Виктор Поротников - Добрыня Никитич. За Землю Русскую!
Когда солнце в очередной раз скатилось в морскую пучину, окрасив небосвод на западе оранжево-красными отблесками, Владимир схватил Добрыню за руку и стал умолять его повернуть обратно к устью реки Невы.
– Дядюшка, мне совсем худо, – стонал Владимир. – Я не могу ни спать, ни вкушать пищу. Все, что я съедаю, выходит из меня вместе со рвотой. Меня, наверное, отравили. Ох, как мне скверно! Я умираю!..
– Такой недуг часто случается у людей, впервые оказавшихся в море, – успокаивал племянника Добрыня. – Никто тебя не травил, дружок. Я ведь вкушаю то же, что и ты, и вполне здоров. Спустись под палубу, приляг.
– Не хочу я сидеть внизу, там темно и страшно, – капризничал Владимир. – Стоит мне лечь, как у меня начинается головокружение. Я хожу как пьяный, дядюшка. А ведь я не пил ни пива, ни медовухи.
– Потерпи, племяш, недолго осталось. – Добрыня встряхнул Владимира за плечи. – Скоро покажется остров Готланд.
Мрачные тучи наползли с северо-востока, влекомые тягучими порывами холодного ветра. Морская гладь померкла, напитавшись темными красками. Вскоре погас закат и ночная тьма окутала качающиеся на волнах длинные ладьи, на которых зажглись факелы, дабы кормчие не растеряли друг друга в промозглом мраке.
Гридни укладывались спать прямо на палубе, заворачиваясь в плащи и овчины. Оружие все держали под боком. В здешних водах были нередки случаи нападения морских разбойников.
Добрыня устроился на ночлег в палатке, поставленной именно для него на корме судна. Здесь же лег спать и Владимир, измотанный этим долгим плаванием.
Кормчий и его помощник спали поочередно, поскольку им приходилось выдерживать постоянный курс, находясь подле рулевого весла. Не спали и те из гридней, кому выпало в эту ночь быть впередсмотрящими. Находясь на носу корабля, они внимательно вглядывались вперед, чтобы вовремя заметить скалу, торчащую из пучины моря, остров или огни встречного судна.
Добрыне удалось поспать лишь урывками, поскольку Владимир то и дело будил его своими стонами и охами. Постель казалась княжичу слишком жесткой, его постоянно мутило и бросало то в озноб, то в жар.
Июньская ночь пролетела незаметно.
Услышав над собой чье-то дыхание, Добрыня встрепенулся и открыл глаза. Меж краями входных занавесок в палатку просачивался бледный свет раннего утра. Доносился шум волн, рассекаемых носовым штевнем ладьи, слабо поскрипывали шпангоуты и внутренние переборки. Над Добрыней склонился кормчий Светозар в длинной полотняной рубахе и кожаном плаще, его бородатое морщинистое лицо выглядело уставшим, волосы были растрепаны ветром.
– Подымайся, воевода, – прошептал Светозар, чтобы не разбудить спящего Владимира. – Готланд на горизонте.
Откинув с себя одеяло из беличьих шкурок, Добрыня торопливо надел сапоги, нацепил узорный пояс с кинжалом и выскользнул из тесной палатки на палубу.
Дружинники были уже на ногах. Каждый из них был занят каким-нибудь делом. Кто-то точил меч, кто-то чинил рукоять боевого топора, кто-то латал порванную одежду… Несколько гридней с помощью веревок ворочали тяжелый рей с распущенным парусом, ловя утренний бриз. Светозар расхаживал по палубе, поглядывая на небо и негромко отдавая распоряжения.
Добрыня первым делом посмотрел, все ли из четырех ладей следуют за его головным судном. К счастью, никто ночью не сбился с курса и не отстал. Все пять кораблей идут по спокойному морю чередой друг за другом. Пройдя на нос ладьи, Добрыня вгляделся в даль.
Над линией горизонта, к которому бежал его корабль, явственно виднелась гористая гряда с несколькими острыми черными вершинами, над которыми скопились белые облака. Поднимавшееся на востоке солнце придавало поверхности моря стальной оттенок, вдали же море блестело, как серебро. На фоне этого серебристого блеска темные скалы острова казались каким-то зловещим видением.
Далекий остров, постепенно вырастая на глазах, вытягивался вширь черной неровной полоской, над которой господствовал горный кряж.
– Вот и Готланд, воевода, – зевая, радостно промолвил Рацлав. – Наконец-то, добрались!
«Мрачноватое местечко!» – промелькнуло в голове у Добрыни. Он хмуро взглянул на улыбающегося Рацлава и процедил сквозь зубы: – Чему ты, дурень, радуешься? Еще неизвестно, как нас здесь встретят. Мы ведь гости-то незваные.
Глава четвертая
Незваные гости
Был в дружине у Добрыни гридень-свей родом с Готланда по имени Сигвальд. Несколько лет тому назад Сигвальда, как младшего сына в семье, отец и старшие братья спровадили в чужие края. У варягов был такой обычай, по которому сыновья, лишенные наследства, отправлялись на чужбину, чтобы добиться успеха в жизни, опираясь лишь на свою доблесть. Немало наемных воинов-варягов имелось в отрядах датских конунгов и среди телохранителей василевса ромеев, много варягов оседало и на Руси в дружинах здешних князей. Сигвальд приглянулся Добрыне своей статью и воинской сноровкой, поэтому он не просто взял его в свою дружину, но и приблизил к себе, сделав сотником.
Сигвальду было всего двадцать лет, но и в столь юные годы он уже был искусным рубакой и метким стрелком из лука, поскольку не расставался с оружием с тринадцати лет. В четырнадцать лет Сигвальд отправился в свой первый поход, в котором добыл голову врага и его оружие. В пятнадцать лет Сигвальд получил свою первую рану. С шестнадцати лет Сигвальд ходил в дальние морские походы с викингами, которых возглавляли разбойные ярлы Рогаланда и Гаутланда. Викинги, как и полагалось морским разбойникам, не подчинялись ни конунгу Вестфольда, ни конунгу Трендалега, ни верховному конунгу Уппленда. Викинги были сами за себя, постоянно рискуя головой и не делясь ни с кем своей добычей. Все верховные правители варягов боролись по мере сил с морским разбоем у своих берегов, но никто из них не мог до конца искоренить это зло. Из года в год викинги пополняли свои ряды селянами-бондами, изгнанными из общины за какое-либо преступление, беглыми рабами и младшими отпрысками знатных и богатых семей.
Отцом Сигвальда был Хьорлейф, богатый купец, живущий в городе Висбю, – самом крупном торговом центре на острове Готланд.
Едва ладьи Добрыни причалили к берегу в бухте Висбю, как Сигвальд тотчас же отправился в дом своего отца. Добрыня дал Сигвальду поручение разведать через свою родню о том, что творится ныне на Готланде, кто здесь правит и где можно встретиться со здешним ярлом.
Все торговцы, прибывавшие в Висбю, размещались в особых домах, выстроенных в складчину различными купеческими сообществами, основанными по национальному признаку. Так, арабские купцы имели пристанище на одной из улиц в торговом квартале Висбю, рядом на другой улице располагались купцы-фризы, с которыми соседствовали купцы-франки и торговцы с острова Рюген. Торговые гости с Руси тоже имели свою улицу в этом квартале, соседствуя с греческими и немецкими купцами. Бойкая торговля шла на Готланде каждое лето, ведь этот остров на Балтике лежал на пересечении морских торговых путей из Скандинавии и Руси в Европу.
Впрочем, не все торговцы размещались в тесном купеческом квартале, многие разбивали шатры на Торговом Поле за крепостным валом. Там было гораздо свободнее, к тому же рядом был лес, где можно было добыть дров, и неподалеку протекали ручьи с чистой прозрачной водой. В городе же всегда были затруднения с водой и дровами. Колодцев было всего несколько, а хворост приходилось покупать у местных жителей.
Добрыня велел своим людям поставить палатки на Торговом Поле вблизи от своих ладей, вытащенных на низкий песчаный берег.
Дружина Добрыни еще обустраивала лагерь на берегу, перетаскивая пожитки с кораблей на сушу, а расторопный Сигвальд уже повидался со своими родственниками и вернулся обратно. Со слов Сигвальда выходило, что буквально вчера местная знать похоронила Халльфреда, сына Скеглара Тости от наложницы. Халльфред был слабого здоровья и не пользовался уважением своих родственников, ибо не отличался храбростью и здравым умом. Ярлом Халльфред стал по воле случая, так как никого из взрослых мужчин в роду покойного Скеглара Тости больше не осталось. Теперь трон ярла пустует, поскольку сыновей у скончавшегося Халльфреда нет, а есть только дочери.
– Местная знать и бонды собираются на днях созвать тинг, чтобы решить, кого поставить ярлом в Вестерготланде, – сказал Сигвальд, отвечая на расспросы Добрыни. Тингом варяги называли народное собрание. – Земли, принадлежащие семье Скеглара Тости, лежат в долине Тролльсхейм в глубине острова. Там же расположено и городище ярла в местечке под названием Велинг. Это примерно в пяти верстах от Висбю. Сегодня и завтра в Велинге будет происходить тризна по умершему ярлу Халльфреду. Туда уже съехались многие соседние ярлы и хевдинги.
Не теряя времени даром, Добрыня призвал к себе в шатер Регнвальда, Харальда и Добровука.
