Виктор Островский - Моссад: путем обмана (разоблачения израильского разведчика)
Возмущение этой жестокой резней привело к новому обострению отношений между Бегином и Рейганом. В конце октября Рейган вернул в Бейрут 1200 американских морских пехотинцев, которых лишь 19 дней назад вывели оттуда. Они усилили 1560 французских парашютистов и 1200 итальянцев во второй миротворческой группировке.
* * *
Все это время резидентура Моссад работала на максимальных оборотах. Одним из ее информаторов был «штинкер», т.е. «вонючка», как на идиш называют стукача или провокатора. У «вонючки» был доступ к одной бейрутской автомастерской, которая специализировалась на переделке машин для их использования контрабандистами. Многие израильские военнослужащие, например, перевозили контрабандой беспошлинные видеомагнитофоны и сигареты из Ливана в Израиль и зарабатывали огромную прибыль, потому что в Израиле на такой товар установлена пошлина в 100 или даже 200 процентов. Моссад, в свою очередь, давал израильской военной полиции полезные «наводки», так что у многих военных такая коммерция лопнула.
Летом 1983 года этот информатор сообщил Моссад о большом грузовике «Мерседес», который шииты оборудовали большими пустыми контейнерами, в которых можно перевозить бомбы. Он сказал, что эти ящики даже больше, чем те, что обычно применяются для таких целей. Это могло означать только одно – планируется взрыв большого объекта. Моссад знал, что для такого теракта в Бейруте есть совсем немного подобных больших целей. Одной из них была штаб-квартира американской морской пехоты. Теперь оставался вопрос – следует ли предупредить американцев об автомобиле определенной конструкции или нет.
Ответ на него был слишком важен, чтобы это решение принимала бейрутская резидентура. Потому запрос переслали в штаб в Тель-Авиве, где тогдашний шеф Моссад Нахум Адмони решил, что американцам нужно дать только нормальное общее предупреждение, расплывчатый намек на то, что против них, возможно, планируется какая-то операция. Но такое предупреждение звучало слишком общо и неконкретно, как прогноз погоды. Было невероятно, что такой сигнал вызовет особую тревогу или существенное усиление мер безопасности. Например, за полгода после такого предупреждения произошло более ста терактов с заминированными автомобилями. Таким образом, подобное размытое предупреждение никак не повысило американскую готовность к отражению возможной угрозы.
Адмони объяснил свой отказ сообщить американцам точные сведения такими словами: «Мы здесь не для того, чтобы защищать американцев. Они большая страна. Пошлите им просто обычную информацию».
Но одновременно с этим все израильские войска и власти в Бейруте получили точное описание грузовика «Мерседес» вместе с соответствующим предупреждением.
23 октября 1983 года ранним утром в 6.15. большой грузовик «Мерседес» приблизился к бейрутскому аэропорту, проехал в зоне видимости израильских постов на близлежащей базе, прошел через КПП ливанской армии и повернул налево на стоянку. Часовой морской пехоты еще закричал, что грузовик дал газ, но, несмотря на стрельбу нескольких часовых, грузовик уже промчался к входу четырехэтажного железобетонного регистрационного зала аэропорта, в котором теперь разместился штаб 8-го батальона морской пехоты. Он пробил кованые железные ворота, переехал часового за мешками с песком, пробил еще один шлагбаум и сквозь стенку, усиленную мешками с песком, проломился в зал. Там он взорвался со страшной силой и превратил все здание в гору пепла и обломков.
Через несколько минут другой грузовик въехал в штаб французских парашютистов в Бир-Хасон, здание, что находится на берегу моря в центре жилого квартала, всего в трех километрах от американской базы. Сила взрыва была такова, что все здание разлетелось на 10 метров в сторону. Погибли 58 солдат.
Смерть 241 морского пехотинца США, большинство из которых во время взрыва еще спали, была для американцев самой большой потерей в течение одного дня после 246 погибших за один день во время наступления «Тет» (вьетнамский новый год) 13 января 1968 года во Вьетнаме.
Через несколько дней Моссад передал ЦРУ список из 13 фамилий людей, которые, по мнению Моссад, были замешаны в оба теракта. В списке были сирийские разведчики, иранцы, проживавшие в Дамаске и вождь шиитов Фадлалла.
По штабу Моссад пронесся вздох облегчения, когда стало известно, что целями атаки были не израильтяне. В Моссад эти теракты рассматривались как мелкие инциденты, как то, на что случайно натолкнешься, но никому об этом не станешь рассказывать. Проблема для Моссад ведь была в другом. Если бы американцам предоставили более полную информацию, и за этим последовали бы действия, то информатор Моссад был бы мертв. Если бы произошло так, то мы не смогли бы получать от него информацию в будущем, в том числе и о том, не будет ли целью следующего теракта израильский объект.
Общее отношение к американцам было тогда таково: «Ну, что ж, они ведь обязательно хотели сунуть свой нос в Ливан. Так что теперь им пришлось за это заплатить».
Из-за этой катастрофы я получил свой первый большой нагоняй в Моссад от офицера отдела связи Ами Йаара, моего тогдашнего шефа. Я высказал как-то мнение, что американские солдаты, погибшие в Бейруте, дольше будут отягощать нашу совесть, чем даже наши собственные павшие, потому что они пришли в Ливан с намерением вытащить нас из дерьма, в который мы сами влезли. Йаар ответил: «Заткнись. Ты болтаешь то же, что и твои товарищи. Мы даем американцам куда больше, чем получаем от них». Они всегда так говорили, но это неправда. Стоит лишь вспомнить о том, что большую часть нашего вооружения и военного оснащения мы получаем из США. И Моссад тоже мог бы за многое быть благодарен американцам.
За весь описываемый здесь период в Ливане было захвачено немало граждан западных стран, и, благодаря акциям разных фракций число заложников все время увеличивалось. В конце марта 1984 года шеф резидентуры ЦРУ Уильям Бакли, официально работавший политическим офицером в американском посольстве, однажды вышел из своей квартиры в Западном Бейруте и был похищен тремя вооруженными шиитами. Он 18 месяцев был в заточении, его страшно пытали и, наконец, жестоко убили. Его можно было бы спасти.
Благодаря своей широкой сети информаторов Моссад достаточно хорошо знал, какие группы и где удерживают большинство заложников. Даже не зная точного местонахождения, важно знать, какая группировка за этим стоит, иначе можно вести переговоры с людьми, у которых вовсе нет никаких заложников.
Людям ранга Бакли террористические группировки придают особое значение, потому что они располагают очень большими знаниями. Если из них выжмут информацию, это будет означать смертный приговор многим оперативным разведчикам во всем мире. Группа, которая называет себя «Исламский Джихад» взяла на себя ответственность за похищение Бакли. Билл Кейси, шеф ЦРУ так настаивал на спасении Бакли, что специальная группа экспертов ФБР, специализирующаяся на поиске похищенных людей, вылетела в Бейрут. Но через месяц и эти специалисты не продвинулись в своих поисках. Официальная политика США того времени отвергала переговоры с террористами в Ливане, но Кейси выделил большие суммы для оплаты услуг информаторов и для выкупа Бакли, если до этого дойдет.
Вскоре ЦРУ уже попросило помощи у Моссад. Офицер связи ЦРУ в Моссад просил предоставить как можно больше информации о Бакли и о других заложниках.
Однажды днем, примерно в половине двенадцатого по громкоговорителям в штаб-квартире объявили, что никто из персонала не должен появляться на первом этаже или пользоваться лифтом, потому что в доме гости. Два сотрудника ЦРУ в полной изоляции прошли по зданию в бюро Адмони на девятом этаже. Шеф Моссад сказал, что им дадут все, что есть, но если они хотят получить что-то определенное, им следует обратиться к премьер-министру, «потому что он наш босс». На самом деле Адмони хотел лишь получить формальную просьбу, чтобы Моссад в случае чего всегда мог потребовать ответной любезности.
На всякий случай посол США в Израиле подал формальную просьбу премьер-министру Шимону Пересу. Перес дал Адмони указание оказать ЦРУ любую мыслимую помощь в поиске и освобождении заложников. Обычно подобные указания включают определенные ограничения, например: «Мы дадим вам все имеющиеся сведения, если они не угрожают жизни наших людей». Но в этом случае даже таких ограничений не было – четкое доказательство того, насколько проблема заложников была важна как для Соединенных Штатов, так и для Шимона Переса.
С политической точки зрения такие события могут быть очень опасны. Администрация Рейгана хорошо помнила, какое унижение пришлось испытать президенту Джимми Картеру, когда после свержения шаха многочисленные американцы вдруг оказались заложниками в Иране.
Адмони заверил Переса, что он сделает все, что в его силах, чтобы помочь американцам. – У меня есть хорошее предчувствие, – сказал он. – У нас, возможно, есть кое-что, что могло бы вам помочь. Но на самом деле у него не было ни малейшего намерения им помогать.
