Александр Солженицын - Красное колесо. Узел I. Август Четырнадцатого
Да весь день было и тихо: отошли за ночь так далеко, что немцы не притесняли. Но военный покой недолог, и суток не дали отдохнуть! В шестом часу вечера послышались звуки боя с севера, со стороны арьергарда. От дальних немецких орудий стали перелетать фугасы и в сторону Менсгута. Снова взмутилась тревога в груди генерала Благовещенского, и помрачнел его штаб.
А тут – не хватало! – совсем с другой стороны, от выставленной в боковое охранение донской сотни, прискакал в Менсгут казак с донесением. В донесении-то у него всё написано было правильно: что его сотня имела столкновение с противником за 15 вёрст отсюда, – но его самого распирало: рассказать, что и он там был! и он вот, даве, с немцами дрался! И на окраине Менсгута увидя другую сотню своего же полка,
____________________ ЭКРАН ____________________
позамедлил ход коня, лихой казачок,
и тряся донесением,
и за плечо себе показывая – мол, бились! -
радостно крикнул землякам:
– Немцы!… немцы!…
И поскакал, ему мешкать нельзя, ему в штаб
донесение сдавать.
= Но земляки, на просторном дворе, за огорожей,
так и скинулись: немцы?!… вот они – немцы?!
Батюшки, а у нас не сёдлано!
Заметались, заседлали,
из конюшни выводят бегом,
в торока вяжут,
вскакивают -
да уж и со двора! со двора!
Конский топот.
= Эх! сотня едва ль не вся – галопом по улице!
Топот
по улице!
= А с поперечной, издалека
подъесаул (их же полка, погоны те ж) как увидел:
= проносится, проносится конница!
= да бежать назад, да бежать!
Тут недалеко – штаб.
И – к драгунскому полковнику. Тот читает как
раз
донесенье от первого казачка.
Подъесаул:
– …сподин…овник, разрешите доложить?…
На соседней улице – немецкая конница,
силой до эскадрона!
И нисколько же не напуган подъесаул:
– Разрешите охрану штаба развернуть
на отраженье кавалерии!?
Драгунский полковник не медля, полноголосой
командой:
– Дежурный по штабу! охрану – в ружьё-о!!
= И дежурный капитан, на ходу:
– В ружьё-о-о!!… в ружьё-о-о!!!…
= Да какая готовность! – уже выбегает пехота из
своих помещений, винтовки в руках!
Да сколько их! тут две роты!
Свои ж командиры-молодцы неоплошно
командуют:
– Взводной колонной… ста-новись!…
Раз-бе-рись!…
Не до разбору. Вот уже выбегают трусцой
в ворота распахнутые, и сразу заворачивают,
как показывает подъесаул: вон туда! вон туда!
= А в комнате драгунский полковник докладывает
генералу седому, измученному, расслабленному, с
каждым словом оседающему в бессилии:
– Ваше высокопревосходительство!
кавалерия противника прорвалась в селение Менсгут!
мною приняты…
О, как это тяжело больному старику! Этого ужаса
он и ожидал! Ведь он – болен! он – изболелся,
страдалец-генерал!… к врачам его!…
в больничный покой!… даже губы его разваливаются,
не удерживая формы рта:
– В Ортельсбург… в Ортельсбург…
= Драгунский полковник энергично распоряжается.
Грузимся! уезжаем!
= Чины штаба собирались карту развесить на стене -
вот и хорошо, что не успели, сворачиваем!
Штабу – недолго собираться! Несут бегом, каждый
знает, что.
= А автомобиль уже готов, подан!
Да и генерал поспешает, как может, его под руку
ведут.
И уже – полный автомобиль! И – тронулись!
в сопровождении верховых казаков, конечно,
а там – экипажи, двуколки, кто на чём -
за ворота! ехать! ехать! скорей!
= Шоссе.
Не шоссе, а поток бегущих,
не бегущих (слишком тесно) – а льющихся.
Каждому, каждому хоц-ца жить, хоц-ца в плен не
попасть -
и пехоте-матушке;
и на зарядных ящиках;
и на пушках самих – все отступают, а мы хуже,
что ль?
и повару при походной кухне, трубное колено на
бок;
и обозникам! и обозникам-то больше всего! им
первым и положено отступать, а им дорогу
перебивают!
Смешанный гул движения.
И в этой реке человеческой
как проплыть автомобилю корпусного командира,
да чтобы всех быстрей, обгоняя? – ему-то
особенно быстро надо, его-то жизнь – самая
дорогая!
Гудеть?
Не помогает.
А вот как: передние казаки
расчищают дорогу,
ну, хоть в обочину, что тебе, морда?! -
а на пустое место вплывает автомобиль,
и сзади замыкается сразу.
Самого-то генерала голова почти не держится, ему
уже всё равно, везите, везите.
= А солнце садится.
И вдаль
плоховато уже видно. Течёт серая масса.
Впрочем, там, впереди – огонь.
Крупней.
Большой огонь.
Ещё крупней, ближе.
Это – Ортельсбург. Он горит.
Он – в едином пожаре.
Часто и непрерывно трескается взрывками черепица.
Как видно от головы колонны:
= да просто ехать туда нельзя, через город.
= Колонна останавливается, останавливается.
Только автомобиль корпусного с казачьим
содействием, взмахами шашек:
– Ну что, бараны? Па-теснись! -
одолевает последние сажени дорожного затора,
сворачивает в сторону, в объезд.
Покачался на бугорках, поехал,
дорогу показал, мимо города. Трогаются и за ним
(в освещеньи от городского пожара).
А назад – уже темно.
Но там, вдали, позади – движение какое-то.
Тревожное, быстрое движение – сюда!
Продирающие вскрики!
– Кава-ле-рия!…
– Об-хо-о-дят!
= Переполох! Куда с шоссе? Пробка!
Страх и ужас на лицах (при пожаренном свете).
Эх, была не была! Свернула двуколка в сторону -
через канаву, по ухабам! -
перевернулась!
= Ничего! Сворачивают, кто может!
Ружейные выстрелы.
Это – наши, из колонны. Бьют – туда, назад, в
кавалерию!
Её и не видно. Тени какие-то, исчезли.
= А тут – лошадь понесла,
сшибло кого-то, да под копыта:
– А-а-а!…
А подале слышится “ура-а-а!”. Гуще выстрелы.
Не поймёшь, кто и бьёт. Вон, в воздух садят.
– Ро-та! в це-епь! залегай!
Фигурки залегают по обе стороны шоссе.
Вспыхивают при земле огоньки их выстрелов.
= Лошадей ранило! Зарядный ящик – понесли!
понесли!
да на людей! да давят!
– ра-а-а?… а-а-а!…
Обезумевший обоз! люди в сторону прыгают,
с дороги бегут. Что несли, что держали, -
всё кидают.
= Ох, пушку покатило! Сшибла телегу!
другую!
Трещат, ломаются оглобли.
= А тут – постромки рубят! Телегу – в канаву,
сами – на лошадей!
Всё это видно то в отсветах городского пожара, то
на фоне его.
= Раскатился зарядный ящик – люди прыгают прочь.
Чистая стала дорога от людей,
только набросанное топчут лошади,
перепрыгивают, переваливаются колёса…
И лазаретная линейка – во весь дух!
и вдруг – колесо от неё отскочило! отскочило на
ходу -
и само! обгоняя! покатило вперёд!
колесо!! всё больше почему-то делается,
Оно всё больше!!
Оно во весь экран!!!
КОЛЕСО! – катится, озарённое пожаром!
самостийное!
неудержимое!
всё давящее!
Безумная, надрывная ружейная пальба! пулемётная!!
пушечные выстрелы!!
Катится колесо, окрашенное пожаром!
Радостным пожаром!!
Багряное колесо!!!
= И – лица маленьких испуганных людей: почему
оно катится само? почему такое большое?
= Нет, уже нет. Оно уменьшается. Вот, оно уменьшается.
Это – нормальное колесо от лазаретной линейки,
и вот оно уже на издохе. Свалилось.
= А лазаретная линейка – несётся без одного колеса,
осью чертит по земле…
а за ней – кухня походная, труба переломленная,
будто отваливается.
Стрельба.
= Цепь лежит и стреляет – туда, назад.
= А оттуда, из мрака, с дорогою рядом – скачет!
да, скачет конница на нас сюда!
ну, пропали, нет нам спасенья! – и кричат,
кричат нам драгуны:
– Да мы же свои! Да мы же свои, лети
вашу мать! В кого стреляете?!
