Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет
— Она свободна выбирать страну для жительства по собственному желанию.
— Я вас предупредил. Кстати, и не забудьте доставить мне новый папирус и оливковое масло лучшего качества.
Некоторые посчитали бы поведение седобородого поэта немного дерзким, но Рамзес любил его искренность, которая была ему дороже сладких речей придворных.
Как только Рамзес перешагнул портал отведенного ему крыла дворца, Амени поспешил ему навстречу. Таким возбужденным Рамзес его еще никогда не видел.
— Что происходит?
— Менелай… Это Менелай!
— Что он сделал?
— Он взял в заложники служащих порта, женщин и детей и угрожает их убить, если ты не отдашь сегодня же Елену.
— Кто отвечает за безопасность порта?
— Не будь слишком строгим. Менелай и его люди внезапно схватили наших солдат, охраняющих пристани.
— Предупреждена ли моя мать?
— Она ждет тебя, в сопровождении Нефертари и Елены.
Вдова Сети, супруга Рамзеса и Елена были обеспокоены.
Туйя сидела на низком позолоченном стуле, Нефертари на складном, а Елена стояла, прислонившись к светло-зеленой колонне в форме лотоса.
Зал аудиенции великой царской супруги был прохладным и располагавшим к отдохновению. Тонкие запахи пленяли обоняние. Украшенный букетом цветов трон Фараона напоминал о временном отсутствии правителя.
Рамзес склонился перед матерью, нежно поцеловал супругу и приветствовал Елену.
— Ты уже знаешь? — спросила Туйя.
— Амени мне рассказал. Дело серьезное. Сколько заложников?
— Пятьдесят.
Рамзес обратился к Елене:
— Если мы начнем штурм, убьет ли Менелай заложников?
— Он перережет им глотки своей рукой.
— Осмелится ли он на такую жестокость?
— Он хочет меня видеть. Если он потерпит неудачу, то прежде чем пасть самому, он убьет всех.
— Даже невинных?..
— Менелай воин, для него существуют только союзники или противники.
— А его собственные люди… Понимает ли он, что никто не последует за ним, если будут убиты заложники?
— Они умрут с честью, как герои.
— Они не герои, а убийцы беззащитных людей!
— Менелай не знает другого закона, кроме победы или поражения.
— Никому из этих греков не избегнуть загробного царства!
— Наша смерть неизбежна, но вкус борьбы сильнее простого желания выжить.
Нефертари приблизилась к Рамзесу.
— Что ты собираешься делать?
— Я отправлюсь один и без оружия к Менелаю и попытаюсь его образумить.
— Это безумие, — сказала Елена.
— Тем не менее я должен попытаться.
— Он тебя тоже возьмет в заложники! — перебила Нефертари.
— Ты не имеешь права рисковать, — осудила его Туйя. — Попавшись в расставленную ловушку, ты станешь жертвой противника.
— Он увезет тебя в Грецию, — прошептала Нефертари, — воцарится в Египте тот, кто договорится с Менелаем и отдаст ему Елену.
Рамзес вопрошающе взглянул на мать. Она была согласна с Нефертари.
— Если будет невозможно договориться с Менелаем, тогда нужно заставить просить его пощады.
Елена подошла к правителю.
— Нет, — сказала она, — мы отказываемся от такой жертвы.
— Рамзес прав, — сказала Великая Супруга Фараона. — Уступив Менелаю, Египет погрязнет в трусости и лишится покровительства Закона Маат.
— Я несу ответственность за происшедшее, и я…
— Елена, не настаивайте, вы решили жить здесь, и мы обещали вам свободу.
— Я должен все обдумать, — решил сын Сети.
Трясущийся и потеющий, верховный сановник Меба разговаривал с Менелаем у пристани порта Мемфиса и все время боялся, что греческий лучник пронзит его стрелой. Ему удалось убедить царя Лакедемона принять предложение Рамзеса, желающего дать пир в честь Елены, покидающей Египет навсегда.
Наконец, грек согласился, но добавил, что заложники не получат еды до тех пор, пока Елена не окажется на борту. Он отпустит их, когда корабль выйдет в открытое море, и его не будет сопровождать военный египетский корабль.
Целый и невредимый, Меба быстро удалился с пристани под градом насмешек греческих воинов.
Под прикрытием ночи правитель должен был найти способ освободить заложников.
Глава 8
Среднего роста, богатырского телосложения, с черными волосами и матовой кожей, заклинатель змей Сетау занимался любовью с восхитительной нубийкой Лотос, тонкое и легкое тело которой снова и снова звало к удовольствиям. Пара обосновалась на краю пустыни, неподалеку от центра Мемфиса, в огромном доме, служащем им лабораторией. Многие комнаты были наполнены различного размера склянками и необычной формы предметами, служащими для обработки ран и приготовления целебных растворов.
Молодая нубийка была необыкновенно гибкой и способной воплотить любую фантазию Сетау, воображение которого казалось неистощимым. Он привез ее в Египет после свадьбы, и Лотос не переставала удивлять заклинателя глубокими и проницательными знаниями во всем, что касалось рептилий. Вместе они придумывали все новые и новые рецепты. Вдруг домашняя кобра вытянулась на пороге дома.
— Посетитель, — решил Сетау.
Лотос посмотрела на великолепную змею. По ее движениям она узнавала, кем был гость — другом или врагом.
Сетау покинул уютную кровать и схватил дубину. Хотя он и доверял кобре, казавшейся спокойной, но ночное вторжение насторожило заклинателя змей.
Разгоряченная лошадь остановилась неподалеку от дома. Всадник спрыгнул на землю.
— Рамзес! Ко мне, ночью?
— Я тебя не побеспокоил?
— Честно говоря, немного. Лотос и я…
— Огорчен, что помешал вам, но мне необходима ваша помощь.
Рамзес учился вместе с Сетау, но тот пренебрег возможностью стать чиновником и посвятил себя змеям, которые, как и он, обладали секретом жизни и смерти. Стойкий к ядам, он подверг Рамзеса тяжкому испытанию, заставив его встретиться с хозяйкой пустыни, особо опасной коброй, чей укус смертоносен. Их дружба пережила это испытание, и теперь Сетау принадлежал к ограниченному кругу преданных людей, которым полностью доверял будущий Фараон.
— Что, государство в опасности?
— Менелай угрожает убить заложников, если мы не отдадим ему Елену.
— Хороши дела! Почему ты не избавишься от этого грека, который не прочь разрушить весь город?
— Предать законы гостеприимства — это значит поставить Египет на один уровень с варварами.
— Позволь варварам объясняться друг с другом самим.
— Елена желает остаться у нас; мой долг вырвать ее из когтей Менелая.
— Вот, действительно, слова Фараона. Судьба наградила тебя этой непосильной ношей, стремятся к которой только сумасшедшие.
— Мне нужно взять штурмом корабль Менелая, сохранив жизнь заложникам.
— Ты всегда хотел прыгнуть выше головы!
— Все военачальники Мемфиса не подали мне идеи, достойной уважения; их замыслы могут закончиться только резней.
— И ты удивлен?
— Ты можешь решить эту проблему.
— Чтобы я взял штурмом греческие корабли? Это невозможно.
— Не ты, твои змеи.
— Как ты это себе представляешь?
— До рассвета пловцы, несущие с собой твоих питомцев, доплывут бесшумно до кораблей, вскарабкаются на борт и освободят змей, бросая их на греков, охраняющих заложников. Змеи укусят нескольких воинов, но никто не догадается, что их смерть — дело наших рук.
— Находчиво, но рискованно; ты думаешь, что кобры укусят тех, кого надо?
— Мы обязаны пойти на риск.
— Мы?
— Конечно, ты и я будем частью этого похода.
— Ты хочешь, чтобы я рисковал жизнью ради гречанки, которую я никогда не видел?
— Ради египетских заложников.
— А что станет с моей женой и змеями, если я погибну во время этой глупой авантюры?
— До конца своих дней они не будут бедствовать.
— Нет, это слишком опасно… А сколько моих змей понадобится для нападения на проклятых греков?
— За все тебе будет заплачено, а твои ученые занятия будут отныне находиться под покровительством государства.
Сетау посмотрел на неотразимо притягательную этой теплой ночью Лотос.
— Вместо того, чтобы болтать, давай лучше укладывать змей в мешки.
Менелай ходил взад-вперед по главному мостику корабля. Часовые не замечали движений на пристани. Царь Лакедемона был уверен, что трусливые и мягкотелые египтяне не рискнут штурмовать корабль. Конечно, взятие заложников было недостойным воина поступком, но у него не было другого способа вырвать Елену из-под покровительства Туйи и Нефертари.
Заложники уже перестали плакать и жаловаться. Со связанными за спиной руками, обессиленные люди охранялись десятком воинов, которые менялись каждые два часа.
Помощник Менелая поднялся на мостик.
— Вы думаете, они нападут на нас?
