Бернард Корнуэлл - Саксонские Хроники
— Думаю, и язычником, и христианином.
— И он не заслуживал смерти.
Это был не вопрос, скорее утверждение.
— Нет, господин.
— Но его смерть была нам необходима.
Я не ответил. Эдуард пригубил вино, стряхнул прилипшую соринку с синего плаща.
— Я не знал, — продолжил он, — что убить его поручили моему сыну. Я рад, что ты этому помешал.
— Брайс заслужил быструю смерть, — сказал я.
— Да, — согласился он, — да, заслужил.
Я уже несколько лет не видел Эдуарда, и теперь размышлял о том, как он постарел, а ведь он гораздо моложе меня, немного за сорок, но его волосы уже начали седеть на висках, поседела короткая борода, лицо покрылось морщинами. Он становился похожим на своего отца. Я помнил Эдуарда юным принцем, а с тех пор слышал, что он пьёт слишком много вина и спит со слишком многими женщинами, хотя, видят боги, те же слухи разносят обо всех лордах. Но кроме того я слышал о его благочестии, о том, как заботился он о своей стране, я знал, что при завоевании Восточной Англии он показал себя достойным воином. Ему было трудно, почти невозможно жить в тени отцовской славы, но чем больше времени проходило со смерти Альфреда, тем авторитетнее и успешнее становился Эдуард.
— Ты ведь понимаешь, — внезапно спросил он, — что нам придётся напасть на Нортумбрию?
— Конечно, господин.
— Перемирие продлится. По правде говоря, мне это удобно. Нам нужно время, чтобы установить порядок на тех землях, что мы уже взяли.
Он подразумевал, что в следующем году раздаст поместья своим лордам и убедится, что они подготовили воинов, чтобы идти на север под знаменем с драконом Уэссекса.
В шатер вошёл священник с охапкой документов.
— Нет, не сейчас, — раздражённо буркнул король, махнув рукой, чтобы тот убрался. — Позже. Кому ты клялся в верности, лорд Утред?
— Твоей сестре.
Похоже, его это удивило.
— Ты ей всё ещё верен?
— Разумеется, господин.
Он нахмурился.
— Однако ты намерен сражаться за Сигтрюгра? — он нахмурился.
— Твоя сестра не потребовала иного, господин.
— А если она прикажет?
Я постарался уйти от ответа.
— Я старик с больными суставами, тебе нечего бояться, мой король.
Эдуард одарил меня мрачной ухмылкой.
— Мой отец попробовал управлять тобой и решил, что это невозможно. И он не советовал тебя недооценивать. Говорил, что ты выглядишь глупцом, но действуешь умно.
— Я думал, все наоборот, господин.
Он дежурно улыбнулся, а потом вернулся к вопросу, которого я старался избежать.
— Так что же будет, если сестре потребуется твоя служба?
— Господин, — сказал я, — все, чего я хочу — это вернуть Беббанбург. — И зная, что его это не удовлетворит, добавил: — Но, видимо, теперь, когда там Константин, это невозможно, поэтому я намерен осесть во Фризии.
Он нахмурился.
— Я спрашивал, что ты будешь делать, если моя сестра тебя призовет, — голос его стал точь-в-точь как у Альфреда.
— Я никогда не обнажу свой меч против твоей сестры, господин, никогда.
Это был не совсем тот ответ, которого он ждал, но он не стал дальше настаивать.
— Ты знаешь, что сейчас делается в Беббанбурге?
— Я знаю только то, что Константин осаждает крепость.
— Он пытается взять твоего кузена измором, — сказал Эдуард. — Оставил там больше четырёхсот воинов во главе с Домналлом, а Домналл — очень толковый военачальник.
Я не стал спрашивать, как он узнал. От отца Эдуард унаследовал множество шпионов и доносчиков, в Британии нет более осведомлённого короля, чем он. Многое ему сообщали церковники в своих бесконечных письмах, и я не сомневался, что в Нортумбрии и Шотландии у Эдуарда тоже хватает информаторов.
— Там есть Морские ворота, — сказал я, — припасы в крепость могут доставлять и корабли.
— Больше нет, — заверил Эдуард. — Побережье стерегут норвежцы со своими кораблями. Люди, которых сначала нанял твой двоюродный брат.
— Эйнар Белый?
Он кивнул.
— Теперь он преданно служит Константину.
Это меня удивило.
— Константин говорил мне, что атаковал Эйнара.
— Зачем драться, если можно купить? Теперь корабли Эйнара патрулируют побережье. — Эдуард вздохнул. — Константин совсем не глуп, хотя не знаю, много ли толку от Эйнара. Он называет себя Эйнар Белый, но больше известен как Эйнар Невезучий. — Он безрадостно улыбнулся. — Как ты любил когда-то мне говорить? Судьба неумолима?
— Wyrd bið ful ãræd, — подтвердил я.
— Может, Эйнару суждено быть невезучим? Должно быть, ты на это рассчитываешь.
— В чём его невезение, господин? — спросил я.
— Мне говорили, три его корабля разбились.
— Так может, он удачлив, раз остался в живых?
— Возможно, — слабо улыбнулся король, — но мне говорили, что он заслужил своё прозвище.
В надежде, что он прав, я коснулся молота на шее и про себя помолился о том, чтобы Эйнар и впрямь оказался невезучим. Эдуард нахмурился, заметив этот жест.
— Но Беббанбург почти невозможно захватить, — сказал я, — с кораблями Эйнара или без них. Потому-то я и подумываю о Фризии.
— Фризия! — презрительно скривился Эдуард.
Ясно, он не поверил, и я боялся, что точно так же не поверил и мой двоюродный брат.
— Беббанбург трудно атаковать, но можно осадить, — продолжил он. — У твоего кузена там, внутри, больше двух сотен человек, гораздо больше. Им нужно много провизии! Он мог бы удерживать форт и с половиной от этого количества, но он осторожный человек, так что вскоре ему придётся голодать. И один из его амбаров сгорел. Ты об этом знал?
— Не знал, господин.
Несчастья братца меня порадовали, но потом я испугался, что этот пожар поможет Константину.
— Твой двоюродный брат выгнал из крепости бесполезных едоков, — продолжал Эдуард, — но там всё ещё остаётся слишком много воинов. Они будут голодать, а голодное войско легко победить.
Я снова коснулся молота, рискуя вызвать его недовольство.
— Но меня не устраивает, — слова Эдуарда прозвучали неожиданно горько, — что Константин станет править землями Беббанбурга. Он имел наглость потребовать себе все земли к северу от римской стены! Он отправил гонца, епископа, чтобы договориться о новых границах! Но Беббанбург — земля саксов. Так было всегда! Он должен быть частью Инглаланда, и будет ею! Может, ты стар, слаб и болен, лорд Утред, но ты прогонишь Константина с земли твоих предков!
Я пожал плечами.
— Я не меньше чем ты хочу вернуть Беббанбург, мой король, но я знаю эту крепость. Разве у меня есть тысяча воинов? — я снова пожал плечами. — Я владею Дунхолмом, а он почти так же неприступен, как Беббанбург. Я думаю, что мог бы умереть в Дунхолме, мечтая о Беббанбурге, но если твоё войско войдёт в Нортумбрию, Фризия станет для меня более безопасным прибежищем.
Я говорил громко, не только для Эдуарда, но и для наивной девушки, слушавшей нас с кровати. Может, король и не верит в мои россказни про Фризию, но пусть эта девчонка разнесёт слух о том, что я не собираюсь возвращаться в Беббанбург.
— Если ты не возьмёшь Беббанбург, — рассердился Эдуард, — тогда я возьму его, и мой человек станет править там вместо тебя. Ты этого хочешь?
— Лучше ты, чем скотты, господин.
Он фыркнул и встал, показывая, что разговор закончен, поэтому я тоже встал.
— Ты попросил Этельстана в заложники, — сказал он, когда мы направлялись к выходу из шатра, — почему?
— Потому что он мне как сын. Я буду беречь его жизнь.
Эдуард прекрасно понимал, что я имел в виду, он знал, кто угрожает Этельстану. Король кивнул.
— Хорошо, — мягко произнес он. — Моя сестра берегла его много лет. В ближайший год это предстоит тебе.
— Ты можешь и сам сохранить его жизнь, господин, — сказал я.
Он помолчал и ответил, понизил голос:
— Олдермен Этельхельм — мой самый могущественный лорд. У него слишком много воинов, слишком много приспешников, обязанных ему своими землями и богатством. Открытое противостояние с ним грозит междоусобицей.
— Но именно ее он и начнет, чтобы не дать Этельстану унаследовать трон.
— Тогда это будет заботой Этельстана, — холодно ответил король, — так что готовь его, лорд Утред, готовь его как следует, потому что моя сестра больше не может его защищать.
— Не может?
— Моя сестра умирает.
Мне показалось, что мое сердце остановилось.
В этот миг алый полог раздвинул возмущенный Эльфверд.
— Отец, этот Утред... — начал он, но тут же осекся. Он явно не знал, что я здесь.
— Что «этот Утред»? — спросил Эдуард.
Эльфверд небрежно поклонился отцу.
— Мне было велено казнить преступника. Он вмешался.
— И что?
— Он должен быть наказан.
— Так накажи, — сказал Эдуард и отвернулся.
