Владимир Шигин - Серебряный адмирал
Обрадованный известием об одержанной победе принц Оранский поспешил поздравить Рюйтера своим письмом: «Благородный и неоцененный! С наивеличайшим удовольствием мы узнали, как Богу было угодно благословить оружие штатов под вашим предводительством, при встрече вашей с флотами французским и английским, в которой вы не переставали оказывать ваше благоразумие и мужество, и мы вас уверяем, что столь великие услуги будут уважены штатами и нами при всяком случае…. Мы молим Бога, чтобы он сподобил вас своим святым вспомоществованием и сохранил вас под своим покровом».
Глава девятая
Тексельский триумф
Война меж тем продолжалась полным ходом, и расслабляться времени не было. Успехи Рюйтера в двух последних сражениях побудили голландское правительство ассигновать дополнительные средства на усиление флота. Во Влинген, где тогда стояли главные силы, были отправлены большие запасы пороха, снабжение, матросы для пополнения команд. Генеральные штаты приказали адмиралу как можно скорее чинить поврежденные корабли, усилить работы на вновь строящихся, пополнить экипажи, а затем немедленно выходить в море. Пока шли приготовления, Рюйтер провел военный совет. Присутствовавшие там адмиралы единодушно заявили, что они считают необходимым оставаться на выгодной схуневельдской позиции. Рюйтер с этим согласился, однако одновременно выслал к устью Темзы сильный наблюдательный отряд в двенадцать фрегатов и несколько яхт под командой вице-адмирала Гаена, чтобы иметь верные сведения о передвижениях врага. Проведя разведку, Гаен вернулся и доложил, что союзники всеми силами приводят в порядок свой потрепанный флот, одновременно приготовив два десятка больших грузовых судов для доставки десанта в Зеландию.
— Ну, если мы готовы к бою раньше нашего противника, то почему бы не сходить к нему в гости? — решил Рюйтер, взвесив все за и против.
Голландский флот покинул родной берег. Курс его лежал прямиком к английским берегам. Лейтенант-адмирал убедил штатгальтера и его советников, что лучшая оборона своих берегов (при неготовности противника) — это нападение на чужие.
В свою очередь, союзники, все же успев привестись в порядок, вышли ему навстречу в еще одной отчаянной попытке переломить ход морской войны. Объединенный англо-французский флот насчитывал на этот раз сто восемь боевых кораблей и фрегатов, два с половиной десятка брандеров, не считая множества яхт и всевозможных транспортов, на которых находился десантный корпус графа Шомберга.
Появление голландцев у английских берегов вызвало в Лондоне настоящий шок. Никто не ожидал от заведомо слабейшего противника такой прыти. Однако Рюйтер на этот раз вынужден был ограничиться только демонстрацией своей силы. На кораблях начались повальные болезни, что вынудило его идти обратно к своим берегам. Там подошедшими галиотами больных перевозили на лечение в Ротердам Однако опытный Рюйтер все же оставил у устья Темзы достаточно сильный разведывательный отряд под командой контр-адмирала Гельдена, который вызывал у англичан раздражение и бессильную злобу, потому как настырные и быстрые голландские фрегаты никак не удавалось далеко отогнать.
28 июня голландские шпионы в Лондоне и фрегаты Гельдена донесли Рюйтеру, что союзный флот в количестве более ста двадцати вымпелов вместе с транспортами спускается вниз по Темзе. Немедленно последовало распоряжение о выходе в море. Рюйтер в своих наставлениях на этот раз был немногословен:
— Атаковать, только находясь на ветре. Строй держать предельно сомкнуто, чтобы всею силой прорвать неприятельский центр и выиграть сражение, не затягивая его.
План союзников был прежний: разбить Рюйтера и высадить десант в Голландии. В крайнем случае, Шомберг должен был воспользоваться завязавшимся боем и незамеченным проскользнуть к берегам Соединенных провинций. Однако наученные опытом, что с Рюйтером надо держать ухо востро, союзники не решились на немедленный прорыв к неприятельскому побережью, а, встав на якорь мористее Вли и Текселя, стали дожидаться, что предпримет Рюйтер, с тем чтобы исходя из его действий, направить свой десант в сторону, противоположную движению голландцев.
Немецкий историк Альфред Штенцель пишет. «Де Рюйтер вышел в море и 30 июля вечером увидел противника; бой, однако, имел место лишь через три недели. Оба флота продолжали видеть друг друга 31 июля и 1 августа Де Рюйтер не давал себя отвлекать далеко от берега, так как ему было известно, что много торговых судов готовы перевезти у него в тылу десантные войска в Голландию. 1 августа он потерял неприятеля из виду и вернулся на прежнюю позицию. В ближайшие дни неприятельский флот оперировал вдоль побережья, доходя до Текселя, в некоторых местах подходил весьма близко к берегу, угрожая высадкой. Опасаясь этого, голландцы вызвали часть сухопутной армии к берегу. Де Рюйтер также должен был следовать за движениями неприятеля. 8 августа он стал на якорь у Шевенингена, где попросил дальнейших инструкций. Положение стало очень трудным: с одной стороны, голландцы не решались атаковать превосходящие силы неприятеля, но вместе с тем, им было необходимо отогнать союзный флот от берега, так как ожидалось прибытие Ост-Индского конвоя. Он возвращался через Северное море и ожидался с особенным нетерпением, поскольку вез богатейший груз для дальнейшего ведения войны. Состоялся ряд совещаний на суше и на кораблях, штатгальтер сам приезжал на флагманский корабль де Рюйтера. Наконец, было решено, что флоту необходимо атаковать противника во что бы то ни стало и как можно скорее. Флот опять стал главным спасителем, все зависело от его уменья и успеха, все надежды были на моряков».
Осведомленный о планах неприятеля, Рюйтер расположился вблизи банки Шоонсфельд. При этом он разослал во все стороны дозорные яхты, а отдельный отряд наиболее быстроходных фрегатов выделил для атаки неприятельского транспортного флота.
Ввиду сложности обстановки принц Оранский лично прибыл к стоящему на якоре флоту на рыбачьей лодке под своим штандартом. Принца приветствовали положенными ему по должности тринадцатью залпами и криками пущенных по реям команд: «Да здравствует принц!» Прибытию штатгальтера все были очень рады, ведь если к ним едет правитель государства, значит, они делают чрезвычайно важное и нужное родине дело. Прибыв на «Семь Провинций», принц Оранский немедленно велел собрать военный совет.
— Ситуация чрезвычайно сложная, скорее даже критическая! — начал штатгальтер без всяких вступлений. — Французы продолжают наступление на сухопутье и осадили целый ряд новых наших крепостей. Если союзникам удастся высадить свой морской десант нам в тыл — это будет означать наше полное поражение в войне, конец республики и превращение в колонию Парижа. Поэтому вы должны не только остановить англо-французский флот, но любой ценой не пропустить его десантную флотилию к нашим берегам. Одновременно необходимо подумать, как обеспечить поход в Голландию приближающегося ост-индского каравана. Финансовые запасы государства на исходе, и нам, как воздух, нужны деньги, которые нам везут. От каждого из вас зависит судьба Отечества, и поэтому я надеюсь на каждого из вас!
Решение советы было скорым и единогласным: немедленно идти навстречу неприятелю, разбить его флот еще до подхода ост-индского каравана, не дав при этом английской десантной флотилии приблизиться к голландскому побережью.
— Я рад, что нашел среди вас полное понимание! — обрадованно провозгласил штатгальтер.
Затем Рюйтер и принц выступили перед матросами. Голландские историки запечатлели речь лейтенант-адмирала. Вот она: «Друзья! Надобно опять приниматься за дело и дать третью битву. Вы уже дважды помогали вашею храбростью и усердием, и я не сомневаюсь, чтобы вы и теперь не сделали того же. Но все ли вы вообще и каждый порознь расположены исполнять то, чего требует от вас честь и должность, и вести себя, как храбрые люди, до самой смерти? Его светлость, здесь присутствующий, уверяет вас, что он вознаградит тех, кои окажут свою неустрашимость, как равно и накажет трусов!»
Речь командующего была встречена восторгом, а принц Оранский ее одобрил. Матросы, не переставая, швыряли в воздух свои шляпы-колпаки и кричали во всю мочь своих глоток: «Да здравствует наш принц! Да здравствует наш папа Рюйтер!»
Попрощавшись с командующим и капитанами, штатгальтер покинул флот, а корабли, выбрав якоря, стали наполнять ветром свои паруса. Ныне под началом Рюйтера значилось уже семьдесят пять боевых кораблей и фрегатов, двадцать пять брандеров и восемь яхт, на которых имелось четыреста тридцать пушек и семнадцать с половиной тысяч матросов.
Утром 1 августа противники оказались в пределах видимо друг друга. К большому удивлению Рюйтера, англо-французы начали спешно отходить к берегам Англии, при этом от опытного глаза голландского главнокомандующего не ускользнуло и постоянное, чуть ли не демонстративное, замешательство в движении и нарочитая нестройность в маневрировании.
