Анатолий Аргунов - Студенты. Книга 2
«Да она, кажется, из той породы девиц, о которых на нашем полустанке бытовала не очень этичная, но точная присказка: „С…ы в глаза, а она: „Божья роса!““ Ее моралью не прошибешь», — подумал Савва Николаевич.
— Конечно, Ксения, многое зависит от способностей, — согласился он. — Но еще больше — от желания и трудолюбия.
— Ладно, деда, не надо нам лекцию читать, — взъярился вдруг Дениска.
— Ты сядь, сядь, не суетись.
Савва Николаевич, взяв его за рукав, усадил на место.
«Вот, не было печали — черти накачали, — подумал в ту минуту Дениска. — И принесло же деда так некстати. Нужно что-то предпринять».
А Савва Николаевич, словно прочитав мысли внука, продолжал:
— Я понимаю, что вы оба взрослые, а мое вторжение нарушает ваши планы. Прошу извинить… Но мне позвонили из ректората и сказали, что ты, Денис, отчислен из института.
Денис снова вспыхнул, взмахнул рукой и хотел что-то сказать, но дед решительно его осадил:
— Помолчи! Потом скажешь. Так вот. У меня к вам обоим вопрос: кто виноват? Ответите, и я вас больше не держу ни секунды.
Наступила тишина. Денис переглянулся с девушкой, та опустила голову.
— Только правду, — попросил Савва Николаевич.
Ксения подняла глаза, скользнула ими по Дениске, лицу Саввы Николаевича, а потом решительно встала.
— Я все же пойду, а вы поговорите на эту тему без меня. — И она шагнула вперед.
Савва Николаевич потеснился, давая девушке пройти. Та легко накинула серую куртку, висевшую на вешалке, и небрежно помахала рукой.
— До свидания! Пока, Дениска!
Она развернулась, толкнула дверь рукой, покачивая крутыми бедрами в обтягивающих джинсах, решительно вышла в коридор, не оглянувшись.
— Понятно. — Савва Николаевич вздохнул. — Значит, вся ответственность на тебе? Я правильно понял твою подружку?
— Ну да, а чья же? — насупленно пробурчал Дениска. — Так получилось, деда. Мы с ней познакомились осенью. Она нормальная, мне с ней хорошо. Ты понимаешь?
— Я думаю, что ей с тобой еще лучше, — ответил Савва Николаевич.
— Да почему ты так говоришь? Ты же всего не знаешь, — обиженно пробормотал Денис, встав с кровати и отойдя к окну. — Ты ничего, деда, ничего не знаешь. — В его голосе появились слезливые нотки.
— Брось, Денис, брось! А то у меня не было в молодости твоих проблем! Все было! Но терять голову из-за юбки…
— Да не юбка она, не юбка! Я… я… я люблю ее! — прошептал в ответ Денис и отвернулся к окну. Его слезы закапали на подоконник.
Савва Николаевич ничего не ответил. Он замолчал, давая понять, что не осуждает внука, а лишь хочет помочь. Какое-то время оба не проронили ни слова. Потом Савва Николаевич, сделав над собой усилие, начал первым.
— Давай начистоту. Ты пропустил столько занятий… Из-за чего? Объясни, я постараюсь понять.
— Что тут понимать? Вечером иногда с Ксенией в кино сходим, в кафе посидим, потом провожу — уже полночь. Ну а утром вскочишь, бегом, бегом и все равно опоздаешь минут на пять, а преподаватель на занятия не пускает: иди, отрабатывай. Им только это и надо. За отработку деньги берут: чем больше отработок — тем больше доход.
— Как так? — не поверил Савва Николаевич.
— А ты что, разве не знаешь об этом, деда? Да все давно перешли на «коммерческие отношения». Без денег хоть какой умный-разумный, а не сдашь отработку… Про контрольные и тестовые задания я вообще молчу. Там без денег даже не о чем говорить.
— Ну а сколько берут? — не удержался от вопроса Савва Николаевич.
— У всех своя такса. На каждой кафедре свой порядок. Кто двести рублей за отработку, кто и четыреста, а за контрольную не меньше штуки.
— Ладно, с этим я постараюсь разобраться, — решительно сказал Савва Николаевич. — Сегодня же схожу к ректору.
— Ты что, деда! Что им ректор? Они его недавно хотели прокатить на выборах, весь институт об этом знает. Едва удержался. Заведующие кафедрами сказали, что если послабления не даст, прокатят… Нет, он вмешиваться не будет, только мне навредишь.
— Да ты стратег, Дениска! Но не забывай, что перевыборы кончились, и пять лет — его власть. Так что пригрозит кому надо, у меня сомнений нет.
— Деда, от этого мне только хуже будет. Они все злопамятные, ты даже не представляешь. Чуть что: ты помнишь, Мартынов, на лекции разговаривал, меня не слушал? Или еще хуже: ты, мол, хоть и Мартынов, но не твой знаменитый дед.
— Ладно тебе, Дениска, не могут так преподаватели, мне что-то не верится.
— Сейчас, не могут. Еще как могут! Не один меня нашей фамилией и тобой попрекнул, мол, понабрали блатников, теперь мучаемся…
Дениска снова отвернулся к окну…
— Единственное, что я успел сделать, это взять справку о том, что болел… У меня на самом деле после простуды начались приступы удушья, аллергия на что-то. Даже ночью спать не мог.
— А что же ты мне ни разу не позвонил? — заволновался Савва Николаевич. — С этим не шутят.
— Я сходил к нашему врачу в студенческую поликлинику, он мне и подсказал, что можно взять академку при таком заболевании. В общем, вот у меня официальная справка о болезни, сегодня пойду в деканат оформлять академку. Такие вот дела, деда.
— Это, конечно, меняет ситуацию, — ответил Савва Николаевич.
Он даже не смог сперва уловить смысл сказанного. Внук серьезно заболевает, пропускает занятия, а он, специалист, профессор, не знает об этом ровным счетом ничего. «Занимаюсь чужими проблемами, а в своих не в курсе! Вот ведь как!» — подумал он.
— Ладно, пойдем вместе. Я хочу помочь тебе, за этим и приехал.
— Нет, деда, не надо. Я сам! Не маленький. Хватит меня опекать. Вот помоги деньгами, если можешь, — это другое дело. Долгов набралось, не знаю, как выкрутиться.
— А за что долги? — не понял Савва Николаевич.
— Да за все платим. Тут не N-ск, а Питер. Шаг ступил — плати. Такси раза два или три вызывал, вот уже пара тысяч набегает. Потом таблетки покупал, а они дорогие. Ну и еще по мелочи: то сок купить, что-нибудь поесть хочется такого: когда болеешь, ничего не хочется обычного, надоело. Вот и ищешь что-нибудь вкусненькое. Хорошо, Ксюша ходила в магазин, пока у нее деньги были… Отдавать надо. Если у тебя нет, то я сам, когда начну работать, отдам.
Савва Николаевич достал из бумажника три купюры по пять тысяч и протянул внуку.
— Долги отдай, а остальное употреби на текущие нужды.
— Спасибо, деда.
— Ну хорошо, а дальше что? Получишь академический отпуск, что делать будешь? — поинтересовался Савва Николаевич.
— Работать!
— И где же, если не секрет?
— Не знаю пока. Зовут в один ресторан, там солист нужен. Говорят, до десяти тысяч за неделю можно заколотить.
— Это ты серьезно? — удивился Савва Николаевич.
— А что такого, деда? Сейчас другое время. Вагоны никто уже не разгружает, как ты когда-то. Для этого гастарбайтеры есть. Студенты теперь интеллектом зарабатывают.
— То-то я смотрю, вы все при деньгах.
— Ладно тебе, деда, у меня сейчас черная полоса, но кончится она когда-нибудь, — зашмыгал носом Дениска.
— Кончится, кончится, если постараться. — Савва Николаевич встал со стула. — Вот что я думаю. В ресторанах Мартыновы не прислуживали, запомни это! Так что ни в какие певцы ты не пойдешь. А работу ищи поближе к медицине. Если хочешь снова учиться. Ни один человек еще не стал врачом из певцов. Вот певцов, писателей, поэтов из бывших врачей — хоть пруд пруди, а не наоборот. Решай сам, но моего опыта жизненного послушай. Ты посмотри по сторонам, что творится! Секс, наркотики, порнуха даже, увы, среди студентов, будущих гуманитариев. И ты хочешь, чтобы в кабаке приличные люди были?!
— Деда, это не кабак, а хороший ресторан. Руководитель музыкальной группы меня уже прослушал, дал добро. Через неделю собеседование с директором, условия оговаривать будем.
— Послушай меня, Денис. Да хоть какие условия будут, идти туда не надо. Пропадешь! И не таких, как ты, ломала богемная жизнь. А если пойдешь — вспомнишь мои слова. Близок локоть будет, да не укусишь, не забывай об этом.
— Ладно, я еще окончательно не решил. Может, хватит об этом, деда? Давай сходим поедим, а то со вчерашнего вечера не ел, сосет в желудке.
— Н-да… Забыл золотое правило студенчества, ты уж прости, Дениска.
Савва Николаевич вспомнил свою голодную студенческую молодость, когда есть хотелось всегда.
— Пошли, пошли, заговорил я тебя, это правда.
Он встал и, пропустив перед собой Дениску, вышел с ним из комнаты.
— Где будем перекусывать? — спросил по дороге Савва Николаевич.
— У нас тут недалеко кафе, неплохо готовят. Уже двенадцать, открыто… Пошли туда…
— Доедем, со мной машина.
— Нет, деда, прогуляемся по свежему воздуху, это в двух шагах от общаги, на Светлановском, за углом общаги.
И правда, через пять минут они оказались в тихом уютном кафе с соответствующим названием «Тихая гавань».
