Наталья Павлищева - Последняя любовь Екатерины Великой
Ждала увидеть малоросса в широких шароварах и с чуприной, нет, приходит секретарь, что Румянцевым прислан вместе с Завадовским. «Блинов хочешь?» – «Хочу». – «Садись ешь».
А ел как вкусно! Два укуса – и блина нет, еще два – другого! И с семушкой, и с икоркой, и с маслицем – все пошло! У самой, на него глядя, слюнки потекли, хотя и некуда в меня уж было. Но он ел, а я спрашивать стала про закон какой-то, теперь уж не помню какой. Он кусает, глотает, а сам отвечает не задумываясь. И складно так, и толково! Проверила – все верно говорит!
Императрица с удовольствием посмеялась.
– С тех пор сколько раз вызову его к себе для доклада, а сама тарелочку с чем-нибудь поставлю и киваю, мол, не стесняйся, ешь. Он человек молодой, не то что мы, старухи, все как за себя бросит и готов работать. Вот и ты пример с Безбородко бери, а не с меня. Ты молод, чтобы стесняться и манерничать за столом, ешь так, чтобы за ушами трещало, как граф Суворов говорит. Тогда и силы на все будут.
И Перекусихина старалась попотчевать Александра, точно он оголодавший. Бедолага смущался неимоверно, а Мария Саввишна уговаривала:
– Ты на нас и правда не смотри, ты ешь вкусно, чтобы, на тебя глядя, аппетит проснулся. Государыня это любит, молодой человек во всем должен удовольствие иметь, не только от ночных занятий.
Ланской покрывался краской и старался поскорее прожевать предложенное. Он был в сказке или во сне, императрица звала его своим другом и непринужденно смеялась. Александр даже попытался себя ущипнуть, чтобы проснуться, но сон продолжался.
Он продолжился и в спальне.
Разбуженное ласками «наставниц», молодое тело Александра откликнулось на зов императорской плоти, и он постарался выкинуть из головы, что в его руках та самая богиня, о которой столько мечтал. Помогла Мария Саввишна, перед тем как проводить парня в спальню, успела шепнуть:
– Ты не думай о том, что перед тобой государыня! Она женщина весьма горячая, вот женщине-то и угоди!
Угодил, жаркое, страстное тело Екатерины оказалось столь жадным до ласк, а истосковавшийся за последние дни Александр так ненасытен, что опомнились лишь к утру. Он действительно забыл, что находится в спальне императрицы, кого сжимает в своих руках, чье тело заставляет подчиняться ритму своей страсти. Хорошо, что забыл, иначе такое воспоминание заставило бы остановиться, а делать этого было категорически нельзя, Екатерина уже отдалась потоку плотской радости целиком, получая невыразимое удовольствие от близости с молодым человеком. Такого любовника у нее еще не было! Его молодое тело требовало еще и еще, а она не возражала, напротив, радостно принимала эти требования, с трудом сдерживая рвущийся из глубин крик восторга. Но не стонать не могла, и эти сладострастные стоны все же слышали из-за двери Перекусихина и Захар, стараясь делать вид, что временно оглохли. Ай да мальчик…
Наставницы от Потемкина две ночи старались не зря, кое-что Ланской умел, хотя и оставался весьма неопытен, что тоже доставило удовольствие государыне, возможность образовать фаворита как любовника под себя ее весьма устраивала. Екатерина, не смущаясь, диктовала свои условия, но при этом отдавалась его рукам и телу. Перевернулась на живот… Он крепко держал ее полные бедра, стискивал грудь, усиливая и без того жгучее желание, наваливался всем телом… И она с восторгом подчинялась этому почти животному диктату, рвалась навстречу, сладострастно вздрагивая. Екатерина немолода, перешагнула свой полусотенный рубеж, но только перешагнула. Тело полновато, прежней резвости нет, но и вялости тоже, она еще чувствовала себя молодой и желанной, ждала горячих объятий и обладания и в этом отношении была неимоверно талантлива и ненасытна. Такой, конечно, только молодой жеребчик и нужен…
– Еще, Саша… Еще!
Наконец, насытившись друг другом, устали оба…
В апреле в Петербурге наступает истинное чудо – белые ночи. До самого июля по ночам светло. Солнце заходит, но тьма не наступает, скорее вечерние сумерки сразу сменяются рассветной пеленой. Медлительную Неву и все вокруг окутывает какая-то синеватая дымка, из нее видны лишь шпиль Петропавловской крепости и Адмиралтейская игла, смутными очертаниями выступают стены зданий по берегам реки, слышен тихий плеск воды. Но уже через пару часов снова светло… А в мае ночная мгла и вовсе исчезает, словно природа забывает про ночь. Красота…
Первое время приезжие дивятся, смущаются и спать на свету не могут, все кажется, что еще рано. И Ланской тоже не сразу привык, но теперь спал и в белые ночи, как младенец.
Но только не ныне, когда опомнился, обнаружил, что лежит в одной постели со своей богиней, а ее голова уютно устроилась на его плече и под ухом раздается то самое легкое похрапывание, о котором предупреждала Перекусихина. Ланской замер, боясь даже дыханием спугнуть сон царственной любовницы. Он хорошо помнил, что должен встать и незаметно выйти, чтобы его проводили прочь. Но как встанешь, не потревожив? И Александр лежал, стараясь дышать через раз и ненароком не заснуть.
Шли минута за минутой, но императрица поворачиваться и освобождать плечо парня не собиралась, ей было уютно в объятиях этого мальчика! А он неожиданно для себя вдруг провел рукой, убирая густые волосы с красивой полной груди, и по ходу погладил. Грудь хорошо легла в руку, а крупный сосок попал под большой палец, который невольно заходил вокруг него. В ответ Екатерина, не просыпаясь, повернулась и окончательно прижалась к молодому любовнику. Не в силах больше сдерживаться, он обнял женщину, плотно устроив руку на ее ягодицах. Так и сморил Сашу сон – в обнимку с его богиней.
Екатерина привычно проснулась в пять часов. Зимой она вставала в шесть, а весной и летом было жаль тратить светлые часы на дрему. Открыв глаза, государыня с изумлением обнаружила себя в объятиях молодого человека. Такого не бывало, чтоб любовники задерживались до утра, обычно после горячих ласк она сама отправляла их в отведенные покои, тем более в первую ночь. Но сейчас рядом, уткнувшись носом в ее грудь, лежал молодой красавец, а его рука покоилась на ее бедре, по-хозяйски обхватив то, что пониже спины. Невольно приглядевшись к Ланскому, Екатерина осталась весьма довольна, во сне он был еще краше. Нежное, почти девичье лицо с легким румянцем здоровья, и это при таком-то росте и статях! Она тихонько приподняла легкое покрывало, довольно хмыкнула, убедившись, что стати никуда за ночь не делись и не уменьшились. Снова полюбовалась бровями вразлет и здоровым цветом молодого лица. Хорош!
Но теперь предстояло как-то выпутываться из положения, в которое попала. Часы с золотыми пухлыми амурчиками показывали шестой час, вот-вот, удивленная отсутствием государыни, в спальню войдет Перекусихина. И хотя от нее секретов не было, любовников прямо в постели императрицы даже Мария Саввишна никогда не видела. Приводить приводила, но по утрам не заставала.
Екатерина перевела глаза на проснувшуюся на своих подушках левретку Земиру, хорошо, что это не Том Андерс, тот уже вовсю лаял бы. Императрица приложила палец к губам, и собачка словно поняла хозяйку, молча отползла на свое место на розовой подушечке, улеглась, лишь блестя черными глазками. Екатерина тихо засмеялась, с этим мальчиком даже левретка в сговоре.
Осторожно попыталась освободиться от его руки, но Ланской выпускать не желал, напротив, крепче прижал к себе, по-прежнему плотно держа за зад. Чувствуя, как внутри поднимается новая волна желания, и действительно боясь, что может кто-то войти, Екатерина закусила губу и все же выбралась. Мальчишка, видно, умаялся, спокойно спал, только повернулся на живот, вытянув руку, которой только что тискал ягодицы любовницы. Екатерина еще несколько мгновений полюбовалась сильным, красивым телом с буграми мышц и почти с сожалением осторожно укрыла его покрывалом.
Когда чуть погодя Перекусихина все же осторожно заглянула в спальню, то увидела, как Екатерина жестами зовет ее войти и при этом показывает молчать. На императорской постели сладко спал вчерашний мальчик. Не удержавшись, Мария Саввишна с легкой улыбкой покачала головой, мол, умаялся, бедный… Екатерина, лукаво блестя глазами, развела руками. Почти бесшумно одевшись с помощью Перекусихиной и также жестом позвав собачку, императрица вышла из спальни.
В кресле похрапывал не дождавшийся своего подопечного Захар.
– Захарушка, – осторожно тронула его за плечо Екатерина. Тот вскинулся, пытаясь понять, в чем дело. – Захарушка, ты поди, посиди подле него в спальне, только не буди, пусть спит, сколько хочет. Потом проведешь в его покои.
День императрицы начался несколько необычно и не по правилам, но на сей раз она не проявила ни малейшего неудовольствия нарушением этих правил.
Ланской проснулся привычно в шесть и не сразу понял, где находится. А вспомнив, облился холодным потом. Постель рядом была пуста, тихо тикали массивные часы с амурчиками, рядом в кресле похрапывал Захар. Александр осторожно потянулся за своей одеждой, пытаясь сообразить, как теперь быть. Ясно, что он заснул, вместо того чтобы еще ночью выбраться из спальни и в сопровождении того же Захара уйти. Мало того, не слышал, когда проснулась императрица! О господи! Что же теперь будет?!
