Александр Казанков - По праву рождения (СИ)
— Луиза, обещаю, вы не пожалеете. Только скажите, скажите, когда и где. Тогда я буду самым счастливым человеком. — Видя ее колебания, он начал нежно шептать ей на ушко, — никто никогда не узнает, если вы об этом беспокоитесь.
— Я не знаю, — тихо шептала она. — Завтра, — наконец решившись, произнесла она, повернувшись к Александру. — Завтра мой муж будет весь день во дворце.
Александр улыбнулся торжествующей улыбкой. Наконец-то она сдалась.
— А теперь, — произнесла Луиза. — Давайте вернемся в зал. Не хочу, чтобы поползли ненужные слухи.
— Как пожелаете, мадам, — поклонился Александр. Он не хотел уходить отсюда. Ему было так хорошо с ней. Казалось, что во всем мире больше никого нет. Только они. Даже музыка, раздававшаяся рядом, не мешала этому уединению. Но раз Луиза желала уйти, то пусть так и будет. Молодой человек не желал, чтобы о его любимой ходили нехорошие разговоры. Он предложил Луизе руку, и они тихонечко под веселые разговоры никем не замеченные проскользнули в переполненный зал. Распрощавшись с Луизой, в предвкушении скорой встречи, Александр проводил ее к ее знакомым. Тут он увидел Андрея Воронцова и стремительно подошел к другу. Последнее время тот избегал его, не желая разговаривать. Поначалу Александр старался не обращать на это внимания. Ничего пройдет. Время шло, но Андрей по-прежнему игнорировал Александра, был все также сдержан и холоден. Александру же совсем не хотелось терять друга. Он хотел объяснить, что не только он виноват, в том, что произошло, что он непременно бы женился на Лизе, если бы она не поспешила выйти замуж. Поначалу чувство уязвленного самолюбия помешали ему поговорить с другом. Но в этот момент Александр решился.
— Андрей, — произнес он, подходя к Воронцову.
— Александр, — произнес тот несколько натянуто. — Как я погляжу у вас все хорошо, и вы неплохо проводите время. — Сухо произнес он, поглядывая на Луизу, которая уже стояла рядом с супругом. — У вас новая любовь, большая, пылкая, страстная. — Насмешливо произнес Андрей. — Как всегда?
Александру не понравилась эта насмешка, но в этот раз он решил не обращать на нее внимание.
— Да любовь, — со всей серьезностью, на какую он был способен, произнес Александр. — Что в этом ужасного?
— В любви — ничего. — Тихо произнес Андрей. — Но не в том, что ты называешь любовью. А как же Лиза? — Произнес он после некоторого молчания.
— Лиза вышла замуж. — Сказал Александр, теряя терпение.
— Как удобно, правда?
— Андрей, я не понимаю тебя. Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что ты поступил, по меньшей мере, не красиво. Я хочу, чтобы ты признал это.
— Признать? Ты не можешь меня обвинять в этом. Ты же ничего не знаешь.
— Я знаю больше, чем ты думаешь. Я знаю, что Лиза была счастлива, что она любила тебя. И я знаю, что она не могла просто так взять и выйти замуж за Шувалова.
— Но она вышла, — борясь с гневом, произнес Александр. — Вышла. И даже не предупредила меня об этом. Просто однажды утром я проснулся, и оказалось, что жены у меня больше нет. Она сама сделала свой выбор, Андрей. Я не виноват. И мне не приятна мысль, что ты осуждаешь меня.
Андрей смотрел на Александра с некоторым удивлением. Он не мог простить ему то, как он обошелся с Лизой. И даже если Александр не мог ничего изменить, он все равно был виновен. Виновен в том, что радовался тому, что Лиза вышла за другого. Виновен в том, что так быстро забыл Лизу, в том, что так быстро нашел себе новый объект увлечения. Но в то же время Андрей хорошо знал Александра, знал его увлекающуюся натуру, знал, что все именно так и произойдет, знал с самого начала, с того самого первого дня, когда увидел заинтересованность Александра Елизаветой.
— Нет, Александр, ты виноват. Если Лиза вышла за Шувалова, значит, у нее были веские причины. А ты не помог ей, ты не был с ней рядом, когда ей было плохо, когда ей была нужна твоя помощь.
— Сколько еще ты будешь нести этот вздор! — Разозлился Александр. Но в глубине души он знал, что это правда и поэтому слова Андрея задевали его еще сильнее. «Да, правда, правда» — повторял он себе. «Да я не помог ей, да я не захотел увидеть, что ей было плохо. Да возможно если бы я поговорил с ней после приезда отца, то все было бы иначе». Все это время Александр пытался убедить себя, что в случившемся нет его вины, что Лиза сама сделала свой выбор, что ничего нельзя было изменить. Но слова Андрея заставили его сознаться самому себе, что только он виноват в том, что произошло с Лизой.
— Значит так? Значит, я во всем виноват? Может быть. Но я старался. Я старался быть хорошим мужем, я старался заботиться о ней. Правда. И я бы никогда ее не бросил. Никогда. Даже если бы мои чувства к ней изменились. Я бы никогда не оставил ее. И если ты не знаешь этого, то ты совсем не знаешь меня.
— Я знаю. Но Лизе от этого не легче. — Андрей бросил печальный взгляд на князя, и больше не произнеся не слова, пошел прочь.
Александр смотрел вслед уходящему другу. Чувство счастья от скорого свидания с Луизой, уступило место печали и чувству вины. «Я должен повидать ее. Я должен с ней поговорить. Объясниться», — думал он не зная, как искупить свой грех. «Если простит она, может быть, когда-нибудь простит и Андрей. А если простит он, то возможно и я смогу простить себя».
* * *Император Александр задумчиво стоял у окна, поглядывая на улицу. На улице было холодно, дул сильный ветер, который к счастью не проникал в покои зимнего дворца.
Экономическое положение России было ужасным. Тильзитский мир не принес никаких ощутимых выгод. Одним из спорных вопросов в рамках франко-русского союза был турецкий вопрос. Александр полагал, что некоторые территориальные приращения за счет Турции, помогут ему успокоить недовольных провалом третьей и четвертой коалиций. И первого августа начались переговоры в Слободзее, которые закончились крупным провалом. Французы не только не помогли, но делали все, чтобы помешать России. Турецкий представитель и французский посредник, объединившись единым фронтом, блокировали выступления русского представителя Лошкарова и навязали ему условия прямо противоположные замыслам Александра. Когда Александр получил документ этого мирного договора, он пришел в ярость. Пункт третий этого перемирия обязал Россию в месячный срок вывести войска из Молдавии и Валахии. Императора это совсем не устраивало. Чтобы отвязаться от мирного договора, императору пришлось обвинить своих представителей в превышении полномочий и отказаться утвердить мирный договор. Чтобы как-то разрешить этот вопрос, Александр решить обратиться непосредственно в Париж. Первая попытка была сделана в сентябре, но французские дипломаты прибегли к тактике оттяжек и отговорок и требовали в качестве возмещения увеличение территории герцогства Варшавского, которое находилось у западных границ Российской Империи. Это совсем не устраивало российскую сторону. Но кроме этого Россия должна была примкнуть к континентальной блокаде. Положение для России было тяжелое. Участие России с 1804 года почти в непрерывных войнах с Персией Францией, Турцией существенно навредило внешней торговле. А с 1804 года из-за войны с Персией торговля с персидскими купцами велась с перебоями. Теперь из-за войны с Турцией для русских торговых судов были практически закрыты южные морские ворота — Черное море. Резко сократился приход иностранных судов в черноморские порты России. Англия была самым крупным потребителем основных товаров российского экспорта. Кроме того, большое количество экспортных товаров вывозилось именно на английских судах.
Александр, наконец, отрешился от своих невеселых мыслей и взглянул на собравшихся людей. Министр иностранных дел Румянцев в задумчивости разглядывал лежащую перед ним бумагу. Роман Александрович молча сидел, уставившись в пустоту.
— Этой декларацией, — обратился Александр к присутствующим, — мы наносим больший вред России, нежели Англии. Наше плачевное финансовое положение усугубится этим обстоятельством.
— Да, ваше величество, — вздохнул Румянцев, — но что ж здесь поделаешь-то. По крайне мере мы можем это сделать постепенно.
— Постепенно? — Невесело усмехнулся Александр.
— Да, ваше величество, — оживился Румянцев. — Следует издать указ о наложении эмбарго на английские суда и их грузы, далее создать ликвидационную комиссию по продаже этих судов. Но секвестрованию будут принадлежать только движимое имущество, на недвижимое конфискация распространяться не будет. Это даст нам какое-то время. Мы сможем продолжать торговлю с Англией на нейтральных судах.
— Это не решит проблему, — задумался император. — Наполеон потребует более жестких мер. Но вы правы, мы сможем выиграть время и отсрочить катастрофу. Как вы думаете, Роман Александрович?
