KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Александр Дюма - Кровопролития на Юге

Александр Дюма - Кровопролития на Юге

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Дюма, "Кровопролития на Юге" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Третья фанатичка пророчествовала в приходах Сент-Андеоль, Клергемон и Сен-Фразаль-де-Ванталон, однако, главным образом, она нападала на новообращенных; говоря о евхаристии, она убеждала их, что облатка, которую они глотают, столь же ядовита, как голова василиска, что они преклонили колена перед Ваалом и что любой кары на свете будет для них недостаточно. Ее пророчества внушали такой глубокий ужас, что по собственному признанию преподобного отца Луврелейля, сие усилие сатаны опустошило церкви на праздник Пасхи, так что причастие от кюре приняло вдвое меньше народу, чем год назад.

Подобные бесчинства, распространявшиеся с каждым днем все шире, пробудили религиозное рвение мессира Франсуа де Ланглада де Дюшела, приора Лаваля, инспектора миссий в Жеводане и архиепископа Севеннского; он решился покинуть свою резиденцию в Манде, посетить самые развращенные приходы и побороть ересь всеми способами, кой были ему предоставлены Богом и королем.

Аббат Дюшела был младшим отпрыском знатного рода де Лангладов и, по несчастному обстоятельству своего рождения, вопреки обуревавшему его воинственному духу, был принужден уступить брату эполеты и шпагу, а сам остался при отложном воротничке и сутане; и вот, едва выйдя из семинарии, он со всей страстью, свойственной его темпераменту, ринулся в ряды воинствующей церкви, потому что по пылкому своему характеру жаждал подвергаться опасностям, бороться с врагами, навязывать другим свою веру, а поскольку в ту пору Франция еще пребывала в покое, он обратил взоры к Индии и отплыл туда, одушевленный неистовой решимостью, присущей мученикам.

Молодой миссионер прибыл в Ост-Индию при обстоятельствах, необычайно соответствовавших тем возвышенным надеждам, какие он питал: кое-кто из его предшественников проявил чрезмерное религиозное рвение, и король Сиама[10], предав нескольких проповедников мучительной смерти под пытками, запретил миссионерам доступ в его пределы: этот запрет, судя по всему, лишь подхлестнул апостольский пыл аббата; он обманул бдительность солдат и, вопреки строжайшим запретам короля, принялся проповедовать идолопоклонникам католицизм, причем очень многих обратил в свою веру.

Однажды в деревушке, где он прожил три месяца и жители которой почти все отказались от ложной веры, его схватили соглядатаи; когда его привели к губернатору Бангкока, доблестный поборник Христа, вместо того чтобы отступиться от своей религии, стал славить святое имя Божие и был предан на пытку в руки палачей; аббат со смирением претерпел все, что только может вынести плоть человеческая, и гнев истязателей истощился прежде, чем терпение истязуемого: он потерял сознание, когда руки его были изувечены, грудь изборождена ранами, а ноги почти совсем изуродованы цепями; тогда его сочли мертвым и за запястье повесили на дереве; но некий пария снял его оттуда, а поскольку о его мученичестве уже прошел слух, посланник Людовика XIV во всеуслышание потребовал правосудия; поэтому король Сиама, весьма обрадовавшись, что палачи так быстро устали, вернул г-ну де Шомону, требовавшему только труп, истерзанного, но живого аббата.

Покуда Людовик XIV мечтал отменить Нантский эдикт, аббат Дюшела был для него бесценным сокровищем; и вот в 1682 году он был отозван из Индии, а год спустя — отправлен в Манд архиепископом и инспектором севеннских миссий.

Здесь аббат из жертвы превратился в истязателя; бесчувственный к собственным мукам, он был равнодушен к чужим; опыт пытки не прошел для него даром, он оказался изобретательным палачом и весьма расширил возможности этого ремесла, привезя из Индии неведомые машины и придумав новые. Люди с ужасом говорили о тростниковых щепках, которые безупречный миссионер приказывал загонять жертвам под ногти, о железных клещах, коими он вырывал волосы из бород, ресниц и бровей, о промасленных фитилях, которыми обвязывали пальцы пытаемых, а затем поджигали, так что каждая рука превращалась в светильник о пяти свечах, о ящике, вращающемся вокруг оси, в который заключали несчастных, отказывавшихся обратиться в католичество, и раскручивали их там с такой скоростью, что они теряли сознание, и наконец, об усовершенствованных кандалах, в которых заключенные, покуда их перевозили из города в город, не могли ни сесть, ни встать.

Даже самые пылкие приверженцы аббата Дюшела говорили о нем с каким-то страхом, а когда сам аббат обращался к собственному сердцу и думал о том, сколько раз он направлял на тела ту власть вязать и разрешать, которую Господь вручил ему лишь по отношению к душам, его, надо сказать, охватывала непонятная дрожь; он падал на колени и, прижав руки к груди, склонив голову, на целые часы погружался в пучину дум; в это время его можно было бы принять за мраморную статую на надгробье, если бы не холодный пот, струившийся у него на лбу.

Дело в том, что этот священник, пользуясь властью, коей он был облечен, и чувствуя поддержку г-на де Бавиля, интенданта Лангедока, и г-на де Брольи, командующего войсками, творил ужасные дела.

Он отнимал детей у отцов и матерей и помещал их в монастыри, а там в наказание за ересь, которой их обучили родители, малышей подвергали таким карам, что иные погибали.

Он входил в спальни к умирающим, но не для того, чтобы подать им утешение, а с угрозой, и, склонясь над постелью, словно желая сразиться с ангелом смерти, читал несчастным безжалостный указ, по которому, коль скоро человек умирал без обращения в истинную веру, его полагалось судить посмертно, а его останки лишались погребения: их подвергали публичному поношению и бросали на свалку.

Наконец, когда набожные дети пытались избавить своих умирающих родителей от его угроз, а их бездыханные тела от строгости закона и уносили из дому уже мертвых или отходящих родных, чтобы дать им спокойно испустить дух и похоронить их по-христиански, он объявлял тех, кто предоставлял гостеприимство этому святому ослушничеству, виновными в кощунстве, а между тем они и у язычников не были бы отлучены от алтарей.

Таков был человек, взявший на себя право карать; встречаемый всеобщим ужасом, он, сея мучения и оставляя за собой трупы, шел по краю, уже уставшему от долгого и кровавого гнета, и с каждым шагом ступал на непотухший вулкан религиозной вражды; поэтому, всегда готовый к мученичеству, аббат за четыре года до смерти велел вырыть себе могилу в церкви Сен-Жермен, которую избрал местом своего вечного упокоения, так как церковь эта была выстроена папой Урбаном IV, когда тот был епископом Манданским.

Поездка аббата Дюшела длилась полгода; каждый день из этих шести месяцев был отмечен истязаниями и казнями; многих пророков сожгли; Франсуазу де Брез, ту самую, что сравнивала облатку с ядом более смертоносным, чем голова василиска, повесили, а Лакуата препроводили в крепость в Монпелье, и он исчез из тюрьмы, и никто так и не догадался, каким образом он оттуда вышел; это бегство снискало ему новую славу, ибо прошел слух, будто Святой Дух, как некогда ангел — святого Петра, вывел его из темницы, где он сбросил свои оковы, подобно апостолу, и невидимый прошел мимо охранявших его стражей.

Это непостижимое бегство удвоило суровость архиепископа, так что пророки, понимая, что всем им придет конец, если они от него не избавятся, провозгласили его антихристом и стали призывать на него смерть. Аббата Дюшела предупредили о близящейся грозе, но ничто не могло умерить его усердия: во Франции, как и в Индии, целью его было мученичество, и он стремительным шагом, с гордо поднятой головой двигался к своей цели.

Наконец вечером 24 июля заговорщики числом две сотни человек собрались в лесу на вершине горы, возвышавшейся над мостом, ведущим к Монверу, повседневной резиденции архиепископа. Командовал ими некий Лапорт, уроженец Але, кузнец с окраины Дез; с ним был вдохновленный прорицатель, в прошлом набивщик матрасов, родом из Мажиставоля, по имени Эспри Сегье, после Лакуата наиболее чтимый из двух-трех десятков пророков, которые в те дни бродили по Севеннам; весь этот отряд был вооружен косами, алебардами и мечами; у некоторых были даже пистолеты и ружья.

Когда пробило десять часов — время, на которое было назначено выступать, — все преклонили колена, обнажили головы и принялись молиться так истово, словно собирались совершить дело, как нельзя более угодное Господу; затем, после молитвы, они отправились в дорогу и спустились в селение, распевая псалом, а в перерывах между стихами крича жителям селения, чтобы те сидели по домам, и угрожая убить каждого, кто покажется в дверях или в окне.

Аббат был у себя в молельне, как вдруг услыхал далекое пение, перемежавшееся угрозами; в тот же миг один из его слуг, весьма напуганный, вошел к нему, вопреки приказу хозяина, раз и навсегда запретившего тревожить его во время молитвы. Слуга сообщил, что с горы спускаются фанатики. Аббат подумал, что это — нестройная толпа, идущая освободить шестерых узников, которых он держал в оковах; эти узники были трое молодых людей и три девушки, переодетые юношами, которых настигли, когда они пытались бежать из Франции. Итак, аббат, к которому были приставлены солдаты для охраны, призвал к себе их начальника и приказал ему выступить против фанатиков и разогнать их.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*