Виктория Балашова - Елизавета Тюдор. Дочь убийцы
ГЛАВА 6. 1558 ГОД
1
Год начался с захвата французами Кале. Кто бы этого ожидал? Казалось бы, выигранная война для англичан привела к странному итогу: французы напали на плохо защищённый город и за девять дней его захватили.
Для Марии эта новость стала ударом. Она никак не думала, что её помощь испанцам будет иметь подобные последствия. Она потеряла порт, которым Англия владела две сотни лет, в одночасье. Ужасное самочувствие сменилось скверным настроением.
— Когда я умру, что будет начертано на моём сердце? — вопрошала королева приехавшую к ней сестру. — Имя моего любимого мужа Филиппа и название города Кале.
— Ты не виновата, — Елизавета тщетно пыталась её успокоить, — кто знал, что так обернётся?
— Надо было предвидеть, что французы попытаются отомстить за Сен-Кантен. Но почему нам? Почему Кале? Или это месть за Булонь? — Мария перечисляла причины, по которым герцог де Гиз решил брать английский город, так удачно расположенный на берегу Ла-Манша. — Да, Булонь. Такая же бессмысленная осада, — казалось, она бредила, не вслушиваясь в слова собеседницы, — это отец, его вина. Во всём его вина. В моём неудачном управлении государством, в том, что я не любима собственным мужем. Он всё испортил с самого начала, когда развёлся с матерью. Отец был проклят церковью. Он отрёкся от настоящей, единственной веры. И теперь проклятие пало на мою голову, — Мария замолчала, обессилев от длинной речи.
— В захвате Кале нет вины отца, — встряла Елизавета, понимая, что уж лучше б молчала, но не в силах выслушивать обвинения сестры.
— Ты всегда любила его, что бы он ни делал, — с упрёком произнесла Мария, — разве можно прощать такое? Он — убийца твоей и моей матери. А ты прощаешь!
— Простить можно всё. Если любишь, — Елизавета не сдавалась, — но это не имеет значения. Искать виноватых в том, что произошло, — бесполезно.
— Почему бесполезно? Виновных можно и нужно наказывать.
— А если их уж нет в живых?
— Их накажут на том свете, — Мария становилась всё бледнее, и слова, которые она произносила, почти совсем не было слышно, — накажут. Злодеяния не останутся без возмездия. Запылают костры, — она прикрыла глаза и перекрестилась.
Мария заснула. Елизавета посидела какое-то время возле неё и тихо вышла из комнаты. Навстречу шёл Филипп. Он находился в Англии, словно отбывая повинность за выданные ему на войну деньги. В глубине души он понимал, что скоро его жена умрёт, и это также сдерживало его желание удрать отсюда как можно скорее. Да и силы у Марии уходили. Она не пыталась удерживать мужа, который её откровенно игнорировал. Но это не мешало королеве быть благодарной Богу за то недолгое счастье, что она с ним испытала.
— Как она? — поинтересовался Филипп у Елизаветы. — Лучше?
— Нет, — честно ответила принцесса, — очень переживает из-за Кале. Взятие французами порта совсем её подкосило. Винит себя и даже отца в том, что произошло.
— Это действительно случилось неожиданно, — кивнул Филипп, — мы не могли бы предугадать такого поворота событий. Иначе послали бы туда подкрепление.
— Но порт следовало охранять в любом случае, — заметила Елизавета сурово.
— Несомненно, вы правы, — Филипп не хотел ссориться с принцессой и широко ей улыбнулся, — скоро вы станете королевой, и в вашей власти будет решать эти вопросы. Да и многие другие. Я бы с удовольствием подчинялся вашим приказам, — его голос стал вкрадчивым и тихим, — осталось совсем мало времени, вы так не считаете?
Елизавету передёрнуло. Она с неприязнью посмотрела на мужчину, чей портрет недавно её притягивал и волновал.
— Я не считаю дни до смерти своей сестры, — ответила она, поджав губы, — я молюсь о здоровье королевы. Она выздоровеет. Захват Кале — результат её плохого самочувствия. А вы ей не помогли вовремя увидеть угрозу со стороны французов, в войну с которыми, кстати, втянули Англию испанцы.
— Не сердитесь, ваше высочество, — Филипп старался быть галантным изо всех сил, — во многом вы правы, но не во всём. Большую часть времени вы находитесь вдали от королевского дворца и не догадываетесь о сложностях политики. Это приходит с опытом. Ничего страшного. Но надо иметь в виду, что не всё так просто, как вам кажется.
— Спасибо за объяснения. Я тороплюсь обратно в Хэтфилд. Так что прошу меня простить, но нам придётся закончить такой интересный и познавательный разговор, — Елизавета посмотрела прямо в хитрые глаза испанского принца и пошла прочь.
В Хэтфилде её встречал Роберт.
— Как чувствует себя королева? — первым делом спросил он.
«Как же сейчас всех волнует этот вопрос. Только и ждут её смерти!» — ужаснулась Елизавета.
— Лучше, — сказала она вслух, — мы чудесно поговорили.
— Вы ещё находите темы для разговоров? — усмехнулся Дадли.
— Конечно. Мы обсуждали Кале.
— Не самая весёлая и интересная тема, — заметил он, — и чем объясняет королева своё бездействие? Почему она с такой лёгкостью отдала французам важный порт?
— Не с лёгкостью. Мария переживает случившееся. Давайте оставим этот разговор. Я успела обсудить Кале и с Марией, и с Филиппом. Мне бы хотелось, чтобы вы нашли другую тему, которая больше развлекла бы меня, — нельзя сказать, чтобы Елизавете хотелось развлекаться, но она понимала, что отвлечь Роберта можно только так.
2
А Фредерико выслеживал графа. Случайно он заметил его однажды в Лондоне. Действовать следовало быстро, пока де Вилар вновь не захотел бы воспользоваться услугами Фредерико. Проследив за графом до самого дома, он обнаружил, что де Вилар живёт недалеко от того самого места, где они последний раз виделись и где были убиты два его сообщника.
Снаружи дом выглядел ужасно: грязные, тёмные от сырости стены, покосившиеся, полусгнившие ставни на окнах, близость реки, от которой шёл нестерпимый, неприятный запах. Улица была безлюдна, и Фредерико отыскал взглядом одно из окон, освещённое пламенем свечи. Небольшая щель позволяла увидеть часть комнаты. Она была богато обставлена: дорогое сукно обтягивало диван, на котором сидел граф, в деревянном резном буфете блестела серебряная посуда.
— Здесь и надо будет его подкараулить и убить, — Фредерико удивился собственному хладнокровию, — мне нельзя медлить. Кто знает, может быть, граф не каждый раз останавливается в одном и том же доме.
Стоял январь. Редкие снежинки таяли, не долетая до земли. Фредерико поёжился и пошёл прочь. Убийство графа он запланировал на следующий же день. Постоянно оборачиваясь, чтобы убедиться в отсутствии слежки, он добрался до того постоялого двора, где оставил свою лошадь. Час расплаты приближался. Фредерико почувствовал, как дрожь охватила его тело.
— Главное, собраться с духом, — приказал он себе, — другого такого шанса не предвидится.
Вернувшись в Хэтфилд, Фредерико достал оставшуюся у него после похода во Францию аркебузу.
— Нет, слишком много наделает шума. Хотя, конечно, вещь надёжная. Куда надёжнее шпаги и кинжала.
Оставшуюся часть ночи он обдумывал, как лучше подступиться к графу. Пусть это и выглядит подло, но удар следовало наносить неожиданно. Честного поединка с де Виларом всё равно не видать. На всякий случай с собой Фредерико решил брать всё оружие, что у него было, включая аркебузу. В крайнем случае стоило перебудить все соседние дома, но графа всё же убить. Он вспомнил о пирате Джоне, но понял, что просить ему помочь в таком деле не имеет права. Мстить графу он будет сам.
На следующий день, рано утром, Фредерико оседлал коня. За ночь снег припорошил траву, сильный ветер норовил распахнуть тёплый плащ. Как ни хотелось вернуться обратно, а иного выхода, чем ехать вперёд навстречу судьбе, не было.
В Лондоне стоял туман. С трудом различались серые дома, а редкие прохожие и вовсе порой неожиданно попадались под ноги. Фредерико медленно продвигался вперёд. Он надвинул шляпу на самые глаза, что тоже мешало ему видеть дорогу. Лошадь Фредерико опять оставил на постоялом дворе и дальше пошёл пешком. Возле дома графа Фредерико оглянулся по сторонам и, не заметив ни одной живой души поблизости, спрятался в небольшой часовенке, которую заприметил накануне. Она располагалась как раз напротив входа в дом графа.
Внутри, казалось, было холоднее, чем снаружи. Фредерико надеялся, что никому не взбредёт в голову зайти туда помолиться. Он приготовился ждать. Через пару часов граф вышел из дома. Вслед за ним шли два постоянно оглядывавшихся человека. Вчера вечером они тоже сопровождали графа, но возле дома попрощались с ним и ушли восвояси.
В часовне Фредерико просидел до ночи. Де Вилар, как всегда, не торопился возвращаться. Фредерико боялся заснуть и пропустить тот момент, когда граф появится. Тут надо было сказать спасибо холоду: он не давал Фредерико расслабиться. И вот граф появился у дверей. Он отпустил шедших за ним мужчин и вошёл в дом. Фредерико подождал, пока охранявшие графа люди не скрылись в темноте. Затем он осторожно вышел на улицу. В доме напротив зажёгся свет — в том же самом окне, что и раньше.
