KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Генрик Сенкевич - Генрик Сенкевич. Собрание сочинений. Том 3

Генрик Сенкевич - Генрик Сенкевич. Собрание сочинений. Том 3

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Генрик Сенкевич - Генрик Сенкевич. Собрание сочинений. Том 3". Жанр: Историческая проза издательство -, год -.
Перейти на страницу:

Все они окружили смеющегося пана Анджея; Кокосинский поднял ковш и запел:


 Выпей-ка с нами, хозяин милый,
 хозяин милый!
 Чтобы пить вместе нам до могилы,
 нам до могилы!


Остальные подхватили хором, после чего Кокосинский протянул Кмицицу ковш, а ему Зенд тотчас подал другую чару.

Кмициц поднял свой ковш и крикнул:

— За здоровье моей любушки!

— Vivat! Vivat![6] — крикнули все в один голос, так что стекла задребезжали в оловянных переплетах.

— Vivat! Траур кончится, свадьбу сыграем!

Посыпались вопросы:

— А какая она из себя? Что, Ендрусь, очень хороша? Такая, как ты думал? Среди наших оршанских найдется такая?

— Среди оршанских? — воскликнул Кмициц. — Да против нее нашими паннами только трубы затыкать! Сто чертей! Нет такой другой на свете!

— Мы тебе этого желали! — сказал Раницкий. — Так когда же свадьба!

— Как кончится траур.

— Плевать на траур! Дети черными не родятся, только белыми!

— Будет свадьба, так и траура не будет. Не жди, Ендрусь!

— Не жди, Ендрусь! — начали кричать все хором.

— Оршанским хорунжатам уже хочется с неба на землю! — крикнул Кокосинский.

— Не заставляй ждать бедняжек!

— Ясновельможные! — тонким голосом сказал Рекуц-Лелива. — Напьемся на свадьбе вдрызг!

— Милые мои барашки, — взмолился Кмициц, — пустите же меня, а проще сказать, идите к черту, дайте же мне дом посмотреть!

— Незачем! — возразил Углик. — Завтра посмотришь, а теперь пойдем к столу: там еще стоит парочка сулеек, да с полными брюшками.

— Мы уж за тебя тут все посмотрели. Любич — золотое дно, — сказал Раницкий.

— Конюшня хороша! — крикнул Зенд. — Два бахмата отменных гусарских, парочка жмудских да калмыцких пара, и всех по паре, как глаз в голове. Табун завтра поглядим.

Тут Зенд заржал, как конь, и все удивлялись, что он так здорово ржет, и смеялись.

— Так вот какие тут порядки? — воскликнул обрадованный Кмициц.

— И погребок отменный, — пропищал Рекуц. — И смоленые бочки, и обомшелые сулеи стоят, как хоругви в строю.

— Вот и слава богу! Давайте садиться за стол!

— За стол! За стол!

Не успели рассесться и налить по чаре, как Раницкий снова вскочил.

— За здоровье подкомория Биллевича!

— Дурак! — оборвал его Кмициц. — Что это ты? За здоровье покойника пьешь?

— Дурак! — подхватили остальные. — За здоровье хозяина!

— Ваше здоровье!

— Дай бог в этом доме нам во всем удачи!

Кмициц невольно повел глазами по столовому покою и на почерневшей от старости лиственничной стене увидел ряд суровых глаз, устремленных на него. Это глаза Биллевичей глядели с портретов, висевших низко, в двух локтях от земли, потому что потолки в доме были низкие. Над портретами ровным рядом висели черепа зубров, оленей, лосей, увенчанные рогами; некоторые из них, видно, очень старые, уже почернели, другие сверкали белизной. Все четыре стены были украшены ими.

— Охота тут, верно, хороша, вижу, зверя много! — заметил Кмициц.

— Завтра и отправимся, а нет, так послезавтра. Надо и со здешними местами познакомиться, — подхватил Кокосинский. — Счастливец ты, Ендрусь, есть тебе где голову приклонить!

— Не то что мы! — вздохнул Раницкий.

— Выпьем в утешение! — сказал Рекуц.

— Нет, не в утешение! — возразил Кульвец-Гиппоцентаврус, — а еще раз за здоровье Ендруся, нашего дорогого ротмистра! Это ведь он, ясновельможные, приютил в своем Любиче нас, бедных изгнанников, без крова над головой.

— Правильно говорит! — раздалось несколько голосов. — Не такой дурак Кульвец, как кажется.

— Тяжела наша доля! — пищал Рекуц. — Одна надежда, что ты нас, бедных сирот, за ворота не выгонишь.

— Полноте! — говорил Кмициц. — Что мое, то ваше!

При этих словах все повставали с мест и кинулись его обнимать. Слезы текли по суровым и пьяным лицам растроганных товарищей Кмицица.

— На тебя только надежда, Ендрусь! — кричал Кокосинский. — Дай хоть на гороховой соломе поспать, не гони!

— Полноте! — повторял Кмициц.

— Не гони! И без того нас выгнали, нас, родовитых шляхтичей! — жалобно кричал Углик.

— Сто чертей! Кто вас гонит? Ешьте, пейте, спите, какого пса вам еще надо?

— Ты, Ендрусь, не говори так, — ныл Раницкий, на лице которого выступили пятна, как на шкуре у рыси, — не говори так, Ендрусь, пропали мы ни за денежку…

Тут он оборвал речь, приставил палец ко лбу, словно напрягая мысль, и, оглядев бараньими глазами присутствующих, сказал вдруг:

— Разве только фортуна переменится!

И все закричали хором:

— А почему бы ей не перемениться!

— Мы еще за обиды заплатим!

— Добудем богатство!

— И почести!

— Бог благословляет невинных. За наше благополучие, ясновельможные!

— За ваше здоровье! — закричал Кмициц.

— Святые слова, Ендрусь! — произнес Кокосинский, подставляя ему свои пухлые щеки. — За наше счастье!

Чаши пошли вкруговую, вино в голову ударило. Все говорили разом, и никто никого не слушал: один только Рекуц свесил голову на грудь и дремал. Через минуту Кокосинский запел: «Лен я мялкою мяла!» Услышав песню, Углик достал из-за пазухи чакан и давай вторить, а Раницкий, великий фехтовальщик, голой рукой фехтовал с невидимым противником, повторяя вполголоса:

— Ты так, я так! Ты колешь, я мах! раз, два, три! — шах!

Великан Кульвец-Гиппоцентаврус уставился на Раницкого и некоторое время следил за ним глазами, наконец махнул рукой и сказал:

— Дурак ты! Маши, маши, а против Кмицица на саблях тебе не устоять.

— Против него никто не устоит; ты вот попробуй!

— И со мной на пистолетах не выиграешь.

— Дукат за выстрел!

— Дукат! А цель?

Раницкий окинул глазами комнату, наконец крикнул, показывая на черепа:

— А вон между рогов! Дукат за выстрел!

— Куда? — спросил Кмициц.

— Между рогов! Два дуката! Три! Давайте пистолеты!

— Согласен! — крикнул пан Анджей. Три так три! Зенд, неси пистолеты!

Все загалдели, стали препираться; Зенд тем временем вышел в сени и через минуту вернулся с пистолетами, мешком пуль и рогом пороха.

Раницкий схватил пистолет.

— Заряжен? — спросил он.

— Заряжен!

— Три! Четыре! Пять дукатов! — орал пьяный Кмициц.

— Тише! Промажешь! Промажешь!

— Попаду! Смотрите, вот в тот череп, между рогов… Раз, два!

Все обратили внимание на могучий череп лося, висевший напротив Раницкого; тот вытянул руку. Пистолет дрожал у него в руке.

— Три! — крикнул Кмициц.

Раздался выстрел, комнату наполнил пороховой дым.

— Промазал? Промазал! Вон где дыра! — кричал Кмициц, показывая рукой на темную стену, от которой пуля отколола щепку посветлей.

— До двух раз!

— Нет! Давай мне! — кричал Кульвец.

На звуки выстрелов сбежались испуганные слуги.

— Вон! Вон! — крикнул Кмициц. — Раз! Два! Три!

Снова раздался выстрел, на этот раз посыпались обломки костей.

— Дайте же и нам пистолеты! — закричали все вдруг.

Повскакав с мест, друзья стали бить кулаками слуг по загривкам, чтобы те поторопились. Не прошло и четверти часа, как вся комната наполнилась громом выстрелов. Дым заслонил свет свечей и фигуры стреляющих. Грому выстрелов вторил голос Зенда, который кричал вороном, клекотал соколом, выл волком и ревел туром. Его ежеминутно прерывал свист пуль, летели обломки черепов, щепки от стен и рам портретов; в суматохе шляхтичи стреляли и по Биллевичам, а Раницкий, разъярясь, рубил портреты саблей.

Изумленные, перепуганные слуги стояли в оцепенении, тараща глаза на эту потеху, больше похожую на татарский набег. Завыли и залаяли собаки. Весь дом поднялся. Во дворе собрались кучки людей. Дворовые девки подбегали к окнам и, прижавшись лицами к стеклу, приплюснув носы, смотрели, что творится в покое.

Наконец их заметил Зенд; он свистнул так пронзительно, что у всех зазвенело в ушах, и крикнул:

— Ясновельможные! Девушки под окнами! Девушки!

— Девушки! Девушки!

— Давай плясать! — безобразно заорали шляхтичи.

Пьяная ватага через сени выбежала на крыльцо. Мороз не отрезвил разгоряченных голов. Девушки, истошно крича, разбежались по всему двору; шляхтичи ловили их и пойманных уводили в дом. Через минуту в дыму, среди обломков костей и щепок они пустились с девушками в пляс вокруг стола, на котором разлитое вино образовало целые озера.

Так потешались в Любиче Кмициц и дикая его ватага. 

 ГЛАВА III


Следующие несколько дней пан Анджей был ежедневным гостем в Водоктах и каждый раз возвращался все больше млея от любви и восторга. Он и товарищам превозносил свею Оленьку до небес, пока в один прекрасный день не сказал им:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*