Зигфрид Обермайер - Под знаком змеи.Клеопатра
Позже некоторые утверждали, будто все было наоборот, и это царица всячески старалась заманить Ирода к себе в постель. Как свидетель я могу утверждать, что все это — ложь, выдуманная римскими историками, которые готовы были на все, чтобы опорочить Клеопатру.
Сначала Ирод стал преподносить дорогие подарки: дюжину благородных племенных лошадей или изысканные украшения, найденные в Иудее в гробнице какого-то египетского правителя во время строительных работ, — как будто он хотел напомнить этим, что его страна также входила раньше в состав великого Египетского царства.
С его стороны не особенно умно было намекать царице о прежних политических отношениях, но этот бестия Ирод рассчитал все на несколько ходов вперед, и только позже мы поняли, куда он клонит.
Он присылал и менее дорогие подарки. Все они большей частью говорили о его дерзких намерениях соблазнить нашу царицу. Так, Ирод велел привести к стенам дворца несколько дюжин ослиц, подоить их и отнести их молоко в покои Клеопатры для ее знаменитых на всю Александрию «ванн красоты». И это было бы еще ничего, но подарок сопровождался одой, воспевавшей красоту Клеопатры, — настолько вызывающей, что она не сказала о ней даже своим друзьям — за исключением Мардиона, которому как наиболее приближенному лицу и евнуху полагалось это знать.
Позже он в общих чертах передал мне содержание этой оды. Вначале в ней говорилось о том, как обворожительна Клеопатра, а затем описывались ее грудь, живот, бедра и упоминалось о том, какое страстное желание вспыхивает в сердце ее возлюбленного и так далее. Ода заканчивалась цитатой из «Песни царя Соломона». За исключением ее все остальное являлось довольно жалкой поэзией, написанной в дерзком, похотливом тоне. Однако имен при этом никаких не упоминалось, и о Клеопатре говорилось как о «прекрасном и дорогом госте».
Чтобы Клеопатра не смогла использовать их во вред, стихи были написаны исчезающими чернилами, так что потом от них не осталось никаких следов.
Я сознаю, что это звучит не очень правдоподобно, но тот, кому известны последующая жизнь и деяния Ирода, знает, что, когда речь шла о власти и самоутверждении, от этого человека можно было ожидать чего угодно. Заранее скажу, каковы были намерения Ирода.
Его план состоял из трех этапов: сначала он хотел сделать Клеопатру своей любовницей, потом заключить с ней мнимый союз против Октавия — якобы в поддержку Антония, от которого они оба так или иначе зависели. И под конец Ирод хотел все это раскрыть и представить дело так, будто Клеопатра предала Антония — и лично его, и его политику. После этого ее падение стало бы неизбежным.
Ирод быстро заметил, что Клеопатра старается ни при каких обстоятельствах не оставаться с ним наедине.
Тогда, в один из жарких июльских вечеров, он пригласил ее поужинать в саду на крыше и попросил в изысканно вежливых выражениях подарить этот вечер ему одному. Она согласилась для вида и попросила меня сопроводить ее и подождать неподалеку.
Слуги внесли еду, вино и кувшины с водой, а затем по знаку Ирода вновь удалились. Царственная пара ужинала, наслаждаясь нежной прохладой ночи. Слова и жесты Ирода становились все настойчивей и откровеннее. Клеопатра вдруг тихо вскрикнула, схватившись руками за живот, пробормотала, что, кажется, слишком много съела, и срочно потребовала меня.
Ироду не оставалось ничего другого, как велеть позвать меня. Я подошел и, встав на колени перед Клеопатрой, с важным видом принялся искать в своей сумке подходящее лекарство. Размешав в вине какой-то безвредный порошок, я протянул бокал Клеопатре, и она серьезно выпила его. Ирод молча смотрел на это, и внутри у него, должно быть, все кипело от гнева.
Клеопатра попросила меня остаться. Ирод в последний раз попытался спасти положение, заметив:
— Достаточно, если Олимп, то есть я имею в виду Гиппократа, будет неподалеку, чтобы слышать, если мы его позовем. Или он должен весь вечер стоять рядом с тобой, светлейшая царица?
— Нет-нет, — сказала она. — Но я думаю, мне лучше уйти. Я никак не привыкну к этой жаре. В Александрии в это время с моря дует прохладный бриз. Благодарю тебя за прекрасный вечер, превосходную еду и интересную беседу…
Это было для него уже слишком. Почти не владея собой, он вскочил с ложа и воскликнул с укором:
— Ты благодаришь меня, царица, за прекрасный вечер — да, ты вообще очень часто меня благодаришь: за мое гостеприимство, за подарки, но наступит ли момент, когда я тоже смогу поблагодарить тебя за что-нибудь? Ты никак не хочешь пойти мне навстречу! Кто ты — женщина или статуя? Ты проглотила такой кусок моей страны, и тебе все еще мало? Если бы Антоний узнал…
Тут Клеопатра энергично подняла руку.
— Позволь мне закончить эту фразу, басилевс. Если бы Антоний узнал, чего ты требуешь от меня, он тут же сорвал бы с твоей головы корону, добытую хитростью и обманом. Я царица по рождению, а ты не более чем ставленник римского сената и зависишь от милости императора. Не заводи игру слишком далеко, иначе легко можешь потерять свою корону!
Я стоял неподалеку, и Ирод понимал, что я оказался нежелательным свидетелем этого столкновения и услышал то, что для меня не предназначалось. История учит нас, как поступают тираны в подобных случаях. Словно ища помощи, я посмотрел на звездное небо, которое ответило мне взглядом тысячи холодных светящихся глаз. Но прежде чем ужас окончательно охватил меня, я услышал голос царицы:
— Гиппо, мы уходим!
Вдруг откуда-то появились Шармион и двое дворцовых слуг с факелами.
Позже, лежа в постели и пытаясь уснуть, я так и не смог вспомнить, что ответил Ирод на слова Клеопатры. Может быть, я ничего не слышал от ужаса, а может, он просто промолчал? Я и до сих пор не знаю этого.
В последующие дни царь изменил свое отношение ко мне. Если до этого он едва удостаивал меня нескольких слов, то теперь он уделял мне все больше внимания, задавал вопросы, как будто его действительно интересовала медицина. Следует заметить, что его забота о благе народа была подлинной — что бы за ней ни стояло: расчет или действительное внимание. По его повелению в Иерусалиме наряду с дворцом возводились также школы, гимнасии и госпитали. Он приказал улучшить водоснабжение и начать восстановление старых храмов. Все в городе знали об этом и невольно восхищались им, хотя многие его и не любили.
Однажды он пригласил меня посмотреть строительную площадку недалеко от ворот Яффа, где возводился огромный дворцовый комплекс. Конечно, я спросил разрешения у царицы, и она тут же дала мне его.
— Может быть, ты что-нибудь узнаешь о его намерениях, Гиппо. Как бы ни был он умен и скрытен, иногда у него может вырваться то, о чем он предпочел бы промолчать. Но этого человека трудно разгадать, иногда он очень искусно притворяется.
— Ты имеешь в виду, что он только делает вид, будто проговорился, а на самом деле действительно хочет, чтобы узнали об этом.
Она улыбнулась.
— Да, Гиппо, это испытанный способ ввести в заблуждение, я тоже иногда его применяю.
Эта небольшая прогулка была обставлена Иродом со всей возможной торжественностью. В сверкающих золотом носилках, в окружении трех рядов суровой стражи нас доставили к строящемуся дворцу. Вокруг было довольно тихо, потому что улицы были заранее «очищены», и любого, кто не подчинился бы этому приказу, могли схватить и присудить к штрафу.
Вместе с Иродом мы прошли по сверкающим колонным залам, светлым атриумам, маленьким внутренним садикам с искусственными фонтанами. Время от времени царь объяснял, что здесь еще будет построено и как все будет выглядеть. Он увлекся, глаза его горели воодушевлением, голос, обычно резкий и холодный, потеплел и стал почти нежным, особенно когда мы вступили в ту часть дворца, которая предназначалась для Мариамны.
— Она из рода Хасмонеев, ты знаешь, и с детства привыкла жить во дворцах, но, увидев этот, она просто потеряет дар речи. До сих пор она жила как дочь из патрицианской семьи, а теперь она будет жить как царица.
Я кашлянул и решился спросить:
— Ты очень уважаешь ее, царь?
— Да, Олимп, Мариамна — это настоящее сокровище.
— Почему же тогда ты ухаживаешь за Клеопатрой?
Его черные глаза гневно сверкнули, но потом он несколько
принужденно рассмеялся.
— Я и забыл, что ты был свидетелем нашего спора. Но я благодарен тебе за это замечание, поскольку наша совместная прогулка имеет и еще одну цель.
Часть залов были уже почти готовы, и в одном из них Ирод приказал подать нам обед. Он был внимателен, вежлив и обаятелен. Мы непринужденно беседовали, и он довольно ловко — как ему показалось — смог выведать у меня вещи, которые я, очевидно, не хотел бы делать известными. Вероятно, за этот час он узнал об Антонии, Клеопатре и о положении при египетском дворе больше, чем ему когда-либо сообщали его шпионы, — во всяком случае, так ему могло показаться. Я вел себя как простодушный болтун, однако никаких настоящих тайн не выдавал.
