Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий.
Сильверия проводили из дворца два гунна-массагета. Они поместили его в караулку у ворот Пинциана, а ночью он отправился в Неаполь и далее на Восток.
Потом следовало избрать нового Папу. Священник Вигилий был наиболее подходящим кандидатом. Он к тому же постарался подкупить электорат с помощью полутора тысяч золотых монет. Голодные клирики сейчас, как никогда, ценили блеск золота. Гражданскому населению выдавалось очень мало зерна, они добавляли в свою пищу капусту и разную траву — одуванчики и заячьи ушки. Хорошие продукты можно было купить только за золотые монеты. Летом солдаты совершали ночные набеги на поля, за линией обороны готов. Они срезали пучки колосьев и собирали их в мешки, повешенные на конях. Мешок зерна стоил в сотни раз дороже, чем в мирное время.
Когда наступила зима, запасы провианта истощились. Из мулов готовили колбасу, и она добавлялась крохотным рационам зерна, но это могли купить только очень богатые люди. В городе съели всех крыс и котов. Правда, вина хватало, потому что Велизарий забрал все вино из личных подвалов, и его раздавали по норме всем людям. Город начинал голодать, но я никогда не видел отощавшего священника.
— Да, — сухо заявила госпожа, когда я ей сказал об этом. — Их, наверно, кормят вороны, как они кормили пророка Илию.[103]
Что касается девяти сенаторов, подписавших перехваченное письмо, Антонина не могла их более сурово наказать, чем Папу. Она их разжаловала, конфисковала имущество и выслала из города вместе с братом Сильверием. Велизарий был мрачен: в этом заговоре могли участвовать и другие римляне. Он приказал кузнецам дважды в месяц менять замки в воротах, чтобы предателям было трудно подобрать к ним ключи. Он также назначил офицеров дежурить у ворот. Они не знали графика, и было сложно подкупить офицера, чтобы он заранее мог сообщить врагам, когда он откроет им ворота. Это делалось на тот случай, если вдруг в здоровое стадо затесалась паршивая овца.
Чтобы было не так тяжко дежурить у ворот, госпожа наняла музыкантов, и они давали концерты у всех ворот. Велизарий выдвинул передовые посты за рвы. Там дежурили, в основном, мавры. У них были сторожевые собаки, которые ворчали на каждый звук.
Расскажу, насколько умно госпожа Антонина использовала этих музыкантов. Если кто-то из них фальшивил, она выхватывала у него из рук инструмент и показывала ему, как следует играть, а потом начинала его дразнить.
— Несчастные римляне, вы не умеете сражаться и даже не умеете играть, не фальшивя. На что вы вообще годитесь?
На это ей как-то дерзко ответил разозленный музыкант, пытаясь поразить ее наглостью:
— Зато мы хорошо делаем детей.
Госпожа ему холодно заметила:
— Хотя бы в этом вы превзошли своих отцов.
Эту шутку передавали из уст в уста, и эта фраза госпожи Антонины стала знаменитой.
Наша кавалерия устраивала успешные атаки, а потом все это обернулось для нас бедой. Войскам не нравилось, что Велизарий постепенно подтачивал силы врага и его храбрость, они торопили в открытый бой с готами.
Велизарий боялся, что воинская храбрость его войск притупится, но он считал, что время для всеобщей битвы еще не наступило. Армии были слишком разными по размерам. Готы, хотя и несли огромные потери, сражались храбро. Велизарий пытался занять людей разовыми вылазками и небольшими сражениями с врагом. Пару раз он обнаружил, что готы уже ожидали их; дезертиры заранее их предупредили о будущей схватке. Римляне тоже начали требовать сражения или хотя бы скорейшего прекращения осады. Велизарий больше не мог откладывать сражение в долгий ящик, боясь потерять уважение солдат, и не смог бы справляться с населением города.
Самый большой лагерь готов находился в миле от мавзолея Хадриана. Это место называлось равниной Нерона. Велизарию было важно, чтобы главное направление его удара возле ворот Пинциана и Салария не было нарушено подкреплениями врага, которые поспешили бы сюда из равнины Нерона. Он приказал конным маврам сразу выступить против врага, как только он начнет основное наступление. Мавры должны были выехать из ворот Элиана под командой офицера по имени Валентин. После них будет следовать отряд пехоты и он остановится на близком расстоянии от ворот. Велизарий приказал римлянам попытаться выглядеть, как настоящие солдаты, но он не ждал, что они станут сражаться по-настоящему. Всю расправу с врагом он возлагал на кавалерию. В отрядах кавалерии у него к тому времени была одна тысяча человек. В последнее время было захвачено множество коней без всадников, и часть изурийских пехотинцев с успехом превратилась в кавалеристов, остальные изурийцы молили, чтобы им позволили принять участие в сражении. Велизарий не смог им отказать, но потребовал, чтобы часть из них оставалась на стенах и у ворот, чтобы охранять город и управлять катапультами, «скорпионами» и «дикими ослами».
Ранним осенним утром Велизарий вывел кавалерию из ворот Пинция и Салария. За ними следовали изурийцы-пехотинцы.
Виттих их ждал, потому что его, как всегда, уже предупредили дезертиры. Он собрал солдат из четырех северных военных лагерей; посредине линии фронта стояла пехота, а кавалерия располагалась на флангах. Они были в полмили от города, чтобы им было удобнее нас преследовать, когда наши отряды дрогнут.
Сражение началось в девять часов. Инициатива находилась у Велизария, готы только оборонялись. Он разделил кавалерию на две колонны, по одной на каждый фланг, и они засыпали дождем стрел тесные ряды врага. Чтобы вражеская пехота тоже была задействована, вперед выступили небольшие отряды изурийцев-копьеносцев. Они держались ближе к центру формирования врага и нападали на такие же небольшие отряды готов, и каждый раз схватка кончалась победой наших солдат. Через некоторое время вражеская кавалерия начала отступать, а за ними двигалась пехота. К середине дня наши солдаты оттеснили их к самым дальним военным лагерям. Но наконец в сражении стали принимать участие лучники готов. Они были защищены огромными щитами и метились в наших коней сверху рвов. Вскоре многие из наших всадников были ранены или остались без коней. Против наших четырех эскадронов выступили пятьдесят вражеских эскадронов. Но наши всадники не могли ускакать и бросили на произвол судьбы пеших воинов. Наконец правое крыло готов набралось храбрости и пошло в атаку. Бессас командовал кавалерией слева, пытаясь защищать пеших солдат, но они не могли сопротивляться, и началось отступление. Конечно, кавалерии было легко перестроиться, но пешие воины действовали гораздо медленнее, и они понесли огромные потери. Всего мы потеряли тысячу человек.
У нас и так было слишком мало воинов, для нас это были весьма серьезные потери. Натиск врага ослаб, когда мы приблизились к воротам, и нас стал защищать огонь из катапульт. Некоторые римляне закрыли ворота Пинциана и не желали впускать возвратившихся солдат. Но там были моя госпожа, я и верные копьеносцы. Нам пришлось убить несколько человек и снова открыть ворота.
Две другие армии долго стояли друг против друга на равнине Нерона. Там было несколько тысяч городских рекрутов, а перед ними располагалась кавалерия мавров. Готы очень боялись чернолицых мавров, и маврам было это известно. Они постоянно осуществляли внезапные набеги, метали копья и отъезжали назад с диким хохотом. Днем мавры вдруг начали наступление. Готов было в тридцать раз больше, чем мавров, но они развернулись и помчались к Ватиканскому холму, оставив без охраны лагерь.
Валентин послал вперед всю армию по равнине, собираясь захватить лагерь готов и оставить римлян охранять этот лагерь, пока он с маврами отправится на север, чтобы разбить отряды врага у моста Мульвария. Если бы удался его план, Виттиху пришлось бы оставить все северные военные лагеря, потому что их провиант прибывал по Фламиниевой дороге через этот мост. Но когда римляне начали грабить лагерь готов, маврам также не захотелось терять свою долю, и они присоединились к грабителям. Несколько вражеских разведчиков пробрались к Ватиканскому холму и увидели, что там творится. Они сообщили командирам готов и убедили товарищей попытаться отбить лагерь. Вскоре тысячи готов начали атаку, и Валентин не успел восстановить порядок в войсках. Их отогнали от лагеря, и наши войска с тяжелыми потерями отошли к стенам города. Это было последнее решительное сражение, которое провели наши войска во время длинной осады Рима.
Из Константинополя подкрепления не поступали. В то время мы ничего не знали, но именно Иоанн Каппадохия спутал нам все карты. Он заявил Юстиниану, что у него нет ни одного человека. Госпожа предлагала написать Теодоре, но Велизарий посчитал неудобным, чтобы женщина обращалась к другой женщине-императрице, ведь они обе не были связаны напрямую с военными вопросами. Но госпожа Антонина тайно написала императрице в конце ноября, в тот день, когда мы сместили Сильверия. Она сначала живо описала суд, а потом в постскриптуме упомянула о военных проблемах. Госпожа понимала, что Теодора будет рада услышать об унижении Сильверия, потому что он ее разозлил тем, что отказался ей в свое время помочь, хотя ее и не поддержал Юстиниан, когда Теодора просила снова назначить патриарха, который был энергичным и уважаемым человеком (его сместили, потому что он поддерживал монофизитов). Госпожа Антонина писала, что новый Папа кажется ей более доступным священнослужителем.
