Эдвард Радзинский - Николай II
И опять нелегальный переход границы: Яковлев оказывается в Бельгии. Бомбист и экспроприатор становится скромным электромонтером во «Всеобщей электрической компании» в Брюсселе.
После Февральской революции он немедля возвращается в Россию. В октябре 1917 года он в Петрограде – готовит захват власти большевиками, тайно доставляет в город оружие. В дни большевистского переворота с отрядом матросов через весь Петроград верхом на пушке едет Василий Яковлев захватывать телефонную станцию… Временное правительство, собравшееся в Зимнем дворце, оказалось отрезанным от мира.
После победы большевиков Яковлев – комиссар телеграфных и телефонных станций Петрограда. В 1918 году, когда создается ВЧК, Василий Яковлев – среди пяти человек, которым большевистское правительство поручает создать «карающий меч Революции». Весь 1918 год имя Яковлева мелькает во многих политических событиях. В ночь разгона большевиками Учредительного собрания по приказу Ленина Яковлев повторяет свой октябрьский трюк: отключает телефоны в Таврическом дворце. В голодный Питер Яковлев доставил сорок вагонов хлеба. За этим – бесконечные перестрелки в пути и кровь… И еще одна удачная его перевозка: 25 миллионов золотых рублей он вывез из осажденного Петрограда в Уфимский банк. И опять погони, и опять выстрелы…
Таков был человек, который ранней весной 1918 года сидел в кабинете у Свердлова…
Именно Свердлов предложил послать Яковлева в Тобольск – вывезти Романовых. Троцкий, хорошо знавший Яковлева, одобрил его кандидатуру: тот уже не раз удачно осуществлял самые опаснейшие рейсы.
Но была одна деталь в биографии Яковлева, которую знал только долго работавший на Урале Свердлов: между уфимцем Яковлевым и екатеринбургскими боевиками пробежала некая «черная кошка». И когда в самом начале того же, 1918 года, Москва назначила Яковлева военным комиссаром всего Урала, в Екатеринбурге отказались от него наотрез. Они потребовали назначить другого. Глава уральских большевиков Филипп Голощекин и стал военным комиссаром. Мандат Яковлева пришлось отменить. Взаимное недоброжелательство Яковлева и уральцев получило новую пищу.
И, может быть, поэтому хитроумный руководитель ВЦИК назначил Яковлева во главе секретной миссии?Свердлов вручил комиссару Яковлеву грозный мандат Уполномоченного ВЦИК за подписями своей и Ленина. Все обязаны содействовать миссии Уполномоченного, за неповиновение – расстрел. Но о задаче миссии в могущественном мандате не было сказано ни слова. Задачу Свердлов объяснил Яковлеву устно: Царская Семья должна быть доставлена в Москву.
Свердлов спрашивает у Яковлева план его действий. Яковлев предлагает типичный план того сумасшедшего времени: никому ничего не объясняя (ссылаясь при этом на государственную тайну), он вывозит Царскую Семью из Тобольска. Через замерзший Тобол довозит до Тюмени, где есть железная дорога, сажает в поезд и везет по направлению в Екатеринбург, чтобы не вызвать враждебных действий со стороны уральцев. Но, отъехав всего разъезд от Тюмени, он поворачивает в сторону Омска – на восток. Через Омск, враждующий сейчас с Екатеринбургом, он направляется с Царской Семьей в Москву. Если обстоятельства ему помешают – он увезет их в родную Уфу. Там находятся верные Яковлеву люди, и оттуда достаточно просто вывезти Семью в Москву, когда это понадобится… Свердлов предлагает иметь про запас и третий вариант: если все это не получится – Яковлев перевезет Семью в Екатеринбург. Но бывший боевик уверен в себе: во всех прежних опаснейших своих приключениях он всегда побеждал. Победит и на этот раз: Царская Семья будет в Москве.
В распоряжение Яковлева выделяются два телеграфиста – он должен держать непрерывную связь с Москвой и Свердловым. Телеграммы будут идти на условном языке: «груз», «багаж» – обозначают Царскую Семью, «старый маршрут» – путь в Москву, «новый маршрут» – в Уфу и, наконец, «первый маршрут» – путь в Екатеринбург.
Получив задание, Яковлев немедленно выезжает в Уфу набирать отряд. Уфа – родина, здесь старые друзья. Местная ЧК формирует для него отряд из надежных людей. В большинстве это бывшие боевики, сподвижники по захвату золота в Миассе. «Миасские разбойники» – как нежно зовет их Яковлев.
В Уфу Яковлев вызывает руководителя екатеринбургских большевиков, военного комиссара Филиппа Голощекина.
Предъявив мандат, Яковлев требует у Голощекина письменного распоряжения, подчиняющего ему всех тобольских екатеринбуржцев: главу Тобольского Совета – Павла Хохрякова, Авдеева и других. Что ж, Голощекин готов дать ему такую бумагу, но сначала он требует у Яковлева раскрыть цель своей миссии – ведь ВЦИК обещал перевезти Царскую Семью в Екатеринбург. Яковлев объясняет: Царская Семья и будет доставлена в Екатеринбург. Все, как обещал ВЦИК. Но об этом пока никто не должен знать. И особенно в Тобольске. Почему такая секретность? И на это у Яковлева есть достоверное объяснение: иначе омский отряд в Тобольске начнет бунтовать, и дело может дойти до открытого столкновения. Кроме того, могут взбунтоваться и бойцы старой охраны. У них давняя неприязнь к екатеринбургским большевикам из Тобольского Совета. Вот почему Яковлев просит приказа Голощекина о беспрекословном подчинении екатеринбуржцев.
Голощекин дает ему такое письменное распоряжение.Все это была Игра. Конечно, у Голощекина, старого друга Свердлова, давно была информация об истинной цели секретной миссии Яковлева. И он хорошо к ней подготовился.
Что же поделывает «шпион», пока Яковлев вместе со своим отрядом направляется в Тобольск? В середине марта, после того как Хохряков и Авдеев с отрядом вошли в город, он, видимо, возвращается в Пермь. Во всяком случае, 15 марта 1918 года Федор Лукоянов назначается главой Пермской ЧК. Но в конце апреля он вновь исчезает из города – «на подавление кулацких мятежей». На самом деле он, видимо, возвращается в Дом Свободы, ибо Голощекин объявляет – решительный момент приближается…
Меж тем в Доме Свободы текла обычная жизнь.
Из дневника: «7 апреля, суббота… В 9 часов была Всенощная. Пел отличный бас».
Как всегда, в эту субботу была Всенощная. В большой зале тускло горел электрический свет и светилась в полутьме икона Спасителя.
Аликс вошла в пустую залу, накрыла аналой своим вышиванием. И ушла. В 8 часов в залу вошел священник и четыре монахини из монастыря. Зажгли свечи… Долгоруков, Татищев, Боткин выстроились слева от аналоя, потом появились фрейлины бывшего двора, многочисленные «люди».
Наконец, открылась крохотная дверца в стене: вошла Семья. Запел хор и «отличный бас»: «Слава в Вышних Богу». Семья встала на колени, и все опустились вослед.
Так они встретили наступление любимого дня – 8 апреля – 24-ю годовщину их помолвки. В эту ночь они, как всегда, вспоминали… Брат Эрни, Вильгельм, Джорджи, Элла… Где они сейчас? Бабка королева Виктория давно в могиле… И все-таки это было. Был поцелуй в Кобургском замке. И были они, молодой человек и девушка, безумно счастливые. Точнее, счастливые и безумные, ибо «хотя бы ты был, как орел, и поднялся высоко»…
И вот 8 апреля; в этот прекрасный день Николай узнал: ему не разрешалось более носить погоны. И не только ему – «Маленькому» тоже. Погоны – это была некая связующая нить: он носил погоны с вензелями отца, а его сын носил его вензеля.Я представляю, с каким нетерпением Матвеев и «шпион» ждали в тот день, когда он уйдет на прогулку. И, видимо, состоялся уже обычный ритуал: Матвеев прогуливался в коридоре, сторожил, а «шпион» вошел в комнату.
На столе, как обычно, все было педантично разложено: карандаши, несколько часов из его коллекции и, наконец, дневник.
«Шпион» прочел: «8 апреля. Воскресение. 24 годовщина нашей помолвки! В одиннадцать с половиной была обедница, после нее Кобылинский показал мне телеграмму из Москвы, в которой подтверждается постановление отрядного комитета о снятии мною и Алексеем погон. Поэтому решил: на прогулки их не надевать, а носить только дома. Этого свинства я им не забуду!…»
И «шпион» окончательно понял: царь упрямо записывал в дневнике все. Даже допуская (он не мог не допускать!) возможность чтения дневника врагами. В этом было его презрение к ним.
Видимо, тогда «шпиону» и пришла в голову идея. Но осуществить ее в Тобольске он не успел, ибо уже на следующий день все изменилось.Приезд уполномоченного
Член Тобольского Совета – екатеринбургский большевик Авдеев апрельским утром 1918 года ехал из Тобольска в родной Екатеринбург. Авдеев был доволен: он вез с собой долгожданные документы. Это были сведения о монархическом заговоре зятя Распутина Соловьева, добытые «шпионом» (переписка царицы с Соловьевым и т. д.). И решение Тобольского Совета: ввиду угрозы побега «Николая Кровавого» из Тобольска просить Уральский Совет перевезти Царскую Семью в Екатеринбург.
На платформе, где Авдеев ждал своего поезда, он увидел выгружавшуюся из вагонов военную часть. Вид незнакомых вооруженных людей крайне обеспокоил екатеринбуржца. Он насчитал 15 кавалеристов и 20 пехотинцев. Это было время яростной вражды Омска с Уралом. Он подумал: «Не прибыл ли очередной омский отряд?» И решил разведать, что за солдатики.
