Проклятие Тары. Артефакт-детектив - Монт Алекс
— Все это так, Георгий, — сумрачно вздохнул генерал и потянулся за новой сигаретой. — Не забывай, 2007 год на дворе. Буддизм уже не тот, что прежде. Приходят новые лидеры, исповедующие адекватные времени подходы. Религия приспосабливается к современным реалиям, дружище. Возникли организации, выступающие за насильственное свержение китайской власти в Тибете. Определенные шаги в этом плане исходят и из Индии, неофициально, естественно. Так что, поверь мне на слово, я знаю, о чем говорю.
Чаров тогда не согласился с генералом, но возражать старику не стал, и они расстались друзьями. Однако тот разговор заставил его присмотреться к Бадме. «Раз в операции участвует Джудит, в деле скрыта и другая, напрямую не связанная с политикой, подоплека. И с чьей подачи уважаемые буддисты вышли на мое скромное агентство?» — он поднял глаза на сидевшего в его кабинете бурята, и их взгляды встретились.
— Удачно начав расследование, вы доведете его до логического конца, теперь я уверен в этом, — голос Ергонова прервал размышления детектива. — Работайте без оглядки на расходы, — с пафосной важностью вымолвил он. — Верните нам Золотую Тару, и сангха не забудет вас! — завершил напутствия Бадма, подкрепив их внушительной пачкой банкнот, тотчас исчезнувшей в необъятных просторах Чаровского сейфа.
Глава 4. Закравшиеся подозрения
На встречу с Генрихом Вайсом, немецким аукционистом и собирателем древностей, Матвей ехал в хорошем расположении духа. Всю дорогу он шутил и отвлекал разговорами водителя. Цветочный бизнес приносил солидный доход и позволил осуществить его заветную мечту — посвятить досуг коллекционированию. Традиционные предметы старины типа картин, мебели, часов, канделябров или редких книг не волновали его. Древние языческие культы и связанная с ними атрибутика — вот что стало подлинной страстью Матвея. Каменные и деревянные идолы, фигурки и изваяния древних сибирских богов из кости мамонта эпохи мезозоя взирали на вас из всех углов просторной квартиры Иссерсона, тогда как неисчислимое количество всевозможных масок, пугающих своим звериным оскалом гостей и знакомых, заполонили стены его жилища и теперь свисали даже с потолка супружеской спальни.
Среди них находились артефакты из Шигирского торфяника на Урале, составлявшие предмет особой гордости Матвея. Когда собрание настолько разрослось, что грозило поглотить ванную с коридором, он решил, что пришла пора перевезти коллекцию в недавно отстроенный загородный дом, а от части «хлама» избавиться. Упорядочить собрание и продать дорогостоящий «хлам» ему помогал русский немец Вайс, выставляющий на аукционе безделушки Матвея.
Едва завидев в холле гостиницы высокую грузную фигуру, Вайс поспешил двинуться навстречу.
— Рад тебя видеть, дружище, — крепко пожимая руку, произнес он.
— Взаимно, Генрих. Как долетел?
— Без проблем. Где поговорим? — живо поинтересовался аукционист намерениями партнера. Бывший волгадойч, перебравшийся в Германию еще в девяностых, не терял связей с Россией и частенько наведывался в Москву. Иссерсона он знал еще с детства и не упускал шанса увидеться с ним.
— Поехали ко мне, покажу кое-что веселенькое!
— С превеликим удовольствием! — предчувствуя удачу, с воодушевлением подхватился Вайс.
— Ты знаешь, о чем меня попросил сегодня утром твой муж, когда заезжал сюда? — остановил вопросом Марину детектив на пороге офиса.
— И о чем же? — беззаботно отозвалась женщина, с комфортом устраиваясь в кресле и закуривая.
— Поручил следить за тобой, а заодно выяснить, зачем летала в Брюссель. Причем про Брюссель он выдал по телефону, за пару минут до твоего прихода. И голос у него был какой-то недобрый.
— Да-а-а! — ошарашено протянула она, бросив недокуренную сигарету в малахитовую пепельницу.
— Вот тебе и «да»! — с едким сарказмом передразнил ее Чаров. — Ладно, чего уж! Теперь нужно думать, как выкручиваться будем, — перешел на конструктивный лад Георгий. — Больше в офис не приезжай. То, что он отдал тебя мне, конечно, хорошо, но пока ровно ничего не значит. Кто поручится, что он не нанял еще кого-нибудь следить за тобой, а может и за нами обоими? Так что визиты сюда придется отменить. Встречаться будем на нейтральной территории, я сам придумаю где. А сейчас надо понять, что он о нас знает и почему так заинтересовался поездкой в Бельгию. Что ты ему говорила?
— Да ничего особенного! — недоуменно пожала плечами женщина. — Сказала, что ездила в Брюссель прошвырнуться. Дескать, везде в Европе была, а туда смотаться бог часа не дал. В общем, что-то в таком духе брякнула.
— Ну, а он? — вскинул брови детектив.
— Хмыкнул, как всегда, да умотал с утра пораньше. А ночью даже не приставал, — с неприкрытым вызовом проронила она.
— Да-а-а? — в свою очередь растерянно отозвался задетый за живое Чаров. Ее реплика полоснула его как бритва. Таившаяся в глубинах души ревность едва не прорвалась наружу, но он сдержался. — Значит, точно подозревает, — задумчиво проронил он. Делить Марину с мужем становилось все тяжелей, порой невыносимо, но в эту минуту детектив думал о ее безопасности. Если Матвей узнает правду, беды не миновать
Просьба узнать, что за неотложные дела образовались у Марины в Брюсселе, имела под собой основания и была не случайна. На этот шаг его подтолкнула беседа с Вайсом. После того как приятели душевно поужинали и немец оценил предметы, которые гостеприимный хозяин хотел выставить на ближайших торгах, у них состоялся примечательный разговор.
— И вот еще что, Матвей, — проронил аукционист, неторопливо бросая кубики льда в мартини. — На днях я получил одно странное предложение, скорее предостережение, которое хочу обсудить с тобой. Есть в нем что-то угрожающее, мистическое, а вот что именно, не могу взять в толк.
— А что тебя конкретно смущает? — с легким нетерпением спросил Иссерсон, нарезая дыню.
— Да так, в общем, долго рассказывать… — замялся делано Вайс.
— А мы не спешим. Охранник отвезет тебя в гостиницу, так что давай, начинай с главного, — подбодрил он партнера.
— Действительно, все это весьма странно, — Матвей отставил пустую тарелку и, вытерев о салфетку руки, пригубил ледяного, прямо из ведерка, шампанского.
Рассказ немца озадачил его. То, что некое религиозное общество попросило Генриха не выставлять на торги статую Золотой Тары, некогда пропавшую из буддийского храма, если вдруг она у него окажется, не особо взволновало его. А вот факт, что пресловутая реликвия в начале двадцатых находилась в руках барона Унгерна, против отрядов которого воевал его дед, заинтриговал необычайно. На ум сразу пришли дедовские байки о его военной молодости, службе в Забайкалье под началом Блюхера и загадочном золоте буддийских лам. Матвею едва стукнуло двенадцать, когда Самуил умер, но он хорошо помнил эти истории.
«Когда подрастешь, Мотя, — так дед называл его, — прогляди мои старые бумаги, что в желтом портфеле на антресолях. Кто знает, вдруг они сгодятся тебе», — тяжело покряхтывал Самуил, с обожанием глядя на внука. Прошли годы, Матвей вырос и с головой окунулся в бизнес. О дедовском наказе он не вспоминал. Портфель пылился в родительской квартире на Сущевке, где тихо коротала однообразные дни его пожилая мать. «Пожалуй, настало время заглянуть в дедулин портфельчик, вон как жизнь поворачивается!» — здраво рассудил он, глядя на Вайса потеплевшим взглядом.
— Ты уверен, что вся эта возня с Тарой не фуфло собачье? И с чего они взяли, что статуя окажется у тебя? — резонно поинтересовался Матвей.
— Люди эти очень серьезные, — постарался развеять сомнения партнера аукционист. — Поверь мне, старой шлюхе, такие порожняк гнать не будут. А что касается их предположений насчет реализации изваяния через меня, мыслей особых нет. Разве что наша фирма известна в Германии, и новые хозяева куколки могут обратиться ко мне.
— Логично, — озадаченно протянул Иссерсон.
— К тому же я проконсультировался у одного ученого историка. Ради этого даже в Брюссель смотался.
