Николай Алексеев - Татарский отпрыск
Бахметов, по-видимому, тоже его узнал. Губы его зашевелились: он как будто тщетно пытался что-то сказать.
Данило Андреевич, заметив эту попытку, наклонился к лицу лежавшего и старался прислушаться.
— Княже!.. Прости!.. — расслышал он слова.
— Мне не в чем тебя прощать, Андрей Михайлович! Ты детей моих спас, спасибо тебе! — с волнением проговорил Ногтев.
Выражение радости мелькнуло в глазах смертельно раненого Бахметова.
— Хоть… одно… доброе дело… сделал! Слава Создателю! Но грешен я…, ох, грешен! Покаяться хочется… Священника бы…
— Сейчас священник придет, — сказал Данило Андреевич и, подозвав все еще державшихся в отдалении Семена и Миколку, приказал им сбегать в стан за священником.
Те со всех ног бросились исполнять его приказание.
Между тем Бахметов продолжал шептать: ему, видимо, хотелось облегчить свою душу в этот великий час прощания с жизнью.
Тяжкий я… грешник!.. Изменник… отступник от веры… отцов…
— Бог видит, княже, твое раскаяние! Он простит тебя! — старался утешить его Ногтев.
— А кровь христианскую, которой… я залит не раз бывал…, чем… смою?… О княже! Тяжко… мне!.. И всю жизнь… было тяжко… И лют бывал я потому… что… совесть мучила… Ни дня, ни часа… покоя, — шептал Бахметов, и лицо его приняло скорбное выражение.
Ногтев с непритворною грустью смотрел на умирающего.
— Страшно… умирать, а жить еще… страшнее! О, Боже!.. Прости мне грехи… мои! Ох, покаяться б… поскорей… привел Бог!.. Дождусь ли священника?
— Священник уже идет! — произнес Данило Андреевич, видя, что из стана спешно направлялись к смертельно раненному священник и еще несколько человек: очевидно, по стану разнеслась весть об ожившем басурмане, который хотел покаяться перед священником. Весть эта была так невероятна, что нашлось немало желающих убедиться в ее истине, и священника, поэтому сопровождала целая толпа.
Священник, седой старик, поспешно приблизился к Бахметову и склонился ухом к его устам. Князь Ногтев отошел в сторону.
Долго шептал Андрей Михайлович свою исповедь, и, по мере того, как она близилась к концу, все спокойнее и светлее становилось лицо умирающего. Наконец, когда кончилась исповедь, священник, сотворив жаркую молитву о прощении грехов кающемуся, благословил его и причастил. Таким образом, отступник снова вернулся в лоно церкви. Татарский мурза Алей-Бахмет исчез навеки, и на место его явился умирающий, но полный веры Андрей Михайлович Бахметов.
С радостным выражением лица лежал умирающий. Уже смерть его была недалека, уже видно было, как постепенно угасала в нем жизнь. Но вдруг полузакрытые глаза Андрея Михайловича раскрылись, и он пристально посмотрел на Данилу Андреевича. Тот принял это за знак подойти к умирающему, и склонился над ним.
— Прощен…, я, княже! — еще тише, чем прежде, зашептал умирающий. — К Богу иду!.. Не поминай лихом!.. И… Марье Васильевне… скажи…, пусть… помолится… за душу… мою. Ладанку, что у меня надета, вместе с крестом… сними, как умру… и передай ей… ее… это, заветная… В давнюю… пору… была она мне… ею дана…
Умирающий помолчал, как бы сбираясь с силами.
— Еще… пред… тобой… не совсем… покаялся я… Грешен я пред тобою: питал… супротив тебя… некогда… мысли злые: убить хотел… Прости… каюсь… Потому все… это… что больно любил… Марью Васильевну… Ох… как… любил!.. Забыл… заповедь Божью…, сотворил себе земного кумира… в ней! За то и… карал Господь… Прости меня… княже!.. Умираю… Уже… и очи… меркнут… Прости! Дай руку!..
Из раны Андрея Михайловича вдруг хлынула кровь. Он вздрогнул всем телом и судорожно сжал руку князя. Бледное лицо его еще больше побледнело, осунулось. Глаза плотно сомкнулись, рот полуоткрылся. Выражение полного спокойствия появилось на его лице. Еще раз дрожь пробежала по телу Андрея Михайловича, и он замер.
Князь Ногтев чувствовал, как холодели пальцы руки Бахметова, которую он держал в своей. Данило Андреевич выпустил его похолодевшие пальцы, сложил руки умершего крестом на груди, встал и, сняв шапку, перекрестился. Это же сделали и все окружающие. Священник приготовился служить панихиду.
Князь Андрей Михайлович отошел в вечность!
Тихая кончина его былого соперника в любви к Марье Васильевне взволновала Данилу Андреевича, и он украдкой смахнул со своих глаз не одну слезу.
Тело Андрея Михайловича с честью погребли, и над могилой покаявшегося отступника водрузили высокий крест.
Блудный сын вернулся в дом отчий!
1896
Примечания
1
опекун
2
порох
3
знамя
4
различались два рода пищалей: "завесные", из которых стреляли прямо с рук, и "затишные" или "тюфяк" — нечто вроде небольших пушек, ими стреляли с сошек
5
ременная перевязь у ружья
6
Эвксинский — гостеприимный
7
бездельник, лентяй, негодный человек
8
госпожа
9
В Москве существовала известная градация придворных чинов. Звание окольничего, хотя было довольно высоким чином, не пользовалось почетом, и в него назначались только лица незнатного происхождения, лица же знатного рода обходили его
10
высокий придворный чин
11
спальня
12
Частица "ста" прибавлялась только к первым при дворе лицам; вторым чинам полагалась частица "су", а остальным не прибавлялось ничего
13
почётная свита
14
карета
15
приданое
16
жареный павлин был непременным блюдом за столом царей и бояр
17
погреб, где хранится мед
18
пиво
19
свадебный пир
20
свадьба
21
От древнейших времен и до XVII ст. в Москве было в обычае, чтобы перед отходом к ложу, молодая снимала обувь с мужа, а муж в это время слегка ударял ее плетью. Обычай этот известен еще со времен язычества. Когда Владимир Великий женился на Рогнеде, она отказалась исполнить этот унизительный обряд, сказав: "Не хочу разути рабынича!", т. е. сына рабыни, т. к. Владимир был сыном Малуши, ключницы Великой княгини Ольги
22
княжим — назывался пир на другой день свадьбы в доме молодого
23
первосвященник
24
темно-фиолетовый
25
стоячий воротник
26
золотая гривна (медаль) была знаком отличия на войне
27
в войсках
28
следы конницы
29
Дальнейшую судьбу Егора читатель узнает из романа "Воля судьбы", того же автора, героями которого служат Марфа Васильевна и Ладный
30
гуляй-городом, т. е. передвижным городом называлось походное укрепление, устраиваемое из обозных телег
31
рубль делился на две полтины; полтина — на сто денег
32
Давлет-Гирей переправился у так называемого "Сенкина перевоза"
