдал за ними, шагая вдоль строя. «Эти парни никогда не переметнутся на сторону белых», — подумал он. Он ждал нарочного, посланного в двадцатый красноармейский отряд в Хатгале: если красноармейцы окажут помощь цирикам, то разгром белогвардейских сил обеспечен.
Однажды, это было в середине июля 1921 года, Максаржав созвал командиров войсковых частей. Они собирались тайно, шли поодиночке, чтобы никто не узнал об этом совещании. Максаржав поставил перед собравшимися задачу: во время вечерней переклички уничтожить белогвардейский отряд. Отправляясь на перекличку, каждый должен был взять с собой ремни и веревки и спрятать под одеждой. По сигналу белогвардейцы будут схвачены, связаны, а затем уничтожены. Если же сигнала не будет, все должны молча разойтись по своим палаткам.
Максаржав велел позвать Далая.
— Ну, а тебе я поручаю убрать Ванданова, — приказал он. — Как только увидишь, что он едет из Улясутая, сразу дай мне знать. Если же он заподозрит что-то и бросится наутек, догоните и ликвидируйте его. Я дам тебе в помощь двух человек. Спрячьтесь где-нибудь и следите за дорогой.
Далай сидел в засаде, не спуская глаз с дороги, по которой должен был приехать Ванданов. «Я докажу, что не зря меня называют батором. Пусть цирики из других хошунов увидят, как я разделаюсь с этим бандитом. Я за все рассчитаюсь с ним!»
А в лагере шла подготовка к операции. В двух крайних палатках спрятались цирики, которые должны были стрелять, если белогвардейцы окажут сопротивление. Поблизости стояли наготове оседланные лошади — на случай, если придется преследовать белогвардейцев. Возле палатки Бурдукова поставили для охраны вооруженных цириков.
Максаржав обошел лагерь, в последний раз проверил, все ли готово к операции.
Началась вечерняя поверка. Белогвардейские войска, как обычно, построились в шеренгу и провели перекличку. Все командиры, кроме Ванданова, были на месте. Монголы стояли в шеренге напротив белогвардейцев. Как только белые закончили перекличку, Максаржав крикнул: «Бей бандитов!» — и монгольские цирики, которые заранее условились, кто кого должен задержать, бросились на белогвардейцев. Завязалась короткая схватка, белогвардейцам не дали опомниться и переловили их всех, одного за другим.
В сумерках на дороге, что вела из Улясутая, показались два всадника. Кто-то из цириков, собиравших оружие, брошенное белогвардейцами, уронил винтовку. Услышав подозрительный звук, двое верховых насторожились, а потом повернули коней и поскакали в сторону гор. Далай и его товарищи, вскочив на копей, бросились за ними. Вот один из беглецов упал с коня, но это оказался не Ванданов, а его сопровождающий. Ванданова же догнать не удалось.
— Я допустил оплошность, — сказал Максаржав, когда ему доложили обо всем. — Никак не предполагал, что Ванданов проявит такую осторожность. — И он отдал распоряжение послать в Улясутай за писарем и чиновником из управления.
Когда чиновник и писарь прибыли в лагерь, Максаржав поручил им сообщить жителям города о том, что отряд белогвардейцев уничтожен, а кроме того, приказал разослать по всем уртонам распоряжение поймать Ванданова, где бы его ни встретили, и доставить в лагерь.
Отослав чиновника и писаря в город, Максаржав собрал командиров и приказал: войскам быть в боевой готовности, так как белогвардейцы, очевидно, подтянут в ближайшее время свежие силы.
Теперь, после разгрома отряда белогвардейцев, цирики были хорошо вооружены, и это придавало им уверенности.
— Приведите сюда Лам-Авара! — распорядился Максаржав.
Его привели связанного.
— Очень злой и жестокий ты человек, Лам-Авар. Сколько загубленных жизней на твоей совести! Ну, что ты думаешь о последних событиях?
— Думаю, что ты, Хатан-Батор Максаржав, предал властителя богдо и действуешь заодно со смутьянами из Народной партии!
— Ах, это я предатель? А ты забыл, сколько вы погубили людей, сколько семей разорили, сколько награбили чужого добра? Ты помнишь, как вы подстерегли и убили Цултэм-бээса? Увести его и казнить! — приказал Максаржав.
