Владимир Малик - Князь Игорь. Витязи червлёных щитов
Такого ему ещё не доводилось видеть! Быть грому великому! Идти дождю стрелами калёными с Дона великого!
Первым опомнился Игорь. Приструнив серебряными шпорами Воронца, поднялся на стременах, поднял руку и громко крикнул на всё поле:
— Братья и дружина! Судьба послала нам тяжкое испытание, а меня покарала за то, что я пренебрёг суровым знамением! Как видно теперь — собрали мы против себя всю землю Половецкую! Бой будет жестокий — не на жизнь, а на смерть. И не на кого нам надеяться — только на самих себя! Так встретим же смело ворога! Лучше костьми лечь, чем бесчестьем себя обесславить! Пусть лучше хищные птицы и звери дикие тела наши растерзают, чем осрамим мы землю Русскую!.. Станем, братья, в круг! В таком порядке: я впереди, слева от меня — Святослав, за ним — Владимир, потом Ольстин с ковуями и, наконец, по правую руку от меня — Всеволод! И станем, сдерживая ворога со всех сторон, пробиваться к Донцу! Тут недалеко! Только там, на Донце, в тёмном лесу, наше спасение! Там путь на Русскую землю!
Полки быстро выстроились в боевой порядок, давно испытанный для круговой обороны. Передний ряд закрылся стеною щитов, выставив в сторону врага частокол длинных копий. Внутренние ряды приготовили луки и стрелы. В середину поставили половецкие возы с ранеными, усилили охрану возле полона и стада.
Крепкий получился орешек — полк Игоря, опоясанный непробиваемой стеною червлёных щитов, ощетинившийся остриями копий и смертоносными стрелами, защищённый прочными латами, кольчугами и шлемами! Нелегко его раскусить — даже Кончаку со всеми его ордами!
Игорь со своей дружиной, закованной в доспехи, стал на стороне войска, обращённой к реке. Именно здесь и именно он должен был прорвать вражий заслон и вывести всех к Донцу.
Половцы остановились на расстоянии полёта стрелы, заполняя в своих рядах прогалины, окружали северян плотно со всех сторон. И русские князья, и воеводы пребывали в необычном удивлении: как сумел Кончак за одну ночь собрать всю силу половецкую?
Рядом с Игорем стали Славута, Ждан и Янь. Игорь взял Славуту за руку.
— Учитель, прошу тебя, выйди из ряда. Не по твоим летам это дело. Займись ранеными — их будет сегодня немало!
Славута хотел возразить, но Игорь нахмурил брови.
— Не нужно! Раненых будет невпроворот — кто поможет им лучше, чем ты? А если меня поранят или Всеволода, или Владимира?…
— Бог с тобой, Игорь! Что ты говоришь? Перед боем?
— Всё может быть: война; и ты это сам знаешь!
Старый боярин склонил голову, поцеловал князя в плечо.
— Ладно. Иду.
Здесь они и расстались: Славута поехал к веткам, а Игорь вернулся в свой полк. Ждан снял с него золотой княжеский шлем, очень заметную Цель для вражьих лучников и копейщиков, подал обычный шлем гридня.
Из-за горизонта медленно появлялся кровавый край солнца.
Битва началась внезапно, сразу по всему полю. На половецкой стороне раздался чей-то громкий гортанный крик, Игорю показалось, что это, голос Кончака, и тысячи и тысячи половецких стрел тучей взметнулись в малиново-голубое рассветное небо и сплошным дождём полились на полки Игоря.
Упали первые убитые, застонали раненые, вырвались и понеслись испуганные кони, что остались без всадников.
В ответ запели песню смерти северянские стрелы и вырвали из половецких полков немало черноглазых молодых всадников.
Стрелы сыпались беспрерывно, стучали, как град о шлемы, латы и кольчуги, о щиты и о железные накладки конских попон, выбивая из рядов то одного, то другого воина или коня.
Видимо Кончак, используя численное превосходство, решил пока что не вступать в рукопашный бой, а стрелами лучников обескровить русское войско.
Игорь это сразу понял, выхватил меч и поднял коня на дыбы.
— Вперёд, русичи! Вперёд! За мной, братья!
Гридни-копейщики опустили наперевес крепкие длинные копья и, набирая разгон, понеслись на половцев. За ними мчались мечники, а потом уже лучники, на ходу выпуская рои стрел, прикрывая тем самым передние ряды нападающих.
Удар был ужасным. Над полем навис грохот — это копья русичей встретились с половецкими щитами и будто гром грянул над самой головой. Зазвенели, зазвякали друг о друга русские мечи и половецкие сабли; заржали, вздыбливаясь и оскаливая зубы, обезумевшие кони; тысячи глоток) воинов кричали в боевом неистовстве.
Передние ряды половцев были враз смяты, сокрушены, повергнуты на землю. Задние тоже дрогнули и под натиском панцирных всадников Игоря начали отступать в степь.
Игорь подбадривал своих:
— Вперёд, братья! Ещё удар — и прорвём ворожье кольцо! Сильней нападайте! Смелее! А за нами прорвутся все!
Он бился в первых лавах, и его прямой обоюдоострый меч рубил без отдыха. Воронец грудью, прикрытой кольчужной сеткой, расталкивал низкорослых коней степняков, копытами вдавливал в землю тела раненых или выбитых из седла половецких воинов. Рядом с князем рубились сильнейшие северские витязи. Они глубоко врезались в плотные ряды ордынцев — уже совсем недалеко виднелась голая степь. А там где-то и Донец с его спасительными для русского войска зарослями и лесами.
Ни на шаг не отставали от князя Янь Рагуилович и Ждан. Как всегда радостно улыбающийся, бесшабашный удалой Янь кидался наперерез степнякам, готовым сцепиться с князем, и страшным ударом меча обрывал их дорогу жизни. Ждан вёл в поводу запасного коня — на случай, если Воронец под князем упадёт или будет ранен, а длинным копьём не менее успешно, чем Янь, защищал князя со своей стороны.
До открытого поля оставалось совсем недалеко.
— Ещё малость, братья! Ещё поднатужимся — и перед нами свободная дорога на Донец! — прокричал Игорь. — Вперёд, братья!
Но половцы тоже поняли, к чему стремятся русичи, и прилагали все усилия, чтобы остановить их боевой порыв. Сюда уже торопились свежие половецкие отряды. Придя в себя от неожиданного сильного удара Игорева полка, который расколол вражеский строй и глубоко вошёл в него, батыры Кончака с обеих сторон начали вновь осыпать русичей стрелами.
От них сразу упали десятки новгородцев.
Игорь поднял щит над собой, чтобы защититься, и вдруг почувствовал острую боль в шуйце[103]. Стрела влетела в широкий рукав кольчуги, найдя единственное незащищённое место между кольчугой и поручью, и пронзила руку насквозь.
Щит упал на землю. Игорь покачнулся.
— Княже, что? — вскрикнул испуганно Ждан. — Ранен?
Игорь побледнел. На гриву коня брызнула кровь.
Ждан схватил поводья Воронца, развернул его назад.
— Князя ранило! Прикройте его!
Янь прикрыл Игоря своим щитом, дружинники сомкнули ряды позади него, начали медленно отступать под роем стрел.
Замешательство в рядах русичей не осталось незамеченным половцами, и они усилили обстрел.
Игорь от боли и досады сжал зубы. Вот несчастье! Всё утрачено! А ведь так недалеко было до прорыва!
Стрела терзала рану, жгла огнём. А голову сверлила мысль: «Вот когда дало себя знать знамение! Несчастливая доля Ольговичей не миновала и меня!»
— Не отступайте, братья! Не отступайте! Я сейчас вернусь с подмогой! — крикнул он воинам, которые дрогнули и ослабили напор.
Но известие о ранении Игоря стремительно разнеслось по войску и породило уныние. Только началась битва — и уже ранен князь! Как же теперь без него в такое время?!
— Рагуил, возглавь полк! Не отступай, пробивайся дальше вперёд! Мне перевяжут рану и я вернусь! — крикнул он тысяцкому, а Ждану и Яню сказал: — Ведите меня к Славуте.
Посреди лагеря, на половецких возах, застеленных никому теперь ненужными шелками и бархатами, лежали раненые. Одни стонали, другие просили пить. Возле них хлопотали знахари и костоправы — вытягивали из ран стрелы, останавливали кровь, составляли и закрепляли сломанные кости, накладывали повязки.
Славута уже слышал о ранении Игоря и бежал ему навстречу.
— Стрела? Снимайте быстрее с коня!
Игорь сел на ближайший воз. Славута осторожно поднял тяжёлый рукав кольчуги, отломил наконечник стрелы и вытянул из раны древко. Потом снял поручи, закатил рукава кольчуги и рубахи, обнажил рану.
— Ну, что? — спросил Игорь, морщась от боли.
— Благодари судьбу, кость цела, — обрадовался Славута. — А рана, хотя и болезненная, не страшна. Вот мы тебе завяжем её — и сразу станет легче.
Он достал из торбочки свёрток чистого выбеленного полотна, отрезал нужной длины кусок, один конец густо смазал мазью, что пахла мёдом и чистотелом, и перевязал рану. Потом подвязал руку перед грудью.
Игорь сразу спрыгнул с воза.
— Куда? — оторопел Славута.
— Как это куда? — удивился князь и здоровой рукой указал в ту сторону, где ревела, бурлила, бесновалась битва. — Туда!
— С одной рукой? Ты же ранен!
— Ну и что? Моё место там! — Игорь повернулся к своим молодым спутникам: — Помогите мне сесть на коня!
