Геннадий Ананьев - Бельский: Опричник
Из Аптекарского приказа, где прошли его разговоры с Габриэлем и Конрадом, Бельский направился к тайному дьяку, чтобы узнать о новостях из первых рук, но его перехватил ближний слуга Годунова.
— Великий боярин именем царя Федора Ивановича просит к себе тебя, оружничего.
Просит! Через слугу! Не слишком ли?! Возмущайся, однако, сколько угодно, но идти придется. За отказ по головке не погладят. Недавний пример — князь Мстиславский.
Встретил Борис соперника дружески. Сели они на одну лавку, поговорили сперва о делах домашних, о здоровье жен и детей, и лишь после этого Годунов, приняв официальный тон, сообщил то, ради чего позвал к себе оружничего:
— Через три дня — царская охота. Как продолжение торжества по случаю победы над крымцами. Федор Иванович по моему, конечно, слову определил тебя к своей руке.
Да, почет знатный. Даже на охоту с царем приглашали не каждого думного боярина, тем более к руке царской. Похоже, пытается оправдаться Борис за столь унизительную милость внесшему заметный, если не основной, вклад в победу над разбойным войском. Но это пустая примочка к зияющей душевной ране, и воспринята она Бельским не с удовлетворением и гордостью за столь высокую честь, а с еще большим возмущением:
«Не выйдет, дорогой свойственничек! Не поддамся! Через три дня не выезд на охоту, а твои похороны!»
На следующий день, сразу же после обеда, Бориса так скрутило, что хоть священника зови исповедовать и причащать.
Его действительно позвали, но он не понадобился: Кристофер распознал, каким зельем отравлен великий боярин и дал противоядие, которое отвело смерть от великого боярина, хотя не вдруг восстановило прежние силы.
Расстроен Бельский, но понимает, что сидеть сложа руки он не может, ибо с него, как начальника Аптекарского приказа, спросится. Не сейчас. Не до приказа начать розыск сейчас Федору Ивановичу — он не выходит из своей домашней церкви, бьет беспрестанно поклоны, моля Господа Бога сниспослать благодать на раба его, Бориса Федоровича и спасти его от преждевременной смерти. Разбирательство начнется, когда сам больной поднимется на ноги. Разбирательство и — казни. Вот Бельский и решает опередить события.
Ежедневное питье, принимаемое Годуновым, как всегда готовил Габриэль, вот с него и спрос. По приказу тайного дьяка (Бельский решил действовать через него) доставили Габриэля в пыточную, куда спустился почти следом за ним и Богдан лично чинить допрос. Он сразу же предупредил Габриэля:
— Твоя жизнь в твоих руках.
Габриэль понял все: из него выжмут те самые показания, какие нужны коварному оружничему. Вид пыточной подавлял волю к сопротивлению. Особенно угнетал вид лавок, на которых толстый слой запекшейся крови, и очаг, где пока еще на медленном огне разогревались железные прутки разной длины и толщины; косился Габриэль и на двухвостки со свинцовыми звездочками на концах, тоже в запекшейся крови, которые пока мирно висели на стене; поглядывал на дыбу, и у него холодело сердце лишь от мысли быть вздернутым на нее; а в дальнем углу сидел подьячий Сыскного приказа за столом, покрытым красной скатертью, с заостренным пером в руке, которое время от времени макал в чернильницу, словно не терпелось ему начать запись на допросном листе — Габриэль вполне понимал, что писать подьячий станет только угодное оружничему.
Подьячий голосом, полным благожелательности и даже сочувствия, советует:
— Не заставляй, доктор Габриэль, прибегать к пытке. Выкладывай без насилия все как на духу. Спасешь этим себя от мук.
— Верное слово подьячего, — подтвердил Богдан. — Только сказанная тобой правда, только признание вины, умышленной либо по оплошности, освободит тебя от пыток.
Хитрый оружничий подал ему спасительную мысль.
— Я никогда никому не делал зла. Я давал клятву Гиппократа не вредить людям, а только лечить их. Я лишь мог ошибиться, составляя лекарство. Не по злому умыслу, а по оплошности.
— Так и запиши в допросный лист, — велел Бельский подьячему. — Габриэль признал свою вину, свершенную по оплошности, а не по злому умыслу. — Потер лоб, словно успокаивая свои мысли, огладил бороду и уж после этого вопросил Габриэля: — Ты подпишешь допросный лист с твоим показанием?
— Да.
— Оплошность не карается казнью, но лишь темницей. Думаю, великий боярин, выздоровев, смилуется и вернет тебе прежнее твое положение. Если, конечно, поверит, что сотворенное тобой не имело крамольного начала. Но я не оставлю тебя без своей опеки. Помни это всегда. Твоя жизнь в твоих руках.
Не лишнее, конечно, еще раз предупредить Габриэля, чтобы держал язык за зубами, но не лучше ли было обвинить его в злом умысле и доложить о найденном крамольнике царю Федору Ивановичу, минуя Годунова? Государь так расстроен покушением на своего любимца и незаменимого советника, что согласился бы на казнь без всякого сомнения. На это, однако, Бельский не решился. Забыл уроки, которые преподавал ему дядя и наставник Малюта Скуратов, не последовал и примеру своего врага Годунова, который всегда доводил дело до конца. Уверен был Бельский, что Габриэль не проговорится, опасаясь за свою жизнь.
Зряшная вера. Позже он поймет это. С великим сожалением. Пока же мог вздохнуть с облегчением, донести царю о проделанном розыске и получить его согласие не казнить виновного за оплошность, тем более, что великий боярин поправляется. Получив такое согласие, а он твердо был уверен, что царь смилостивится, навестить и самого больного.
С ним разговор иной.
— Я провел розыск. Виновный найден. Габриэль. Он уверяет, будто без вины виноват. Ошибся. Царь Федор Иванович не велел его казнить. Но у меня есть подозрение на сговор. Кристофер, считаю, знал о составленном зелье, оттого так уверенно определил противоядие.
— Чего ради?
— Повысить свой авторитет как доктора. Но не только. Намерились навести на кого-нибудь подозрение в крамольном замысле. Хорошо, что я провел розыск по горячим следам, иначе все могло бы так запутаться, не продраться через чащобу.
— Верно поступил. Верно и то, что не казнил Габриэля.
С двойным смыслом фраза. Не сказал виновного, а назвал лишь имя доктора. Но Бельский не придал этому значения, ибо был доволен, что неудача его так ловко завершена, без всякого следа, без всякого подозрения на него, истинного виновника. Вместе с тем его голова была занята поиском новых способов соперника, и это лишило его необходимой проницательности. И напрасно: Борис не поверил Бельскому, так стремительно проведшему розыск, но главное — чего ради он сразу же заручился согласием государя — именно в этом Годунов увидел умысел, однако, решил до времени ничего не предпринимать, ибо ему в общем-то была выгодна версия не о покушении, а о промашке составителя зелья. Он верил, что, когда наступит подходящее время, Габриэль расскажет всю правду. Пока же пусть сидит в оковах. Через год-другой, когда обстоятельства смогут круто измениться, начнется иной разговор, а если потребуется, то учинится и новый розыск.
И еще он решил для себя действовать стремительней по намеченному им долговременному плану. Но это — тайна даже для самых близких, не Бельскому же о ней знать. После малой паузы заговорил о делах насущных:
— Думаю, через недельку выздоровлю совсем, и тогда выедем на охоту. Царскую. Не на однодневную.
Бельского осенило: засада на охоте. Пойди разберись, кто устроил засаду, если лишь ранив великого боярина ядовитой стрелой, лучник исчезнет в чащобе?
«Позвать Хлопка? Нет, его нельзя трогать. Он — с царевичем Дмитрием».
Но разве нет у оружничего надежных, верных ему боевых холопов, которые умеют держать язык за зубами? Есть, конечно. Узнать бы только загодя, в каком месте намечена охота. Если не на один день, стало быть, не в районе Щукинской поймы.
Впрочем, к месту охоты должны уже быть посланы слуги, чтобы подготовить все нужное для удобства царя и его свиты, а тайный дьяк наверняка присовокупил к ним своего соглядатая. Встреча с тайным дьяком нужна еще и ради того, чтобы узнать, кто соглядатай, и при случае к нему обратиться, либо дать ему необходимое поручение. Этот разговор с тайным дьяком Бельский наметил через несколько дней и, не предполагая даже, поступил очень верно. За эти дни произошло то, что в общем-то Богдан ожидал давно, но все равно оно оказалось для него совершенно неожиданным. Как гром с ясного неба. И не зайди он к тайному дьяку в намеченный день, тот вряд ли сам поспешил бы оповестить своего начальника о событии великой важности. Более того, он мог бы вообще о нем умолчать.
А случилось вот что. Борис Годунов в постельном безделии только тем и был озабочен, как в дальнейшем уберечь себя от возможных покушений. Он подозревал несколько семей: Нагих, Шуйских, Романовых и, пожалуй, в первую очередь Бельского. Слишком споро провел он розыск и нашел виновного без вины. Странно. Очень даже странно.
