Владимир Успенский - Первый президент. Повесть о Михаиле Калинине
Слушая Петра Гермогеновича, Михаил Иванович оглядывал зал, разыскивая знакомые лица. Более двух тысяч человек собралось здесь. Гвардия партии, гвардия революции. Делегация Белоруссии полностью состоит из большевиков. Среди собравшихся немало делегатов, принимавших участие еще в первых Всероссийских съездах Советов. Но как изменились люди! Теперь они опытные партийные бойцы, прошедшие политическую и фронтовую закалку. Они собрались здесь не для того, чтобы радоваться и восторгаться. Они приехали по-деловому, придирчиво обсудить важнейшие документы, принять ответственные решения. Приехали вершить государственные дела.
И еще на одно обстоятельство обратил внимание Михаил Иванович. В девятнадцатом году, помнится, в зале съезда не было иностранных журналистов. И своих-то лишь несколько человек. Занимали десяток стульев в яме для оркестра. А теперь мест не хватает представителям прессы. Англичане, американцы, немцы, французы строчат в своих блокнотах. Весь мир интересуется событиями, которые происходят у нас. Дипломатическая ложа переполнена. Пусть смотрят господа, как рождается новое великое государство!
Михаил Иванович повернулся к Смидовичу, завершавшему свою речь:
- В этой новой ступени объединения советских республик - источник новых громадных сил сопротивления и созидания, непонятный и страшный для капиталистического мира, но радостно изумляющий и привлекающий рабочих всех стран. И громкий призыв его к рабочему классу каждой страны не может остаться без мощного ответа. Да здравствует учреждаемый ныне Союз Советских Социалистических Республик!
Аплодируя, делегаты поднялись с мест. Где-то в центре зала родилась вдруг мелодия. Ее взметнули несколько голосов, и сразу весь зал подхватил знакомые слова. Торжественные и грозные звуки «Интернационала» наполнили театр.
Делегаты избрали почетным председателем съезда Владимира Ильича Ленина, рабочим председателем - Калинина.
Были прочитаны Декларация и Договор об образовании СССР, одобренные накануне делегациями всех четырех республик.
Затем выступил представитель Украины Фрунзе, который предложил принять Декларацию и Договор за основу, но поручить ЦИК СССР, который будет избран, передать эти важнейшие документы на дополнительное обсуждение ЦИК союзных республик. Л затем, учтя все поправки и предложения, разработать окончательный текст основного закона нового государства и внести его на утверждение Второго Всесоюзного съезда Советов.
Предложение Фрунзе было принято. Начались выборы верховного органа нового государства - Центрального Исполнительного Комитета СССР.
Во время перерыва к Михаилу Ивановичу подошел сияющий, возбужденный Киров. Произнес весело:
- Тесно в театре, столько народу собралось. Надо нам соорудить в Москве монументальное здание. Огромное и красивое. А назовем, - Киров задумался, - назовем его Дворцом Советов. Будем съезды в нем проводить!
- Вот и скажите об этом в своей речи, - посоветовал Михаил Иванович, - внесите такое предложение.
- Обязательно! - Киров поспешил к товарищам по азербайджанской делегации, которые ждали его у входа в зал.
Время перерыва истекло. Люди заняли свои места. С приветствием к делегатам обратились представители Бухарской и Хорезмской народных советских республик. Они заверили, что горячо поддерживают образование Союза. В недалеком будущем Бухара и Хорезм тоже станут на путь социалистического развития и будут счастливы войти в состав СССР.
Михаил Иванович вел заседание, следил за регламентом, а сам между тем обдумывал свое заключительное выступление. Оно вообще-то было подготовлено еще вчера, но сейчас, по ходу дела, следовало вносить в него некоторые дополнения.
Вот последний оратор покинул трибуну. Люди в зале устали. Надо коротко и просто высказать им самое главное.
От волнения, которое испытывал Михаил Иванович утром, не осталось и следа. Все шло очень хорошо, огромную работу удалось сделать за день. Подводить такие итоги - одно удовольствие.
- Товарищи, мы, рабочие и крестьяне, особенно рады, что здесь, в Москве, происходит этот Первый Объединительный съезд всех народов, населяющих советские республики... Может быть, сейчас, в данный момент, важность этого события не вполне сознается, но оно с каждым днем будет иметь все большее и большее значение на политическом горизонте. В этом нет никакого сомнения. Во-первых, этот Объединительный съезд даст нам возможность усилить наши материальные ресурсы в противовес враждебному нам буржуазному миру. Во-вторых, объединение советских республик и в политическом отношении в огромной степени усиливает реальное значение советских республик перед всем буржуазным миром. И наконец, в-третьих, мы здесь закладываем первый камень действительного братского общежития. Целые тысячелетия прошли с тех пор, как лучшие умы человечества бьются над теоретической проблемой в поисках форм, которые дали бы народам возможность без величайших мук, без взаимной борьбы жить вдружбе и братстве. Только сейчас, в сегодняшний день, практически закладывается первый камень в этом направлении...
И вот работа завершена. Создан Центральный Исполнительный Комитет СССР, единодушно избраны четыре его председателя: М.И. Калинин, Г.И. Петровский, А. Г. Червяков, Н.Н. Нариманов.
Отгремели и стихли аплодисменты, опустела сцена, а делегаты не спешили расходиться. В зале, в фойе - повсюду смех, восклицания, гул голосов.
К Михаилу Ивановичу протиснулся Буденный, остановился рядом: в светло-зеленом френче, подтянутый, крепкий. Протянул руку:
- Поздравляю от души! Теперь вы у нас не то что всероссийский, а всесоюзный староста! Президент, можно сказать!
Когда Калинин вышел из подъезда, была уже глубокая ночь. Оцепление давно сняли. Проносились на сытых лошадях извозчики. Откуда-то с противоположной стороны площади бил луч прожектора, ярко освещал колонны Большого театра, красное полотнище над ним.
4
Следующее утро - 31 декабря - началось не совсем обычно. Михаил Иванович заправил кровать, умылся и, забрав почту, вернулся в свою спальню-кабинет - небольшую комнату, где кроме койки, стола и ширмы были книжные полки. В свободные дни сразу после завтрака Калинин обычно принимался за книги, но сегодня день особенный, Михаил Иванович взялся сперва за газеты.
Центральная пресса подробно информировала читателей о закончившемся недавно Десятом Всероссийском съезде Советов и особенно о Первом Объединительным. В «Известиях» была напечатана анкета под общим заголовком: «Итоги, перспективы и пожелания на 1923 год». Два десятка государственных деятелей и ученых ответили на вопросы анкеты. Ответ Калинина - в самом начале. И все о том же, о главном, о создании единого союза братских республик.
В первые дни революции преобладало стремление к освобождению от государственности, - это он видел своими глазами. Каждый уезд сам хотел быть государством. А сейчас, наоборот, все сознают необходимость более тесного, общего объединения социалистических советских частей. Отсюда и задача союзных органов: умелым управлением удовлетворить объединительное настроение масс.
Ну ладно, нечего перечитывать самого себя. Кто еще отвечает на вопросы анкеты?
Председатель Совета Закавказской Федерации Александр Мясников: «...союз дает возможность укрепить хозяйство и военные силы, нужные народам Востока для борьбы с мировым капиталом».
Председатель ЦИК и Совнаркома Белоруссии Александр Червяков: «...выпуск книг, учебников на белорусском языке, субсидирование белорусского театра и проч. окончательно рассеяло агитацию шовинистических элементов, усматривающих в Союзе ССР опасность для белорусской культуры».
Конечно, эти меры выбивают почву из-под ног националистов и «независимцев». Но говорить, что все противники объединения закрыли свои рты, еще рано. Вопрос этот сложный, и решаться он, видимо, будет постепенно, годами.
Анатолий Васильевич Луначарский пишет, конечно, о советском искусстве: «...левое искусство, которое забивало себе путь голым формализмом и беспредметностью, устами Маяковского заявляет, что оно намерено перейти от формального футуризма к остро выраженному коммунизму, эстетическому выражению образов и мыслей революции и насыщению искусством быта».
К остро выраженному коммунизму - это хорошо. Только очень уж сложно закручено... Для широкого читателя можно бы и попроще.
В комнату стремительно вошла Екатерина Ивановна и, вероятно, продолжая разговор, начатый с кем-то за дверью, спросила:
- А ты? Чего бы хотел ты?
Михаил Иванович ответил недоумевающе:
- Я? Ну, положим, в городки хотел бы сыграть. - Он оживился. - Чтобы лежачую фигуру бац - и долой!
- О господи, я не о том совсем. Праздничный обед хочу приготовить, чтобы всем угодить.
