Оливия Кулидж - Крестовые походы
Если бы Жан слышал слова Ламберта, он бы с ними не согласился, но в тот момент он вместе с собакой отправился на поиски священника, так как в отряде не было ни одного. С малышкой Марией сделался припадок, и лицо ее посинело. Вскоре она вовсе перестала дышать. Похоронить ее на освященной земле не удалось, но священник помолился и сказал, что она безусловно оказалась вместе с матерью. Священник был хорошим человеком, он расспросил Жана об отряде, имевшем, по его словам, дурную славу. От удивления Жан широко распахнул голубые глаза.
– Все они паломники, идут в Иерусалим, – ответил он.
Священник посмотрел на Жана и вздохнул:
– Благочестивый Петр беспокоится, ведь они убивают христиан.
Жан побледнел и промолчал, поскольку не привык спорить. Но когда армия пошла дальше, он обратил внимание на храмы, заметил несколько придорожных крестов и открыл для себя, что они действительно проходили по христианской стране. Он сказал об этом Ламберту.
Страдавший от боли в груди из-за двух сломанных ребер, Ламберт ответил зло.
– Ты ведь ешь, что мы приносим, но остаешься в лагере с женщинами, – рявкнул он. – Что вы с Маленьким Петром понимаете в военном деле?
В тот вечер Жан есть не стал, на следующее утро – тоже. Алиса решила, что он заболел, и заставляла его взять еду. Наконец, заламывая руки, она взмолилась:
– Если ты упадешь по дороге, что станется со мной и детьми?
Жан обдумал ее слова. Ему не приходило в голову, что он может не попасть в Иерусалим живым, об Алисе он также прежде не беспокоился, полагая, что все в руках Господа. Но даже своим рассеянным взглядом он многое замечал в армии, слышал рассказы, но не передавал их Алисе. Взяв из ее рук пищу, он поел. После этого случая всякий раз, вспомнив о ней, он искал ее глазами и подзывал к себе.
В спешке они переправились через реку Саву и вступили в Белград. Это была уже территория императора Алексея. К тому времени все знали, что направлялись они в город Константинополь – отдохнуть и набраться сил, прежде чем вступать на землю неверных. Но войска императора заставили переправиться, попытавшись прижать их всех к одному броду, в результате произошло сражение, в котором пленных не брал никто. Паломники ворвались в Белград, заставив жителей спасаться бегством, и разграбили город.
Уходили они из горевшего города. Алиса прихватила крестьянский плащ и прикрыла свои лохмотья, выглядевшие уже совсем непристойно. Армия снова разбогатела достаточно, чтобы покупать продовольствие. Частично по этой причине, но также и потому, что властитель провинции собрал значительный гарнизон, у них не возникло никаких проблем, когда они достигли Ниша. Маленький Петр оставил залог и заплатил за муку настоящими серебряными монетами. В лагере установили большие печи, и все пекари Ниша пришли делать хлеб.
– Нужно смолоть наше зерно, – сказал Ламберт.
У отряда тогда было несколько собственных мешков, которые везли на ослах. Ламберт собрал вооруженных людей, и они поскакали к реке позаботиться о деле.
Армия уже выступила в сторону Софии, как всегда беспорядочно, на мили растягиваясь по дороге. Когда арьергард стал собираться в путь, женщины и дети из Отряда Пса, ждавшие Ламберта, забеспокоились.
С реки послышались вопли. От мельниц поднялись клубы дыма. Арьергард сразу же заволновался, раздались крики: «Предательство!» Во весь опор, с окровавленным мечом прискакал обратно Ламберт и послал на дорогу гонца остановить армию. Самые горячие головы, многие из которых относились к Ламберту с уважением, собрались вокруг него, готовые броситься выручать своих товарищей. Уже было заметно, как сильно горят мельницы, отбрасывая в небо огромные языки пламени. Кучки людей бились на берегу или отступали в сторону лагеря. Ламберт сформировал кавалерийский отряд на пони, ослах, мулах, даже на волах и повел его в наступление.
Они спасли Отряд Пса, рассеяли горожан и на том могли закончить сражение. Но пешие воины, которым давно не нравился Маленький Петр как вождь, начали кричать, что преподадут жителям Ниша хороший урок. Хлынув вперед, они ринулись к стенам города и стали нападать не только на тех, кто бежал от мельниц, но и на мирных горожан, осмелившихся выйти за ворота поглазеть на происходящее.
Атака была настолько внезапной, что местным жителям не удалось закрыть восточные ворота из-за потока людей, в панике устремившихся вернуться в город. На башнях не оказалось никого, кроме нескольких часовых; и обезумевшие горожане мешали воинам объединиться.
В городе воцарилась полная неразбериха, однако в крепости правителя находился отряд, набранный в степях Южной России. Эти представители кочевых племен ездили на лохматых низкорослых лошадях, одевались в овчину, были вооружены короткими копьями, луками, ножами и с детства были приучены воевать. Именно их отправил правитель через другие ворота, и они, проскакав вокруг городских стен, стремительно напали на толпу паломников.
Раздались вопли ужаса. Люди бросали оружие и пытались бежать, но к Нишу возвращались основные силы. Выдвигаясь на помощь, они надавили на арьергард, превратив его в беспомощную массу перед опьяневшими от убийств кочевниками, чьи руки по локоть покраснели от крови.
Алиса и Жан скорчились позади повозки, служившей заслоном для охваченных паникой людей, топтавших друг друга под натиском осатаневших кочевников. Жан привязал пса к поясу. Алиса склонилась над Бертой, прикрыв ее телом. Их хрупкое укрытие трещало и раскачивалось под ударами.
Один человек вскарабкался на повозку и прыгнул вперед на плечи сгрудившейся толпы. За ним последовал другой, третий. Алиса закричала. Жан потянулся к ней, но истлевшая ткань ее платья разорвалась в его руке. Под тяжестью толпы повозка рухнула, и Робер откатился в сторону. Жан попытался его удержать, и ему удалось схватить Робера за руку. Перепуганный пес отчаянно царапал и грыз всех подряд, и ему чудом удалось освободить проход. В эту узенькую отдушину давление вынесло Жана, но Алиса и Берта, оказавшиеся на земле под ногами толпы, оказались в Иерусалиме раньше его.
Через несколько недель Жан хмуро смотрел на стены Константинополя. Царьград блестел в горячем, сухом воздухе, и дым его труб поднимался ввысь, словно дым из ада. Паломники расположились лагерем; поскольку в это же место прибыло несколько других отрядов, лагерь оказался таким огромным, как никогда раньше, несмотря на значительные потери в Нише. Появились рыцари и всадники на лошадях, правда, их было немного, так как феодальные сеньоры не торопились собирать свои войска. Маленький Петр говорил, что они должны ждать сеньоров, но прибытие самых могущественных задерживалось, видимо, до конца года. Жану не терпелось попасть в Иерусалим, где у золотых ворот в синем платье его уже ждала Алиса.
С гибелью в Нише Ламберта и большинства воинов Отряд Пса стал совершенно другим. Женщины, выжившие в давке, вскоре разбрелись в поисках новых покровителей. Однако странные истории ходили в лагере по поводу спасения Жана. Люди все еще жаждали знамений и чудес, хотя стали более осторожными после множества случаев разоблаченного мошенничества. В Жана, который постоянно оборачивал взгляд к небу, верили, поскольку он ни на что не претендовал. Ему совали милостыню, привлекая внимание калек, больных и бедных людей. Эта толпа теперь ходила за ним по пятам, попрошайничая для него, а заодно и для себя, и рассказывая истории, приукрашенные Робером, в котором открылась тяга к хвастовству.
Привычный к тяжелому труду, Жан воспринимал поход как праздник, но пребывание без всякого дела в пыльном лагере, под палящими лучами солнца его раздражало. Многие паломники, находившиеся в схожем настроении, отводили душу, устраивая ссоры с горожанами или воруя. Император Алексей ежедневно увещевал Петра и других вождей, а они довольствовались тем, что сваливали вину друг на друга.
Однажды Жан поднялся с собакой на гребень горы, чтобы посмотреть на Золотой Рог, знаменитую бухту, через которую прибывало все богатство Востока. В ней стоял такой густой лес мачт, что все собравшиеся здесь паломники, многие тысячи людей с животными и утварью, могли прямо сейчас уплыть через проливы. Но император советовал ждать, и Маленький Петр говорил, что нужно иметь терпение. Жан вздохнул.
Пес выдернул веревку из руки Жана и погнался за кроликом. Овечье стадо одурело от страха и с глупым блеянием разбежалось перед ним во все стороны. Пастух предостерегающе что-то выкрикнул, швырнул камень, попал в собаку и сбил ее с ног. Животное не поднималось, и пастух побежал к нему, подняв палку с железным наконечником, явно имея намерение его добить.
Жан промчался по пастбищу и встал перед лежавшим псом с обнаженным мечом в руке. Пастух позвал друзей, Жан крикнул паломникам, стоявшим на гребне, и они побежали к нему. Враждебность, накопившаяся за долгие дни, выплеснулась в драке, в которой лучше вооруженные паломники имели преимущество. Они погнали пастухов вниз с горы, оставив Жана рядом с собакой. Ощупав ее ногу, он обнаружил, что она сломана.
