Джек Коуп - Прекрасный дом
Над вершинами северных гор подул холодный ветер, и в долину спустился туман. Из глубины ущелий выползал мрак. Хижины крааля старого вождя скрылись во тьме, и казалось, будто импи столпились где-то между небом и землей, окруженные только мягким, неосязаемым кольцом тишины.
Воины переговаривались, сидя у костров. Заговоры и боевая мощь их рядов, возросшая благодаря присоединению знаменитых нкуби, породили новую уверенность. Но их беспокоило бездействие правительства. Несколько разведчиков появлялись на вершинах холмов и тотчас же исчезали; воинских частей белых не было видно. Бамбата, одобрительно кивая головой, выслушал сообщение о том, что комиссарские импи, созданные белыми, распались. Но значительно больше его заинтересовало донесение о том, что судьи снова приступили к сбору налога.
— Шакалы! — закричал он. — Им следовало бы подпалить хвосты.
Пеяна, посланец Младенца, поднялся от костра и скрылся в темноте. Коломб пошел за ним и увидел, что он подозвал к себе какого-то воина, сидевшего у другого костра.
— Возьми винтовку и застрели судью, — сказал он, — Перейди через реку и отыщи Мэтью Хемпа. Он собирает налог в краалях Ндабулы.
Воин, который принадлежал к племени Пеяны, обитавшему в северном течении реки, с готовностью схватил винтовку и начал свертывать и стягивать ремнем свои одеяла. Когда он покидал лагерь, Коломб остановил его.
— Куда ты идешь?
— Прикончить зверя.
— Ты идешь застрелить Мэтью Хемпа?
— Кто ты такой и какое тебе до этого дело?
— Запрещено убивать женщин, детей и невооруженных мужчин.
— Отойди, не то я пристрелю и тебя, — нагло заявил воин.
Он прошмыгнул мимо Коломба и скрылся во тьме. Коломб подошел к вождю и рассказал ему о том, что видел.
— Если воин ушел, значит, такова воля вождя, — заявил Пеяна.
— Я сказал, что судьям следовало бы подпалить хвосты, но я никого не посылал убивать Мэтью, — сказал Бамбата. — Я устал. Иди.
Глава XXI
ДОМОРОЩЕННЫЙ ФИЛОСОФ
Смерть мистера Мэтью Хемпа за одну ночь превратила его в национального героя и великомученика, однако обстоятельства его смерти были далеко не героическими. Во время сбора налога в краале Ндабулы он пьянствовал и играл в карты в каменном здании, приспособленном под лавку, которое охранялось часовыми. Ночью поднялась суматоха: лошади каким-то образом вырвались на свободу. Мистер Хемп с фонарем в руках подошел к дверям и был ранен в руку выстрелом с близкого расстояния. Вторым выстрелом был ранен в грудь один из полицейских. Судья умер не то от испуга, не то от потери крови еще до прихода врача. В подробности никто не вдавался, ясно было одно: чиновник Короны, исполнявший свой служебный долг, несмотря на опасность, был зверски убит ночью кровожадным злодеем. Миссис Хемп вскоре доставили в столицу из Грейтауна, где она укрылась, когда началось восстание. Ей была назначена пенсия от государства.
Майор Атер Хемп, офицер штаба запасного кавалерийского полка Ройстона, находился в учебном лагере на севере страны, когда эта новость была передана по телеграфу. Он тут же направился в палатку штаба боевых частей полковника Эльтона.
— Приношу соболезнование, — сказал полковник Эльтон, здороваясь. — Смерть вашего отца потрясла весь мир.
— Спасибо, сэр, я очень благодарен вам за ваши слова и никогда их не забуду, — ответил Атер. Губы его дрожали, веки покраснели и вспухли.
— Ваш отец был выдающимся человеком. Людям, подобным ему, нельзя найти замену.
— Вы очень добры, сэр.
— Могу ли я что-нибудь сделать для вас?
— Да, сэр. Я прошу вас дать мне такую должность, где я мог бы непосредственно участвовать в боях с возможно большим количеством врагов.
— Я понимаю ваши вполне естественные чувства, майор Хемп, но война — не арена для мести.
Атер, хорошо знавший этого человека, изумленно уставился на него.
— Кавалерийский полк Ройстона будет на передовой, — добавил Эльтон.
Он сел и начал перелистывать свои бумаги.
— Я мог бы принести пользу в разведке, сэр. Я знаю язык.
Полковник Эльтон окинул его суровым взглядом и еще больше нахмурился. Он не желал никаких лишних разговоров и хотел в полной мере использовать особые качества этого перенесшего тяжкую утрату офицера. Он снова бросил на Атера холодный взгляд.
— Я формирую часть из зулусов; она будет прочесывать лес и гнать мятежников под дула наших винтовок. Как вы смотрите на подобное назначение?
— Я согласен, сэр.
— Каждого зулуса следует рассматривать как потенциального врага независимо от того, вооружен он или нет. Я буду гнать неприятеля с севера, очищая кустарник и лес на флангах. — Он быстро показал движение частей по карте. — Здесь невозможно заранее предусмотреть все приказами, поэтому вам предоставляется полная свобода действий, но, конечно, под вашу ответственность, понятно?
— Да, сэр.
Том столкнулся с Атером в офицерской столовой. Он не мог заставить себя выразить Атеру соболезнование и попытался пройти мимо, ограничившись кивком головы. Две недели вынужденной бездеятельности в ожидании, когда же наконец разведывательные отряды нащупают основное ядро мятежа, породили раздражение в рядах боевых частей, и лучше было обходиться без лишних слов. Но Атер остановился прямо перед ним, и, так как в столовой было еще около десятка офицеров, Том не мог пойти на ссору.
— Как поживаешь, Том?
— Спасибо, ничего.
Окружающие ждали, что он участливо протянет Атеру руку, но он стоял прямой и сдержанный, и губы его были слишком плотно сжаты. Не выразить соболезнования человеку, отец которого погиб в кровавой схватке с врагом, — это уж слишком! Атер огляделся.
— Том, ведь ты хорошо говоришь по-зулусски… пожалуй, лучше всех. Я хочу воспользоваться твоими услугами.
— Я служу в армии не в качестве переводчика.
— Ты ведь еще не знаешь, что я хочу сказать. Формируется часть из зулусов, и мы не хотим повторить неудачный опыт зулулендского комиссарского импи. Нам нужны обученные офицеры, владеющие местным языком.
— К сожалению, это дело не для меня.
— Вы не имеете права отказываться, лейтенант Эрскин.
— Тут дело не в отказе. Я просто не гожусь для этого, вот и все.
— Ладно, Том, — усмехнулся Атер, — мы еще поговорим с тобой об этом. Я так легко не сдаюсь. Ты слишком полезен, чтобы от тебя отказываться. Как поживает твое семейство?
— Спасибо, хорошо.
— А очаровательная Линда?
На дерзкие оскорбления Атера можно было ответить только одним способом: дать ему по физиономии, оставшись с ним один на один. Этого Том не мог сделать. Его мало беспокоило мнение других офицеров, и он был совершенно убежден, что, каковы бы ни были последствия, Мэтью Хемп получил по заслугам. Атер может стать кумиром действующей армии, но Том был полон решимости никогда не служить под его началом. Он заметил адъютанта и подошел к нему. Лицо его было мрачно, на висках пульсировали набухшие жилки.
— Что-нибудь случилось, Том? — спросил майор Кэвелл, беря его под руку.
— Мне хотелось бы поговорить с вами наедине.
Они вышли из палатки; ночь была холодная, в небе ярко горели звезды, в воздухе чувствовался легкий мороз.
— Они снова намерены забрать меня из легкой кавалерии.
— А ты этого хочешь?
— Нет.
— Хорошо, Том. Если это будет зависеть от меня, ты останешься на своем месте.
Он пытался угадать, какая буря бушует за этим обычно спокойным взглядом голубых глаз лейтенанта, и подумал про себя: слава богу, что не я его противник.
— Не беспокойся. Я был бы ослом, если бы отпустил тебя. И дело не только в личном отношении.
— Я признателен вам, майор Кэвелл. Есть какие-нибудь новости?
— Как только мы соберем достаточные силы для обороны тыла и коммуникаций, мы двинемся в бассейн Тугела. Один промах, и зулусы схватят нас за горло.
— Кто это говорит?
Майор направился к столовой.
— Пошли, здесь холодно. Давай зайдем и выпьем.
Отряды под командованием полковника Эльтона и других офицеров начали предпринимать рейды в дикую, покрытую дремучими лесами местность, где вспыхнул и продолжал гореть мятеж, разбрасывая во все стороны грозные искры. Полковник Эльтон был уверен, что он натолкнулся на самый центр восстания, яркое пламя которого могло охватить весь континент. Он телеграфировал о своих опасениях в Питермарицбург и просил свободы действий не только для изоляции и ликвидации Бамбаты, но и для того, чтобы дать племенам, оставшимся у него в тылу и расположенным вдоль линии операций, такой урок, чтобы они никогда его не забыли. Кавалерийские отряды, слишком сильные, чтобы на них можно было напасть на открытом месте, но недостаточно сильные, чтобы окружить и заставить драться мятежных импи, непрерывно прочесывали леса. Была какая-то отчаянная и беспокойная сила в подвигах, какие совершала милиция и какие она сама прежде считала невозможными. Эльтон делил с солдатами все лишения, и они не могли жаловаться, видя рядом с собой холодное, суровое лицо и подтянутую фигуру своего командира и наблюдая, как он загоняет лошадь за лошадью. Тысячи загнанных лошадей были отправлены в тыл и заменены запасными. Вдоль дороги валялись скелеты мулов, разбитые фургоны и поломанные колеса орудий. Том не слезал с седла и теперь уже ехал вперед и вперед и, ничего не сознавая, как заведенная машина. Он видел, как падают от истощения и подыхают мулы, навьюченные пулеметами; видел, как по целым ночам работают кузнецы и их подручные, стараясь вовремя подковать кавалерийских лошадей и подготовить новые хода для орудий и зарядных ящиков.
