Алекс Ратерфорд - Владыка мира
Тяжелый шатер раскачивался и содрогался от завывающего ветра, и принц, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, начал продумывать предстоящий поход. Вчера он и триста пятьдесят его воинов пересекли холодные воды бурлящего Инда в Аттоке. Молодой слон запаниковал, когда плот, на котором он стоял, столкнулся с другим в середине реки. Могучее животное упало, и его унесло потоком. Слон от ужаса трубил, увлекаемый сильным течением вместе с драгоценным грузом кухонной утвари. И все же, несмотря на опасности, оставшуюся часть пути к северному берегу они прошли благополучно. На землю уже спустился лиловый сумрак, когда последний плот причалил к берегу и был разгружен. Ветер гнал по небу дождевые облака, когда Салим приказал немедленно разбить лагерь в низинах и песчаных холмах, которые окаймляли большую реку. Сегодня он позволил своим воинам, уставшим от трудного речного путешествия, спать дольше обычного, а затем приказал снова свернуть лагерь и приступить к новому этапу пути, ведущему в изгнание, – к Пешавару и входу на Хайберский перевал, местам, которые были знакомы ему только по рассказам бабушки и военачальников, которые служили в тех краях.
Салим чувствовал, как тяжелеют его веки. Но, уже погружаясь в сон, он мгновенно очнулся от крика. Это просто какой-то зверь встретил смерть в зубах хищника, или кричал человек? Миг спустя снова закричали, и вопль «К оружию!» развеял все сомнения. На лагерь совершено нападение.
Салим, отбросив одеяло, быстро вскочил на ноги и, путаясь в одеждах, схватился за персидский меч с позолоченной гардой, который подарила ему на прощание Хамида. Выйдя из шатра, он увидел, что его стражники напряженно вглядываются в темноту. Остальные стояли с факелами, светившими на ветру и дожде, склонившись над двумя своими товарищами. Один, тихо вскрикивая, цеплялся за стрелу, торчащую у него из живота. Другой лежал тихо.
– Гасите факелы! – закричал Салим. – Из-за них врагу хорошо нас видно. Вас всех перебьют! Приучайте глаза к темноте… Где Захид-бат и Сулейман-бек?
– Я здесь, светлейший, – прокричал Захид-бат, начальник его стражи.
– И я тоже, – отозвался Сулейман-бек, выныривая из соседнего шатра с обнаженным мечом.
Тем временем к ним всё подбегали воины; они с шумом ступали, расплескивая грязь, и опасливо озирались, прилаживая доспехи.
– Что происходит? Откуда летят стрелы? – спросил Салим.
– Стрелы летят с востока, с побережья, но численность вражеского войска неизвестна. Я уже послал на разведку часовых, которые охраняли твой шатер, – доложил Захид-бат.
Но прежде чем он закончил говорить, еще два залпа стрел прилетели в центр лагеря сквозь тьму и дождь. Словно нарочно противореча словам командира, они появились с запада и с севера. Упал еще один воин, раненный в левое бедро, – несомненно, случайным выстрелом; на ветру и в темноте метко стрелять было невозможно.
В голове метались мысли. Неизвестный невидимый враг пытался окружить их лагерь. Зачем? Если бы это были простые разбойники-дакойты, то разве они не прокрались бы сразу к обозам со снедью и лошадям, чтобы схватить все, что под руку попадется, и успеть убежать под покровом темноты как можно быстрее?.. Не сам ли он – цель этого налета? Салим вздрогнул. Так ли уж сложно представить, что Абуль Фазл с согласия отца – или без него – сможет устроить ему «случайное нападение», как случилось с Байрам-ханом при Акбаре? Как бы там ни было, его воины сейчас ждали от него приказов, и их нельзя было просто оставить. Быстро сориентировавшись, Салим скомандовал:
– Отступаем к нашим позициям, где мы встретим врага лицом к лицу, а также собираем всех выживших. Мы не должны терять друг друга из виду, поэтому каждый должен держать в поле зрения своего товарища справа. Я поведу вас к середине лагеря, месту стоянки лошадей и обозам. Ты, Сулейман-бек, командуй восточным флангом, а ты, Захид-бат, – западным. Старайтесь двигаться как можно тише.
Воины Салима быстро выстроились в линию и с оружием наготове стали отходить. Два конца этой линии вскоре должны были достигнуть берега, а середина, возглавляемая Салимом, продолжала двигаться более медленно; воины скользили и карабкались по сырой грязи речного берега, который постепенно стал вырисовываться перед ними. Когда Салим взбирался на вершину одного из холмов, его нога встала на что-то мягкое – это один из его часовых, растянувшись, лежал лицом вниз. Салим споткнулся; пытаясь сохранить равновесие, он стал заваливаться на спину, размахивая мечом, и неловко упал в грязь. Это падение, вероятно, спасло ему жизнь, потому что, пока он отчаянно силился подняться, в воздухе засвистели стрелы, пролетев на два фута выше него. Они сразили воинов, которые, идя рядом с ним, успели взобраться на гребень. Один со сдавленным криком упал вперед, в ту сторону, откуда прилетели стрелы, другой рухнул на колени с торчащим из плеча древком. Салим схватил его и укрыл за покрытым грязью холмом.
– Прячьтесь! – прокричал он остальным.
Но его слова утонули в громком боевом кличе из темноты, и внезапно вражеские войска атаковали их вдоль всей линии. Один богатырского сложения воин бросился на Салима, выставив меч. Принц отразил выпад, захватил его руку с мечом и стащил врага с холма вниз. Они покатились к его подножию. Гигант выронил свое оружие, но изловчился схватить своими ручищами Салима за горло. Однако принц удержал свой персидский меч, и, когда толстые пальцы стали стискивать его глотку, вонзил лезвие глубоко ему в бок. Почти сразу он почувствовал, как из нападавшего медленно полилась теплая кровь и тот ослабил хватку. Быстро выбравшись из-под тяжелого тела умирающего, Салим вскочил на ноги, потирая свое измятое горло и задыхаясь.
Вокруг шел жестокий рукопашный бой. Осмотревшись, Салим увидел, что слева от него, на вершине грязного холма, стоит рослый человек – очевидно, командир – и, размахивая скимитаром, посылает своих воинов в атаку. Вытащив из-за пояса длинный кинжал с зазубренным лезвием, Салим тщательно прицелился, размахнулся и метнул его. Кинжал, со свистом рассекая сырой воздух, летел точно в командира. Заметив его в последний момент, тот попытался увернуться, но все равно получил рану в левое плечо. Не испугавшись, он тут же ринулся вниз по склону грязного холма к Салиму, размахивая своей изогнутой саблей, и уже рассекал воздух прямо перед его лицом, но тот, в свою очередь, успел отпрыгнуть назад. Враг в яростном порыве стремительно несся вниз, и Салим подставил ему ногу, сумев тем самым свалить его. Тот растянулся в грязи головой вперед. Обхватив рукоять своего персидского меча обеими руками, Салим вонзил его сверху в шею противника, мгновенно убив. Вытащив меч, отчего голова командира отделилась от тела, Салим остановился, только чтобы забрать с собой скимитар этого воина взамен своего брошенного кинжала.
Затем, держа в каждой руке по клинку, он побежал туда, где в бледном свете первых лучей солнца увидел, как один из его стражников‑раджпутов пытается справиться с двумя нападавшими. Ринувшись вперед со своим персидским мечом, как с копьем, наперевес, Салим вонзил его лезвие первому из противников в ягодицу. Повернувшись, раненый обрушился на Салима с ножом, рассек правый рукав его рубахи и задел предплечье. Салим замахнулся скимитаром в левой руке. Хоть удар и получился неловким – ведь рука была «нерабочей», а оружие – незнакомым, – но скимитар был хорошо сбалансирован и наточен. Он глубоко вошел воину в бок, тот упал без чувств, и раджпут, который к тому времени уже успел справиться с другим противником, добил его.
Теперь многие нападавшие бежали, отступая. Взобравшись на вершину одного из грязных холмов, Салим увидел, что они уже добрались до стоящих в ряд лошадей в десяти ярдах от них, и те, кому это удалось, уже отчаянно пытались перерубить их привязи, чтобы затем быстрее скрыться верхом.
– За мной! Мы должны отогнать врага от лошадей, чтобы не дать им уйти! – закричал Салим, съезжая вниз по крутому скользкому склону холма.
Увязая ногами в грязи, перепрыгивая лужи, он побежал к длинным рядам лошадей. Видя, что могол приближается, низкий коренастый человек в лиловом тюрбане, который уже успел перерезать привязь черно-белой лошади и изо всех сил пытался распутать ее передние ноги, снял с плеча свой двойной лук, приладил стрелу на тетиву и выстрелил. Стрела прошла в дюйме от Салима. Пока человек непослушными пальцами снова попытался натянуть лук, принц уже почти набросился на него, но прежде, чем он смог схватить его и повалить на землю, тот отбросил в сторону свое оружие и юркнул под живот лошади. Салим рубанул мечом, но промахнулся. Напуганная шумом и суматохой вокруг себя, лошадь понесла. Внезапно путы на ее передних ногах, уже наполовину перерубленные, лопнули. Лошадь тут же взвилась на задние ноги и неистово замолотила в воздухе передними копытами. Одно копыто с размаху попало человеку в лиловом тюрбане в живот; тот, согнувшись, упал – и тут же получил другой удар по затылку, после которого, со слетевшим тюрбаном и пробитым черепом, остался лежать без чувств, истекая кровью. Бегло взглянув на врага, Салим понял, что жизнь покидает его и он больше не представляет угрозы.
