Андрей Ветер - ДИКИЙ ЗАПАД. РАННИЕ РАССКАЗЫ
Рой вёл лошадь под уздцы, и она нервно встряхивала головой, пятясь от сильно пахнущих мёртвых тел. Трупов было много, большинство раздето, все сильно окровавлены. Рой старался не разглядывать несчастных, но глаза сами нащупывали в вечернем свете жуткие пятна ран.
Когда он взялся за лопату, присоединившись к товарищам, он повернулся спиной к ближайшему покойнику, голова которого была раздроблена сзади, а от белой, густо облепленной мошкарой спины отслаивался кусок мяса.
– Не тяните время, – прошагал мимо сержант Райн, запихивая что-то в сумку, – после захода солнца все должны быть в лагере. Утром продолжим.
– Джон! – окликнул сержанта доктор Потер, ковыляя вниз по склону, – я отрезал для Элизабет пучок волос генерала…
Сержант что-то невнятно буркнул в ответ.
– Не думал я, что Сю так над трупами измываются, – сказал в воздух Рой, надавливая ногой на лопату.
– Да это, приятель, ничто. Эти раны в бою получены. Топором зацепили спину, но не насмерть, а добили в голову. Это не издевались. Вон там, чуть повыше, лежит один… сухожилия на руках разрезаны, кишки выпущены, нос отрезан… А вообще-то Сю в этот раз не зверствовали. Я помню случаи похуже, – устало проговорил пожилой солдат с пышными усами и грустными голубыми глазами.
– Обратите внимание на лица, – вздохнул Рой, забрасывая лопату на плечо, – у всех выражение ужаса.
Щурясь, появился Джекоб Эдам, его губы подрагивали.
– Знакомого нашёл? – спросил его усатый.
– Твида, Томаса Твида… Помните его? – Эдам спрятал лицо под полями шляпы. – Досталось старине. В каждый глаз по стреле воткнули, ногу отрубили и на плечо ему бросили.
Говорили негромко, боясь собственных голосов. Под ногами хрустел песок, иногда под каблук попадалась стрела, постоянно позвякивали задетые мыском сапога гильзы.
– Он должен был погибнуть, – ясно прозвучал чей-то голос, и все поняли, что речь шла о Кастере. – Раньше у него были шикарные волосы, он ими гордился не меньше, чем краснокожие своими лохмами. И вдруг остриг. Это был дурной знак.
– В форте Линкольн я видел миссис Кастер. Она долго шла возле его стремени и не хотела отпускать его, – сказал Эдам.
– Его предупреждали, что этот поход будет дурным, – встрял в разговор рядовой Колмэн, – и Чарли Рейнолдс, и Мич Боуэр, и Кровавый Нож, а у них на опасность нюх, как у зверей. И все мертвы… Сейчас переносили раненых с горы, где майор Рино держал оборону. Так я услышал, что Кровавому Ножу насквозь череп прострелили, а майор в этот момент рядом стоял, и ему всё лицо мозгами забрызгало…
– Тут всех забрызгало, – вздохнул Эдам, – это место долго будет вонять трупнятиной, поверьте мне. И не только это. Мы теперь будем гнать этих краснокожих гнид, пока всех не передавим…
Ночь прошла тихо, но без сна.
Ближе к утру вокруг Роя столпились странные тени. Он разглядывал их сквозь прищуренные ресницы, но не мог различить ни одного лица. Затем в него просочилась мысль, что это были лазутчики Сю, но он не пошевелился, даже наоборот, ощутил какую-то особую расслабленность. Не чувствовалось ни намека на беспокойство. Он открыл глаза и увидел стоящие тени вдоль всех холмов, подобно варварским тотемным столбам. Тогда он поднялся на ноги, встряхнул головой, и тени растаяли.
– Призраки… Души погибших, – прошептал он.
Трижды крикнула в мутной утренней дали вспугнутая кем-то птица.
«Снова в поход… И опять будут такие же смерти», – подумал Рой и обвел глазами тихий лагерь. Фыркнули лошади.
– Нет, не хочу, – прошептал он и вдруг, сам того не успев осознать, зашагал прочь.
Мимо проплывали восковые тела мертвецов на тёмной от высохшей крови земле, торчали стрелы, как таинственные растения, тянулся густой трупный запах. Один раз Рой оступился и упал руками на свежий холмик земли.
– Могила, – сказал он.
Он брёл, не думая ни о чём, пока не стало совсем светло, и тогда его тело застыло, словно оцепенев. В ушах звенела летняя тишина.
Рой обернулся, чтобы определить, далеко ли он ушёл от лагеря, и совсем близко от себя увидел двух всадников. Оба неподвижно сидели на невысоких лошадках рыжей масти. Вокруг лошадиных глаз были нарисованы ярко-красные круги, в гриву вплетены несколько перьев. Наездники были совершенно голыми. За спиной одного из них виднелся круглый кожаный щит, у обоих за плечами торчали колчаны со стрелами и луки. Лицо левого всадника было покрыто ровным белым слоем краски, другой индеец украсил себя только жёлтым отпечатком ладони на правой щеке.
Тот, что с белым лицом, поднёс к плечу карабин и прицелился в Шелдинга. Несколько секунд он оставался в таком положении, притягивая к себе остекленевший взгляд солдата, затем издал губами негромкий звук, словно подражая выстрелу, и мрачно засмеялся. Его соплеменник тоже оскалился, и жёлтый отпечаток ладони на его лице шевельнулся.
Рой медленно опустился на землю, ничего не понимая. По всему телу выступил пот, в голове звенело, но зрение оставалось на удивление ясным. Он видел мельчайшие детали, даже прилипшую травинку на голом бедре одного из дикарей. Опустившись на землю, он замер, ожидая настоящего выстрела. Но индеец не нажал на спусковой крючок. Вместо этого он опустил оружие и произнёс что-то на своём языке, обращаясь к Рою. После этого оба всадника прытко развернулись и исчезли, перевалив через холм.
Рой не мог понять прозвучавших слов, но ему показалось, что индеец сказал:
– Вот видишь, я тебя уже убил. Теперь тебе тут нечего делать.
15-16 апреля 1993
Москва
ГРОМ-ПТИЦА
БРАТЬЯ
Давным-давно, когда мир был молодым, все люди жили счастливо. Олени свободно подходили к людям и ели у них из рук. Волки и медведи не боялись охотников. Птицы садились на плечи детям и пели им песни, рассказывая своими трелями о красоте рассветов и закатов. Люди без труда понимали то, что говорили им звери, а звери понимали язык людей, поэтому они знали друг о друге всё. Духи лесов и гор, духи воды и воздуха оберегали от возможных невзгод как животных, так и людей. Духи, обитавшие на солнце, давали всё необходимое всем живым существам на Земле. Люди не знали ни холода, ни голода.
Но это было очень давно. Затем всё изменилось.
Это случилось, когда в одной семье племени Уматила родились два брата. Они быстро росли и крепли, радуя своей красотой всех вокруг. Казалось, во всём свете не было братьев более дружных и любящих. Старшего из них прозвали за его высоких рост – Большая Гора. Младший всегда выделялся среди своих сверстников силой крепких, как камень, мускулов, за что получил соответствующее имя – Скала. Была у них и сестра, девушка удивительной красоты. Её звали Чистая Вода.
Вечерами Уматилы устраивали в деревне весёлые праздники. Люди украшали себя ожерельями из морских и речных раковин, раскрашивали лица в яркие цвета, облачались в расшитые бусами мягкие кожаные одежды, надевали на головы пышные уборы из перьев птиц. Всю ночь могли танцевать люди вокруг костра и смеяться. По их лицам прыгали красные отблески пламени, и это было красиво и уютно. Когда из своего конусовидного жилища выходили Высокая Гора, Скала и Чистая Вода, то соплеменники издавали дружный возглас восхищения – столь прекрасно выглядели братья с сестрой.
Многие юноши приходили свататься к ней, но братья никому не давали своего согласия. Они так сильно любили свою сестру, что не могли представить своей жизни без неё. Но однажды она возмутилась.
– Почему вы распоряжаетесь моей жизнью, будто я принадлежу только вам одним? – всплеснула руками Чистая Вода. – Неужели вы не хотите, чтобы я была счастливой девушкой? Почему не даёте мне права самой решать мою судьбу? Неужели вы завидуете моему возможному счастью и потому лишаете меня его?
Братья потупили взоры. Это был первый раздор в их семье. Никто из Уматилов не знал ещё, что такое зависть, гнев, ненависть, вражда. Братья впервые услышали слово «зависть», но сразу поняли его смысл. Да, они завидовали и ревновали. Они по-настоящему боялись, что их красивая сестра уйдёт от них и будет жить где-то далеко, в чужом доме. Они страдали от мысли, что не смогут видеть красивого лица своей сестры, не смогут наслаждаться звуком её голоса. Но признаться в этом они не могли, им было стыдно.
Большая Гора и Скала молча стояли перед Чистой Водой. Их длинные чёрные волосы, смазанные жиром и тщательно расчёсанные, слегка колыхались на ветру.
– Вы думаете только о себе, братья, – продолжала говорить Чистая Вода. – Не знаю, откуда появилось в ваших сердцах это качество, но вы думаете только о себе. Вы не заметили, как стали жадными.
И она ушла от них с тем юношей, который давно нравился ей. Братья непонимающе пожали плечами.
– За что она обидела нас, Скала?» – спросил Большая Гора.
– Похоже, у неё что-то с рассудком случилось, – ответил Скала.
Они не хотели признаться себе в том, что Чистая Вода сказала правду, и попытались обвинить её во лжи. И с тех пор среди их народа поселилась неискренность. Люди всё чаще и чаще стали кривить душой, утаивать свои настоящие мысли. Но очень быстро это привело к тому, что звери, недавно так легко общавшиеся с людьми, перестали понимать людей. Звери читали мысли людей, но когда слышали их слова, то обнаруживали совершенно иной смысл. Люди думали одно, а говорили другое – понять людей стало почти невозможно.
