Станислав Десятсков - Генерал-фельдмаршал Голицын
Главное же, была достигнута основная цель: шведы потеряли самый значительный город в округе и лишились еще одной промежуточной базы. Гадяч никак не мог заменить Ромны. Во-первых, он был значительно меньше, а, во-вторых, драгуны Ренне, которые отступили, узнав о подходе шведской кавалерии во главе с самим королем, уходя из Гадяча, сожгли городское предместье и уничтожили все запасы фуража, находившиеся в нем. В итоге, когда вся шведская армия сосредоточилась в Гадяче, выявилась как острая нехватка жилья для людей, так и фуража для коней.
Нехватка квартир имела очень тяжелые последствия для шведской армии из-за стоявших жестоких морозов. Зима 1708/09 года была очень холодной в Европе. Достаточно сказать, что застыла река Рона в Юго-Восточной Франции и покрывались льдом каналы в Венеции, а на Балтике замерзли проливы Скагеррак и Каттегат. Небывалая тридцатиградусная стужа с 30 ноября стояла и на Украине. Неудивительно, что сотни шведов замерзли на переходе к Гадячу и новые сотни погибли, когда не нашли жилье в полусожженном городе. Всего холода в эту зиму погубили три тысячи шведов.
Ушаков тотчас из Ромны поспешил сообщить Петру, что «неприятель из Липовой долины пошел к Гадячу… И как из Липовой пошел, и сказывают, которые приходят мужики, у неприятеля многие с холоду помирают». Так что в русском штабе знали о крупных потерях шведов от холодов, хотя, конечно, и русские несли потери.
И все-таки положение русской армии, разбросанной на широком пространстве, где имелось достаточное жилье и большие запасы провианта, было предпочтительнее, чем у шведов, загнанных фактически в Гадяч и его окрестности. Неудивительно, что в поисках выхода шведский король предпринимает попытки расширить свои винтер-квартиры. Не о Москве думал в это время Карл XII, а о том, где бы обогреть и досыта накормить своих солдат. Поэтому он идет на прямой штурм Веприка.
30 декабря 1708 года Карл XII двинулся к Зенькову и занял это неукрепленное местечко, хотя даже здесь жители пытались организовать ему сопротивление. Из Зенькова король вначале января подступил к Веприку, где были и укрепления, и гарнизон в 1300 солдат, 100 драгун и 400 казаков. Комендант крепости шотландец Фермер приказал укрепить скаты крепостного вала, облив их водой, которая сразу замерзла на трескучем морозе. Об этот ледяной вал и разбились все три атакующие колонны шведов, когда 6 января двинулись на штурм крепости (Фермор наотрез отклонил предложение короля сдать крепость без боя). Большие потери под Веприком усугублялись тем, что здесь потерпел урон цвет шведского офицерства. Под Веприком был «ранен генерал-майор Штакельбург, контужен в грудь фельдмаршал Реншильд, убит полковник Фриччи, подполковник Мерне, братья графы Шифлингинк, контужен «маленький принц», 18-летний полковник Мак Эммануил Вюртембергский». Всего под этой небольшой крепостью шведы потеряли две тысячи убитых и раненых. Столь высокие потери вызвали смущение в шведских войсках.
Никогда еще недовольство в шведских войсках действиями короля не высказывалось столь громко, как после неудачного штурма Веприка. При таких настроениях армии о походе на Москву не могло быть и речи — ведь надобно было в лоб штурмовать построенные в глубину позиции русской армии. Впрочем, Карл XII и не думал о таком походе. Цель у него была менее значительная — обеспечить зимнюю стоянку своих войск.
Король решает совершить обход русских позиций, перейти Ворсклу и выйти на так называемый Муравский шлях, который тянулся вдоль левого берега этой реки на Ахтырку-Харьков и далее на Белгород-Курск-Орел и Москву. Это был тот самый шлях, по которому часто ходила на Москву из Крыма татарская конница. Нет сомнений, что перейти на Муравский шлях короля склонил прежде всего совет Мазепы, который более всего опасался ухода шведов за Днепр. Недаром старый гетман выехал из Гадяча и примкнул к королю, когда тот 28 января вышел в поход из Зенькова на Опошню. У этого селения шведская кавалерия нанесла поражение драгунам генерала Шаумбурга, отбросив их за Ворсклу.
Петр I вовремя понял замысел шведского короля и спешно перебросил к Ахтырке драгун Меншикова, который спустился затем по Ворскле и соединился с Шаумбургом. В итоге, когда Карл. XII начал наступление на Харьков, перед ним стояла уже многочисленная русская кавалерия. Тем не менее шведский король со своими драбантами и с семью кавалерийскими полками и с полевою артиллерией вступил в Слободскую Украину. При этом Карл не пошел на укрепленную Меншиковым Ахтырку, а свернул на Краснокутск, через который можно было наступать на Богодухов и далее на Харьков. Здесь, под Краснокутском, 11 февраля 1709 года путь шведам преградили 7 драгунских полков генерал-майора Шаумбурга. Драгуны Шаумбурга были снова разбиты, как и под Опошней, и отброшены к Городне. Однако успевший подойти отряд генерала Ренне (6 эскадронов драгун и 2 батальона русской гвардии) так ударил на шведов, что опрокинул их в свою очередь. Сам король с кучкой драбантов укрылся в мельнице, «и только наступившая темнота спасла короля от плена». К вечеру меж тем к шведам подошли резервы Круза, и ночью русские отошли к Богодухову. Однако Ренне отнюдь не был разбит, как о том трубили шведы, а, напротив, занял сильную позицию на дороге на Харьков. Шведы, выйдя из Краснокутска и Городни, сожгли эти городки. Иными словами, в Слободской Украине шведы чинили еще больший раззор, чем в гетманщине.
13 февраля армия короля вышла к реке Коломаку. Здесь и состоялся, по свидетельству Адлерфельда, довольно странный разговор Мазепы с Карлом XII. Желая польстить королю, Мазепа заметил: «Война для вашего величества идет очень счастливо: мы уже дошли только за восемь миль от рубежей Азии». Король отвечал: «С этим не согласятся даже географы!»
Однако географические познания самого Карла были столь туманными, что на биваке он приказал адъютанту идти и «узнать от Мазепы путь в Азию поточнее». Однако неугомонному королю не только не удалось побывать в Азии, но и перейти маленькую речушку Коломак. Внезапно разразилась зимняя гроза с ливнем, громом и молнией. Произошел резкий переход от морозов к оттепели. Распутица приостановила дальнейшее продвижение шведов, и король был вынужден начать отвод своих войск обратно за Ворсклу. Отход был чрезвычайно трудным, снега быстро таяли, дороги покрылись грязью, а маленькие речки превратились в полноводные реки. В результате переправа на реке Мерле шла полтора дня, а переправа через Ворсклу заняла у шведов целых четверо суток.
Однако хотя Карл XII и был вынужден отступить, он не расстался с мыслью выйти снова на Муравский шлях. Причем он хотел оседлать этот путь не столько для немедленного похода на Москву, сколько для связи с Запорожской Сечью и Крымом. Там, на юге, происходили события, которые, казалось, могли повернуть фортуну снова лицом к ее любимцу. Прежде всего, это было связано с переходом на сторону Мазепы и шведов кошевого атамана Гордеенко, получившего изрядные деньги от Мазепы. Подействовало на запорожцев и полученное письмо крымского хана: он давал совет держаться гетмана Мазепы и обещал помогать запорожцам в нужде. 19 марта депутация запорожцев прибыла в шведский лагерь и была принята королем. По дороге запорожцы внезапно напали на русских драгун. 26 марта в королевскую ставку прибыл сам кошевой атаман Гордеенко и был принят сначала Мазепой, а затем представлен и королю.
С переходом запорожцев на сторону шведов у Карла XII появилась надежда, что за ними последует и новый крымский хан Девлет-Гирей, который был известен своею ненавистью к Москве. К тому же Гордеенко рассказал королю и Мазепе о ханском письме, полученном в Запорожской Сечи.
При таких обстоятельствах Мазепе и Гордеенко удалось уговорить короля штурмовать Полтаву, как единственную крупную крепость, мешающую сношениям шведов с Запорожской Сечью и Крымом. Овладев Полтавой, шведы выходили на дорогу Полтава-Харьков-Белгород и приближались к Днепру, из-за которого ожидали подхода Станислава Лещинского и корпуса Крассау, а также могли наладить связи не только с Сечью и Крымом, но и со Стамбулом. Все эти доводы, приведенные Мазепой, и повлияли на решение Карла XII, не особенно любившего, а после потерь под Веприком и боявшегося осады крепостей, решиться на взятие Полтавы.
Полтавская виктория
Петр почти не спал после того, как 20 июня русские войска перешли на левый берег Ворсклы и начали сближаться с неприятелем. Хотя решение о генеральной баталии было принято на воинском совете еще 16 июня, и сам Петр горячо выступил за немедленное сражение, дабы спасти Полтаву и ее героический гарнизон, у которого иссяк порох и другие воинские запасы. Теперь, после перехода армии на другой берег Ворсклы и приближения к шведскому лагерю на четыре версты, баталия становилась неизбежной. И тут Петра начали одолевать сомнения.
