Людвиг Филипсон - Яков Тирадо
Тирадо схватил руку принца и воскликнул:
– Благодарю, ваше высочество, тысячу раз благодарю! Вы рассеяли тьму, скрывавшую мой путь и в которой он терялся вплоть до настоящей минуты. Теперь все прояснилось для меня, и я счастлив.
– Не увлекайтесь, друг мой, – возразил Вильгельм с ласковой улыбкой, – ведь наша цель еще не достигнута. Перехожу теперь к тому, что предстоит нам сделать прежде всего. В Голландии единственным нашим противником остается могущественный Амстердам. Совет этого города, держащий власть в своих руках, и большая часть граждан исповедуют католичество. До сих пор они отказываются повиноваться правительству своего государства и этим вдвойне ослабляют его силу. С другой стороны, собравшиеся в Утрехте штаты не желают признавать Голландию полноправной до тех пор, пока Амстердам не вступит в их союз. Поэтому представители Голландии решили подчинить Амстердам силой и поручили мне направить для нападения на город десять отрядов пехоты под началом храбрых полковников Геллинга и Рюйкгавера. Я не могу отказаться от этого поручения, хотя сам план, которому я тщетно противился, возбуждает во мне сильные опасения. Амстердам не из тех городов, которые покоряются силе; враждебное нападение, насильственные действия против него привлекут на сторону нашего противника и ту часть его обывателей, которая в настоящее время поддерживает нас. Мы должны стараться устранить эту опасность, и в этом-то сложнейшем положении я подумал, Тирадо, о вас. Вы именно тот человек, который способен выполнить мои тайные замыслы и, конечно, обладающий достаточной долей самопожертвования для того, чтобы в случае неудачи не выдать главного виновника.
Тирадо ответил:
– Я еще не вижу, ваше высочество, в чем, собственно, должна состоять моя помощь, но потрудитесь объяснить мне – и я приму на себя все, что не превышает моих сил.
– Так слушайте. В Амстердаме я имею могущественного союзника, человека, пользующегося безусловным влиянием на реформатскую партию тамошних граждан. Зовут его Бардес. С неудовольствием подчиняется он игу католиков и уже давно хочет сбросить его. Это и должно быть сделано, но в Амстердаме, как и в других местах – без большого кровопролития, без возбуждения общественной бури, которая снова разорвала бы еще не совсем окрепшие узы единения. План мой заключается в следующем. Вы самым тайным образом отправитесь в Амстердам к Бардесу. Обеспечить вам туда дорогу я беру на себя. Бардесу вы сообщите о предполагаемом нападении на Амстердам. К тому времени он должен собрать вооруженных людей своей партии, но ему не следует выступать против голландских отрядов. Пусть это сделают католики, а Бардес тем временем нападет на ратушу и овладеет ею, разгонит совет и все организует так, чтобы народ выбрал его самого и его приверженцев в члены нового совета; затем он должен взять цейхгаузы, а сторонников смещенного совета держать за чертой города до тех пор, пока они не подчинятся новому порядку вещей. В этих энергичных действиях я, как вы позже узнаете, окажу Бардесу необходимую помощь. Но предварительно он должен подписать формальное обязательство, что Амстердам примкнет к Голландии, а через это – к Утрехтскому союзу; затем – что в городе законным путем будут установлены религиозный мир и полное равноправие всех граждан без различия вероисповеданий, а также – что хотя бы до прочного установления мира городская власть будет сохраняться в руках реформаторов. Ваше дело, Тирадо, будет держать втайне от этого человека и предположительное нападение на Амстердам и обещание нашей помощи до тех пор, пока он не подпишет обязательств. По окончании этого дела вам предстоит второе. Полковнику Геллингу, находящемуся в настоящее время с четырьмя отрядами в Наардене, я приказал уже в условленное время подступить к Харлемским воротам Амстердама. Теперь я прошу вас передать мои приказания и полковнику Рюйкгаверу, который с шестью отрядами стоит в Лейдене. Этих приказаний вы получите два: одно – одинакового содержания с посланием к Геллингу, другое – со словами: «перед воротами Харлема». Какое из них окажется нужным вручить Рюйкгаверу – это будет зависеть от ваших переговоров с Бардесом. Если он подпишет обязательства, вы отдадите полковнику второе распоряжение. Впоследствии оно будет принято за недоразумение. Четыре отряда Геллинга войдут в Амстердам, но тем легче будут остановлены и обращены в бегство католиками, а шесть отрядов Рюйкгавера будут находиться на пути к Харлему. Это даст Бардесу время осуществить наш план. Амстердам получит свободу и присоединится к своим естественным союзникам. Крови прольется немного – это будет мирная революция. Такой результат оправдывает, конечно, употребление тайных средств, и вы, Тирадо, тоже достигнете цели ваших стремлений. Ручаюсь вам честным словом – Амстердам не станет долее отказывать вам и вашим товарищам в мирном и надежном приюте. Пройдет еще несколько месяцев – и я буду приветствовать вас как гражданина этой страны…
Тирадо несколько минут пребывал в раздумье, потом сказал:
– Благодарю вас, принц. Я с радостью принимаю поручение, которым вы почтили меня. Я понимаю цель, с которой вы возлагаете это дело именно на меня – цель, состоящую в том, чтобы близко связать меня с людьми, от которых будет зависеть моя участь и участь моих товарищей. Я глубоко благодарен вам, принц. Дай Бог, чтобы успех моих действий вполне соответствовал вашему доверию ко мне.
На губах Вильгельма появилась тонкая улыбка.
– Погодите, друг мой, не судите так поспешно. Правда, что я имел ту цель, о которой вы говорите. Но поручение, полученное вами, труднее, чем оно кажется вам в данную минуту. План рассчитан так, чтобы неудачи не могло быть ни в коем случае. Допусти мы ее – будут скомпрометированы очень крупные интересы. Военной силе Голландии будет нанесен жестокий удар, а в Амстердаме поднимется буря, последствием которой станет трагическое опустошение. Оттого-то я и посылаю туда вас: ваш опытный и проницательный взгляд правильно, обсудит положение дел, узнает, в чем заключаются главные трудности и найдет средства вовремя их устранить. От вашей удачи или неудачи будет зависеть дальнейшее направление моих действий. Попрошу вас сегодня вечером еще раз пожаловать ко мне, и тогда вы получите мои инструкции и письма.
Тирадо поклонился и вышел.
Несколько дней спустя Тирадо был уже в Амстердаме у Бардеса. Он нашел в нем один из тех характеров, в которых гармонично сочетается восторженное сочувствие делу и неограниченное личное честолюбие, а потому пламенная энергия существует рядом с хитростью и расчетом. Этот человек очень охотно, даже восторженно соглашался на все, казавшееся ему благоприятствовавшим его целям, хотя и не закрывал глаза на препятствия, могущие немедленно возникнуть при этом… Для Тирадо не составило особого труда переговорить и условиться с ним обо всем. Когда он в общих чертах изложил план принца и сообщил главные пункты предлагавшегося обязательства, Бардес сразу одобрил весь проект, заверил, что условия обязательства, которое ему предлагали подписать, соответствуют его задушевным убеждениям и что он, так же, как и его верные сторонники, немедленно подпишут этот документ.
– А-а! – воскликнул он. – Наконец-то наш мудрый, наш медлительный принц нашел, что время действовать приспело! Наконец-то он убедился, что в его храбрых гражданах есть сила сбросить это ненавистное иго и уничтожить врагов Амстердама, которые почти превратили его в пустыню, заставили выселиться на чужбину стольких лучших сынов его!.. И верьте мне – принц не обманулся!
Тирадо не затруднился открыть ему, что здесь дело идет не только о реформаторах и католиках, но что Амстердаму предстоит сделаться безусловным прибежищем для последователей всех религий, в том числе и для евреев, а в особенности нее – марранов.
– Хорошо, хорошо, – сказал Бардес, ни на секунду не задумавшись, – пусть приходят все, кто захочет: анабаптисты, менониты, евреи, турки… Чуть только бразды правления попадут в руки Бардеса, ни один человек в Амстердаме не будет страдать от притеснений и гонений. Все тогда соберутся здесь и отдадут свое состояние и свои руки на службу нашему отечеству.
Таким образом, до сих пор все шло хорошо. Затем приступили к конкретной части. Тирадо сообщил план принца во всех его подробностях – и тут-то возникли затруднения. Католическая партия в Амстердаме за время своего господства сумела использовать выгоды своего положения. Она отобрала оружие у граждан, организовала милицию исключительно из сторонников своей партии и усилила ее наемниками. Это помогло ей удержать в своих руках вспомогательные ресурсы города, а также получить возможность посредством налогов, которыми она обложила своих противников, все больше порабощать их. Бардес мысленно перебрал свои дополнительные средства и должен был сознаться и самому себе, и Тирадо, что, хотя помощников у него было предостаточно, но оружия они имели довольно мало. Надо было что-то срочно придумывать. Теперь Тирадо понял, почему хитрый Вильгельм послал сюда именно его. Но тем сильнее забилось его сердце, тем острее ощутил он в себе готовность пойти на жертвы, чтобы достичь здесь той цели, из-за которой страдал и действовал уже столько лет.
