Валерий Мухачев - Сын предателя
сиденье. Женщины осторожно присели. Молодой человек с видеокамерой остался в проёме двери. Николай Фёдорович продавил своим телом кровать и приготовился слушать.
-У вас, Николай Фёдорович, отца звали Фёдор? - осторожно спросила брюнетка, отрекомендовавшись коротким именем - Таня.
-Ну да. Разве это не понятно из моего отчества?
-А какое у вашего отца отчество? - поспешила оживить беседу моложавая блондинка, назвавшая себя Аллой.
-Фёдор Иванович. Да вы не с того начали! - прервал осторожный допрос женщин Николай Фёдорович. - Сын уже звонил по этому поводу. Но я сразу заявляю - самозванцев мне не надо!
-Простите, - успокоительным тоном продолжила Таня, - мы не утверждаем факт какой бы то ни было. Просто выясняем некоторые белые пятна в биографии пожилого человека, который потерял память на много лет. Возможно, вы и поможете эту биографию как-то дополнить.
-А нельзя ли без этого? - сердито спросил Николай Фёдорович.
-Понимаете, из рассказа Фёдора Ивановича мы узнали о его путешествии в город Сарапул, Ижевск и...- Таня запнулась, заглянула в свои записи, - и Алнаши! Он искал родственников, но не застал никого в живых.
-А я-то здесь при чём?
-Ну как вы не понимаете? Он искал Прасковью Степановну Лубину! А она жила здесь до кончины в феврале этого года! - вмешалась Алла. - У вас есть брат Пётр?
-Ну, есть.
-Вот только про вас он почему-то не знает. А про Петра узнал, что он находится на излечении в посёлке Постол.
-Да на каком излечении! - махнул рукой Николай Фёдорович. - В "психушке" не излечиваются, туда попадают до конца дней своих.
-Что уж вы так пессимистически! - удивились обе женщины враз и переглянулись.
-Да он неизлечим. Думаю, его скоро прикончат там. Если никто из родителей не появляется, кто там будет его кормить с ложечки-то?
-У нас медицина пока ещё бесплатная, - заметила Таня.
-Правильно! - скривил губы Николай фёдорович. - Мне уже два зуба удалили без наркоза и два раза резали, извиняясь, что на наркоз в поликлинике нет денег.
Простите, но мы отвлеклись от интересующего нас вопроса, - мягко постаралась перевести разговор на мирные рельсы Таня.
-А что этому старику надо-то? - настороженно спросил Николай Фёдорович. - Может жить захотел на старости лет за мой счёт? Так моей зарплаты едва ли хватит на двоих!
-Успокоиться он хочет, - заполнила паузу Алла, - понимаете? Все старые люди, которых судьба как-то вырвала из родных мест, хотят посетить родные места, вспомнить.
-Вот уж снова увлеклись этими покаяниями! - фыркнул Николай Фёдорович. - А отец-то был алкоголиком! Бил эту самую Прасковью-то в живот! А я там был! И родился с букетом болезней не по этой ли причине?
-Значит, не хотите встретиться? - разочарованно произнесла Таня. - Мы ведь все расходы берём на свою передачу.
-Ну, это совсем другое дело, так бы сразу и говорили, - успокоился неожиданно быстро Николай Фёдорович, - даже интересно поговорить!
-А мы вам уже и билет купили! - повеселела Алла, до этой минуты скучающим взглядом рассматривавшая небольшую фотографию военного на фоне большого фотопортрета в тёмнокоричневой раме, - На завтра!
-Да? С вами не соскучишься. А как быть с работой?
-А вы где работаете?
-Так столяром в фирме.
-А телефон есть?
-Ну есть, конечно.
-Считайте, что мы этот вопрос с повестки дня сняли! - засмеялась Таня.
Николай Фёдорович взял из рук Тани билет, повертел его в руках.
-Что, вот так закрыть дом на ключ и вперёд? А я даже не успел в квартиру ещё ни одной вещи перевезти. В Москве долго придётся находиться? И куда там обращаться?
-Вы с нами и поедете! - засмеялась Алла. - Завтра на вокзале мы вас будем ждать в пять часов вечера на перроне. И пожалуйста не опаздывайте!
-И уж не подведите нас! - просительным тоном добавила Таня. Молодой человек с видеокамерой всё это время то включал видеоглаз, то выключал, отчего стрекот мотора действовал раздражающе на хозяина избы.
И когда гости покинули, наконец, дом, вздохнул с облегчением.
Он долго выбирал рубашку, долго её гладил. Затем очередь дошла до брюк. Пришлось откопать и один галстук на всякий случай. Возня эта вызвала на свободу несколько нехороших слов. Тут и женщинам из Москвы досталось, и Володе, а уж старика, который осмеливался называть себя родственником, Николай Фёдорович и вовсе затолкал под толстое одеяло из отборного мата.
Вспомнился детский разговор с матерью.
-Мама, а если объявится папа вот сейчас, лучше нам с ним будет, чем с дядей Лёшей?
Мать тогда мечтательно посмотрела в пустоту и ответила: - Ой, как лучше-то было бы, когда бы Феденька да объявился!
-Вот, Прасковья Степановна, зри с неба-то на покойничка в живом виде! Чёрт побери! Раньше-то память не мог пробудить? - почти вслух шептали губы Николая Фёдоровича. - Ну, повидаться, поболтать придётся. Старик всё-равно где-то живёт, уедет и не сегодня-завтра помрёт. Всё и забудется.
Голова Николая Фёдоровича всё тяжелела, появилась мысль - не опоздать бы. И он заснул с какими-то сумбурными мыслями, от которых вся жизнь его повернулась к неясному будущему.
На другой день на железнодорожном вокзале его встретили вчерашние женщины из Москвы.
Неожиданно для Николая с ними оказался и Володя. Лицо Николая Фёдоровича посветлело. Обниматься отец и сын не стали. Было это у них не принято, потому что какая-то отталкивающая сила была заложена ещё Прасковьей Степановной, не любившей телячьих нежностей. Николай Фёдорович перевёл взгляд на скамейку, которую украшал раритет Советского Союза - старик, похожий на высохший гербарий, смотревший на него тёмнокоричневыми глазами в венке выцветших волос, не везде торчавших из черепа кучно.
Старик медленно встал, как ни странно, без палочки или батога, подходившего как нельзя кстати для такого возраста, и медленно стал приближаться к Николаю Фёдоровичу. Николай Фёдорович, конечно, выглядел на фоне "старпера" молодцом, мог пробежать сто метров за автобусом, чтобы в него же и сесть и не задохнуться. Поэтому с интересом уже наблюдал за усилиями старика.
Вот уже сблизились "полновесный век" с "шестидесятником", вот старик протянул вперёд руки, зашепелявил сквозь очень редкий зубовный частокол первую фразу: - Вылитый я в молодости!
Видеокамера забегала вокруг них, отвлекая Николая Фёдоровича от излишней подозрительности к пришельцу из параллельного мира. Он хотел отодвинуться, прервать это надвижение, но побоялся, что старик упадёт и остался недвижим.
Володя подбежал, поймал старика за руку и спасительно остановил наплыв массы из костей и жил на Николая Фёдоровича. Чувства родственности никак не хотели одолеть им. Губы Николая Фёдоровича скривились помимо его воли в подобие улыбки, чтобы совершенно чужой для него старик не почувствовал себя глупо. Но уже в следующее мгновение лицо старика побледнело, рот широко раскрылся в попытке ухватить побольше воздуха, ноги подкосились, и сухое, вмиг отяжелевшее тело стало проскальзывать сквозь усилия Володи к асфальту. Ситуация создалась трагическая. Поезд должен был вот-вот тронуться.
Женщины из Москвы с горестным выражением на лицах что-то говорили проводнику вагона, сразу поняв, что все усилия по подготовке передачи по телевидению срываются. Таня подошла к Володе со словами соболезнования. Потом, после объявления по радио об отправлении поезда, заторопилась нырнуть в тамбур вагона вслед за молодым человеком с видеокамерой. Алла спешно записала телефоны Володи и Николая Фёдоровича, чтобы справиться о здоровье старика и пообещала обязательно организовать встречу в Москве. Почти на ходу она запрыгнула в вагон поезда, который стал лениво набирать скорость мимо отца с сыном и старика, лежавшего на асфальте.
глава 70
"Скорая" подъехала почти мгновенно. Поставил врач "скорой" старику укол для поднятия или понижения давления. Заглянул врач в глаз, приподняв веко. Покачал головой, попросил паспорт старика. Увидев адрес прописки, развёл руками, сказал, что не может принять в больницу.
На том и укатила "скорая". Николай Фёдорович пугался одной мысли, что старик помрёт в пути. Уже исчезли из его головы надежды на покупку компьютера. Ему даже в голову не приходили теперь те "нехорошие" слова, от которых он не пытался избавиться за последние двадцать четыре часа.
Усталость охватила его с ног до головы от раздумья, где заказывать гроб, венок, памятник. Сама мысль о похоронах терзала его всю дорогу, пока такси раскачивала старика, бросая его то в объятия Володи, то - Николая Фёдоровича. Поглядывая на лицо старика Николай Фёдорович своим художническим взглядом обнаруживал явное сходство того с фотографиями, хранившимися дома в альбоме многие годы. Сходство это трудно было отрицать, но и привыкать к слову "папа" или "отец" было Николаю Фёдоровичу поздно.
