Ольга Саранина - Посол
Эти места для нее стали вторым домом. Первый дом она иногда видела во сне, не узнавая. Так, какое-то чувство. Какое-то воспоминание приснилось. Хорошее, но от него щемит сердце. Борте пыталась вспомнить сон и улыбалась.
— Опять видела сказку? — спрашивал Чингис-хан.
— Да, — она кивала. — Там небо такого цвета, — и она пыталась передать ощущение покоя и предвкушения чего-то чудесного, которое никак не удавалось уловить в этом сне.
* * *Шаман приезжал нечасто. Субетай очень ждал его. Но шаман как-то сказал:
— Все, что тебе надо — в тебе есть. Думай. Слушай и смотри вокруг. Ты сам все увидишь. Когда встретимся — расскажешь, что надумал.
…Значит, на все вопросы сам получай, добывай ответы. Из того, что рядом. Встретил мудреца раз в год — и до следующей встречи обдумывай вашу беседу.
Субетай замечал, что иногда пролетевший гриф подсказывал ответ. Будоражащий запах полыни напоминал, замерший вдалеке тарбаган задавал вопрос. И только небо всегда ждало и наблюдало.
Субетай смотрел под ноги и размышлял: каждый день эта травинка другая. Она растет, крепнет. Потом ты ее сминаешь ногой. Когда она расправится? Если сорвать ее верхушку, она засохнет или будет расти? И как расти — дальше верх или появятся новые ростки из земли? Весной травинка растет из того же самого корня или он растет под землей, и росток появляется рядом? Когда снег — видно эту траву из-под него или нет? А в какие деревья попадает молния?
Шаман сказал как-то:
— Всё, что вокруг тебя и все, кто с тобой — это и есть ответы.
— А там, где стоят каменные воины, там как? Там-то все по-другому, — мечтательно проговорил Субетай. Он очень любил рассказы шамана о каменных великанах.
— Там холоднее, вот как там по-другому. И эти камни там не стоят на каждом шагу, ты уж мне поверь.
* * *Как-то осенью Чингис-хан собирался на большую охоту.
Субетай смотрел, как отец надевает шапку, берет колчан, проверяет подпругу, прощается с матерью, шутит с товарищами. Субетай откуда-то знал, что видит отца в последний раз, и надо запомнить его.
Чингис-хан вскочил в седло. Оглянулся, поймал взгляд старшего сына, подмигнул ему.
Субетай бросился к отцу.
— Не уезжай, — Он вцепился в стремя его коня.
— Что?
— Останься. Не уезжай. — Субетай смотрел отцу в глаза.
— Почему?
Субетай молчал.
— Ты… что-то видишь?
— Я тебя почти не вижу, — с трудом выговорил Субетай.
Чингис-хан смотрел на сына, нахмурившись.
— Останься. — Субетай слышал свой голос как будто со стороны.
Чингис-хан заметил, что у Субетая побелели губы. Помедлив, он все же спешился.
— Конечно, сынок, конечно, — Чингис-хан взял Субетая за плечо, всмотрелся в его лицо. — Да тебя лихорадит…
Он ввел Субетая в юрту, велел Хоахчин напоить его горячим.
— Я не еду на охоту. Не волнуйся.
Субетай кивнул, не отрывая глаз от его лица. Он лежал под несколькими одеялами и никак не мог согреться.
— Я займусь другими делами. Хорошо?
Субетай кивнул.
— Ты меня видишь? — обеспокоенно спросил Чингис-хан.
— Теперь да, — Субетай попытался улыбнуться.
— Что-нибудь болит?
— Нет.
— Выпей еще чаю, — предложила Хоахчин.
Субетай помотал головой и сразу уснул.
Это был глубокий, долгий, темный сон. Субетай смотрел себе под ноги, идя по гальке. Слышал звук своих шагов. Свет был сумрачный. С галечной отмели он видел людей, загоняющих зверя. Было необходимо рассмотреть их поближе. Субетай вглядывался, забыв, кого он ищет. Потом вспомнил, что это уже не надо, и засмеялся во сне. Фигурки охотников становились темнее, пока не почернели и не рассыпались, разбрасывая тлеющие угли…
Утром приехал шаман. Он прислушался к дыханию мальчика, кивнул своим мыслям, и успокоил Борте. Субетай спал сутки.
Когда Субетай открыл глаза, он увидел шамана. Мальчик смотрел на него, не узнавая.
— Что видел? Где был? — кивнул шаман.
— Где-то… не помню.
— Ну, нет, так нет.
Позже, когда Субетай вышел из юрты, шаман похвалил его. Они пошли в сторону речки, по склону небольшого увала.
— Ты верно поступил. Молодец.
— Я ничего не сделал. У меня… — Субетай запнулся — жутко было до сих пор. — В глазах у меня потемнело, и все.
— Не все. Ты не побоялся предупредить.
— Как я мог не сказать… Я… должен был.
— Поэтому и хвалю. Не побоялся того, чего не знаешь. Не побоялся себе поверить.
— Попробовал бы я не сказать. Я бы умер.
— А если бы отец тебе не поверил?
Субетай резко остановился.
— Нет, нет, он поверил бы, он…
— Тише, тише, уже все. — Шаман взял его за руку. — Он жив, успокойся.
Субетай опять почувствовал комок в горле.
— А на охоте… все живы?
— Все.
Он выдохнул.
— Значит, я ошибся? Но я… мне так было страшно…
Шаман пожал плечами.
— Все живы, потому что твой отец остался дома. — Он нагнулся за каким-то стебельком, сорвал его и протянул Субетаю. — Если бы Хоахчин дала тебе вчера отвар этой травы, ты бы лучше спал. Держи.
— Хорошо бы ты вчера был здесь.
— Незачем.
— Ты бы помог мне объяснить отцу. А то он меня, как маленького, велел напоить горячим и уложить. Что-то спросил у меня, я даже сказать ничего не мог.
— Я бы сделал то же самое. Ты свое исполнил и лишился сил. Тебе надо было только спать.
Субетай вспомнил: горячая голова, тяжелая и пустая одновременно, и сон.
— …Во всяком случае, ты охраняешь свою семью. — Шаман как будто размышлял вслух.
Чингис-хан поговорил с шаманом, прежде чем тот уехал.
— Что это значит, он прорицатель?
— Ты сам знаешь. Ты послушался его и не жалеешь.
— Да. Но он всегда будет предсказывать то, что мне нужно?
— Этого я не могу сказать. Он еще мал. Рановато начинать обучение.
— Ты хочешь сделать из него шамана?
— Это тебе решать, хан, не мне. Но если бы это зависело от меня, я бы не торопился. Может быть, он принесет больше пользы у тебя на службе.
Чингис-хан думал об этом. Если будет на то воля Неба, когда-нибудь Субетай станет его доверенным лицом. Советником или послом. Воинов у монголов много — каждый мужчина. А тех, кто видит будущее? Когда Субетай подрастет, надо будет отправить его вместе с посольством. Для проверки. Чтобы привыкал.
* * *Через два года предчувствие Субетая спасло его семью. Ему было десять.
Мужчин в стойбище не было уже несколько дней. Неожиданно Субетай почувствовал такой сильный страх, что едва нашел силы сказать о нем матери.
…Марево разрасталось. Субетай видел как сквозь туман. Ему мерещилась цепочка всадников на вершине холма. Они были не совсем людьми? И как будто земля дрожала под копытами вражеских коней. Трава, цветы, горы, все кричало об опасности.
Потом все прошло, и сколько Субетай ни вглядывался, он не видел никаких врагов на холме.
Но надо было спасаться. Борте не сразу ему поверила. А Хоахчин даже переспрашивать не стала: кто не верит, пусть вспомнит, как Субетай всегда верно о пропавшем скоте говорит. Она обежала, кого могла, всем рассказала и просила передать дальше, всему кочевью. В ответ Хоахчин слышала только смех.
— Да ну вас, — она махнула рукой, — Сами решайте, как знаете. Только на мне вашей крови не будет. Я вас предупредила.
Татары напали на монгольское кочевье, когда смеркалось. Об этом Субетай узнал нескоро — его семья успела спрятаться в горах. Ночью они видели зарево в стороне кочевья.
Мужчины нашли на месте своего стойбища пепел и обезображенные тела.
Выжил только соседский мальчик, Булган. Он лежал рядом с убитым отцом. Кровь отца забрызгала его, а у самого Булгана ударом сабли была разбита голова. Татары оставили его, решили, что он мертв. Мальчик пролежал в забытьи до ночи, а потом то приходил в себя, то вновь проваливался в темноту.
Хоахчин выходила его. Булган так и считался потом ее внуком. Вся его семья погибла.
* * *Субетаю было пятнадцать лет, когда он узнал о своем настоящем отце. Чингис-хан тогда был в отъезде.
— Твой отец… не Чингис-хан… оставил мне вот это, — сказала Борте, показывая на ладони золотое украшение.
— Что это? — Субетай наклонился и только тогда спохватился: надо было удивиться, что его отец не Чингис-хан.
Борте внимательно посмотрела на него.
Субетай разглядывал искусно сделанную золотую безделушку.
— Такая старая…
— Это амулет его рода. — Борте посмотрела вдаль. — Теперь никого не осталось. Только ты.
Рассказ Борте дал Субетаю только определенность: имя отца, его род, судьба. О том, что Субетай не сын Чингис-хан, думали многие, и не услышать эти мысли было невозможно.
И Борте успокоилась. Она думала, как лучше сказать сыну о Чильгире. Но едва начала говорить, увидела, что Субетай как будто уже все знает.
![Ник Эндрюс - Духи гор [Духи севера]](/uploads/posts/books/67898/67898.jpg)
