KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Игорь Гергенрёдер - Комбинации против Хода Истории

Игорь Гергенрёдер - Комбинации против Хода Истории

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Игорь Гергенрёдер - Комбинации против Хода Истории". Жанр: Историческая проза издательство неизвестно, год неизвестен.
Перейти на страницу:

Потроша, коптя рыбу, сбивая коровье масло, я размышлял... Ход Истории ещё не поздно обмануть. Направить колоссальную неистраченную энергию России не на самоё себя, а на Восток.

– Далась же вам география! - в сердцах воскликнул Зверянский.

– Ах, Александр Романович! Будь по-моему, Пудовочкин и тьмы ему подобных разбойничали бы сейчас в пустыне Такла-Макан, а в вашем тихом Кузнецке некому было б бесчинствовать. Но и теперь ещё можно всё исправить. Именно для этого я год назад приехал из Финляндии, вступил в партию большевиков, сделался комиссаром красного отряда.

Если мой план удастся - о! Мы бросим против большевицкой идеи - идеи будущего рая - иную! Идею рая, до которого лишь несколько недель пути. Наши листовки, газеты, брошюры станут лгать о невиданном изобилии в Корее, в Монголии, Тибете. Мы мобилизуем всех художников, и они будут малевать картинки мужицкого счастья в тех краях. Мы сделаем упряжной лошадкой давнюю мечту русских мужиков о волшебной стране Беловодье. Не зря её искали на Алтае. А мы направим народ дальше: в Непал, в Лхасу, в Сикким!

Неверящих станем принуждать к движению жёсткой революционной властью. Тех, кто агитирует против, будем расстреливать как шпионов, пособников государств, которые сами хотят заглотнуть райские просторы.

"Что значит болезнь, - остро переживал доктор, - куда занесло! Но какое чувство!"

– Управитесь ли с расстрелами? - обронил он. - Поди, всех неглупых придётся... того...

– Это уж заботы Пудовочкина.


16.

В пяти верстах от Кузнецка, на даче потерявшего имение помещика Осокина, собралось человек двадцать кузнечан. На крыше дома и в дубовой роще неподалёку засели наблюдатели, чтобы предупредить о приближении опасности.

Вечерело. Гости сидели в гостиной. Говорил начальник станции Бесперстов:

– На станции Кротовка, господа, безобразничала кучка красных. Кассира, понимаете, расстреляли, за ним - буфетчика. Взялись за тех, кто имел огороды, - связывали, били, заставляли сказать, где спрятаны деньги. Нескольких бедняг замордовали до смерти. Наконец население сговорилось: четверых заводил прикончили, остальных - под замок, в пустой пакгауз.

Послали делегатов в Самару, в совдеп: так, мол, и так, нет наших сил терпеть бандитизм... Явилась в Кротовку проверка. Арестованных выпустили, но из Кротовки удалили. Убитых красных признали "провокаторами". Кары никто не понёс.

– Это пока не понёс, - многозначительно заметил помещик Осокин. - А в недалёком будущем? Желательно бы поглядеть.

– Говорю, что есть, - возразил Бесперстов, - о будущем не гадаю... Возле станции Липяги было, в селе того же названия. Пришёл красный отряд - убили хозяина постоялого двора. И давай баб, девок бесчестить. Еженощно и ежедневно, понимаете. До недорослей добрались. Ну, население - ходоков в

Самару. Прибыл комиссар интеллигентного вида, с ним дюжины две солдат. Требует у отряда выдать наиболее отъявленных, а отряд - ни в какую! В нём семьдесят с лишком штыков. Тогда комиссар мобилизовал население, и общими силами рассеяли негодяев, несколько попавших в руки были показательно расстреляны. Затем, правда, пришла в Липяги красная рабочая дружина. Священника расстреляли. Грабят. Но не насилуют!

– Облегчение... - вздохнул Осокин.

– Я не разбираю вопрос о сомнительности облегчения, - не без чувства обиды заявил Бесперстов, - я говорю моё мнение! Оно состоит в том, что если мы истребим банду Пудовочкина, есть твёрдая надежда избежать многочисленных казней. Сам я, как зачинщик, готов ответить своей головой!

Хозяин колбасной Кумоваев обнял сидящего рядом сына, поручика:

– Я и мой Олег объявляем о себе то же самое! С первого часа, как у меня в магазине эта сволочь убила Гужонкова, меня всего бьёт. Ведь это ж я бедолагу под смерть подвёл! Назвал его палачу. Не понимал, что бедному угрожает... Мне кусок в горло не идёт!

– Очень хорошо, Григорий Архипович, - сказал Бесперстов с пылким одобрением (выходило: он одобряет то, что кусок не идёт в горло Кумоваеву), - хорошо и важно, - продолжил он, - что вы за самую решительную меру! Это многим будет в пример.

Слова начальника станции подхватили купец Усольщиков, бывший пристав Бутуйсов, приказчик галантерейного магазина Василий Уваровский - непременный участник всех домашних спектаклей в городе, любимец дам.

Затем заговорил капитан Толубинов, потерявший на германском фронте правую руку, она отнята по самое плечо; в теле сидят две пули. Капитан сообщил, что имел доверительную беседу с председателем совдепа Юсиным.

– Одно время на фронте мы с ним были накоротке. Он как большевик, господа, вы понимаете, о теперешних делах ничего определённого не сказал. Но дал понять... Если мы уничтожим отряд Пудовочкина, не тронув никого наших местных большевиков, и тотчас заявим в Москву о нашей горячей преданности советской власти и тому подобное, он, Юсин, со своей стороны, подтвердит нашу правоту. И наверняка можно будет сказать, что карательных мер против города не последует. Комиссары - люди практические. Поймут - отряда не воскресить. Так зачем им раздувать пламя, делать врагом целый город?

– Вполне справедливо! - поддержал старший бухгалтер хлеботорговой компании Билетов. - Юсин, господа, - большевик, но я ему, знаете, верю. Теперь, когда нам стала известна его позиция, думаю, все точки расставлены.

С ним в общем согласились.

– Следовательно, - предложил капитан Толубинов, - перейдём к военной стороне дела...


17.

Зверянский со своим постояльцем вернулся домой. Доктор узнал от домашних о новых злодеяниях Пудовочкина: об убийстве на рыночной площади десятерых подростков. Застрелены их родные, посмевшие требовать разъяснений, куда и зачем уводят ребят.

Доктор бегом поднялся в комнату постояльца.

– Валерий Геннадьевич, дорогой... за эти часы бесед мы как будто пришли к взаимопониманию, у нас одинаковые взгляды на некоторые святые вещи... Вы, скажу вам прямо, мне симпатичны! Я умоляю вас: немедленно употребите ваше влияние, приложите ваши недюжинные силы и остановите кровавую оргию!

Костарев прохаживался по комнате, с интересом поглядывал на Зверянского сквозь пенсне. Тот протягивал к нему крупные жилистые руки.

– Поеду-ка я к моему Пудовочкину, - помолчав, сказал Костарев.

– Поезжайте, дружочек, скорее! Сделайте святое дело!


Доктор не лёг спать, ждал возвращения постояльца. Тот приехал далеко за полночь. Тотчас Зверянский поспешил к нему, комнату озарила свеча.

– Валерий Геннадьевич, умоляю, не терзайте! Варфоломеевская ночь остановлена?

Человек с бородкой утвердительно кивнул:

– Можете не волноваться, - прилёг на канапэ. - Ну, и полюбовался же я, Александр Романович, на это творение природы! Угодил к ужину. Товарищ Пудовочкин прибрал сковороду отбивных, столько же жареной рыбы, горку пирожков с ливером, обильно сдабривал всё это настойками и винами из погребов сахарозаводчика. Напоследок съел дюжину пирожных, фунт конфет, выпил графин сладкой наливки.

– Чудесно, - вырвалось у Зверянского, - что вы сумели воздействовать на это прожорливое кровожадное чудище!

– Вот вы как о нём! А он меня, между прочим, о вас расспрашивал. Уважает врачей! Любит, чтобы его осматривали.

– Да я ему стрихнину дам!

– Ф-фу, что я слышу и от кого? - нервное породистое лицо Костарева исказила гримаса. - Вы же - отъявленный добряк, и вдруг эдакие заявления. А товарищ между тем прислал вам подарок. - Он встал, достал из кармана пальто бутылку: - Ром, настоянный на рябине. Большая редкость нынче! И это не всё... - вышел на лестницу, кликнул ординарца.

Через несколько минут на столе появились жареные цыплята, белый калач, изюм, шоколад.

– От него - ни в коем случае! - замахал руками Зверянский. - И вы забыли, что сейчас же пост!

– О, как вы умиляете, доктор! Ваша душа заматерела в добродетели. Из таких прелестно-бесхитростных рыцарей получаются отменные портильщики великих дел. Вас просто необходимо расстрелять! Если я не сделаю этого, вы можете погубить исключительную возможность сыграть против Хода Истории. С меня надо будет тогда содрать кожу с живого, вытягивать из меня жилы...

"Я усугубил его болезненное состояние, - подумал, злясь на себя, доктор. - До чего же он мучается! А ведь он только что постарался для людей". Зверянский попросил прощения.

– Я вас не обижу, Валерий Геннадьевич, предложив чаю?

Позвал горничную. Приземистая большерукая Анфиса лет под тридцать внесла самовар, мрачно взглянула на постояльца, вышла, быстро и сильно ступая. Доктор наполнил чашки чаем. Костарев молча налил рюмку рома, выпил.

– Не могу смотреть, как вы убиваете себя.

– Перестаньте раздражать! - желчно, грубо оборвал Костарев. - Что такое - ваша заботливость обо мне? Чушь! Её никак не должно быть. Если б вы вправду могли сочувствовать мне, то заботились бы о том, ради чего я в любой момент готов отдать и свою, и миллионы чужих жизней. Ничего дороже этого явления нет и не может быть, ибо это явление есть Россия!

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*