Федор Шахмагонов - Твой час настал!
Вот-вот начаться битве, но разразилась гроза с проливным дождем. Отсырел порох, поникли тетивы на луках, разъезжались конские копыта, у пеших вязли в глине ноги. Зборовский отвел свои войска в город. Три дня войско Скопино стояло без движения. Не вылезали из города и поляки.
На исходе третьего дня прояснило. Поднялся ветер. Под его порывами на глазах просыхала земля. Скопин приготовил свои полки к приступу. 13-го, июня при поддержке шведской пехоты, Скопин выбил поляков из Острога. Гусарские хоругви, уланы и гультящие побежали из Твери к Волоколамску. Часть поляков засела в тверском кремле. Скопин не стал приступать к кремлю, полагая, что поляки сами выйдут и сдадутся. Войско свое повел к Городне. Казалось, что путь на Москву чист. До Москвы чуть более ста верст.
В Городне Скопин получил ошеломляющее известие. Делагарди со шведами вышел из Твери, но двинулся не вслед за русскими полками, а повернул вспять к Новгороду. Идти без шведов на Москву? Войско Скопино росло с каждым днем, однако состояло оно по большей части из людей без ратного опыта из вчерашних землепашцев, посадских, огородников, сидельцев и всякого дворового люда.
Скопин не имел права перед всей русской землей рисковать своим ополчением, поэтому под Городней переправился через Волгу и трудной дорогой, болотистыми лесами, пошел на Калязин. На Калязин путь чист для всех, кто из северных городов захочет примкнуть к его ополчению. Немедленно надо было узнать, что случилось со шведами, не изменил ли дружбе Делагарди, либо был вынужден был подчиниться мятежникам?
Скопин еще из Ногорода разослал по городам требование присылать деньги на освобождение Москвы из осады. Деньги из городов поступали туго. Все было ограблено поляками. Не помогал и царь Василий, хотя еще не пуста была царская казна.
Делагарди прислал своего секретаря с объяснением поворота шведов на Новгород. А еще напомнил, что задержка жалования, то одно дело, а к тому же не выполняется договор о передаче Карелы шведскому королю, как то было оговорено в договоре.
Скопин вел переговоры с Делагарди, собирал деньги, а в это время разворачивались события у Сергиевой обители.
14
Зборовский и Шаховской прибежали из Твери к Троицкому монастырю. Полки Шаховского редели в пути, разбегались воровские люди. Потеряв немало своих поляков, Зборовский не успокоился. Ему казалось, что перевес в бою под Тверью был на его стороне, а сгубила дело случайность.
В шатер к Сапеге впереди шел Зборовскимй, за ним Шаховской.
— Шведы отведали остроту польских сабель! — воскликнул Зборовский, входя в шатер.
Сапега встал навстречу, но радости по поводу их прибытия не изъявил, встретил с иронией.
— Почему же вы здесь, а не в Новгороде?
Зборовский оглянулся и выдвинул вперед Шаховского
— Пан Ян, хочу тебе представить князя Григория Шаховского. Князь всему делу заводчик. Таков за ним утвердился в Тушино титул. С Болотниковым был взят в Туле и заточен в подземелье. Шуйскому первый враг.
Сапега не выразил даже обычной приветливости.
— Словом, Скопина вы не остановили. Где он сейчас?
— По срокам в Твери! — ответил Зборовский.
— От Твери до Москвы для конницы три перехода, для пеших неделя. Это как же вас понимать? Через неделю Скопин будет у ворот Москвы?
— Потому мы к тебе и прискакали, а не в Тушино. Он пойдет в Тушино, а мы ему на спину руки наложим. А монастырь надобно взять!
Зборовский взял со стола зрительную трубу и вышел из шатра. За ним вышли Сапега и Шаховской. Зборовский навел зрительную трубу на монастырь. Некоторое время молча разглядывал стены, а затем, разыгрывая удивление спросил:
— И это лукошко, ваше воинство пан Ян не могло взять?
Шаховской в душе ликовал. Сначала Сапега уязвил Зборовского, а теперь Зборовский уязвил Сапегу. Зборовский не отказал себе в удовольствии потоптать Сапегу и продолжал:
— Это, пан Ян, не по радению. Не узнаю польское рыцарство. Как же нам встречать Скопина, когда мы не можем взять это лукошко?
Сапега не был настроен к насмешничеству.
— Пан Александр, — сказал он строго. — Я мог бы вам предложить взять это лукошко. Да ты явился один, без войска. А один не только в поле не воин, но и не воин под стенами крепости. Ныне не до шуток и не до хвастовства. По твоим словам, Скопин будто бы под Тверью, а у нас известия, что он в Городне переправился через Волгу и идет на Калязин, если уже не в Калязине. С Калязина ему путь не на Москву, а к нам под монастырь, на выручку этому лукошку. А навстречу ему, как идти, сняв осаду с монастыря?
Зборовский потерял задорность и молвил:
— Иного не дано, как брать монастырь приступом.
— В том тебе случай, пан Александр, поправить свою неудачу под Тверью.
Под Троицей случился в те дни неудачливый тушинский воевода Михаил Салтыков, умчавшийся из Орешка при приближении шведов. Искал он, где спастись, Тушино ему показалось ненадежным убежищем, потому перебрался к Сапегае.
Зборовский призвал его к себе и поручил склонить монастырь к сдаче.
Салтыков выехал под стены монастыря с белым флажком на пике. Его узнал Долгорукий. Из заборала на стене кринул:
— Что занадобилось орешскому воеводе?
Салтыков отвечал:
— Не беседовать же, надрывая глотки. Я один и без оружия. Впустите, обскажу вам, что сегодня происходит на русской земле, а там сами решайте, как вам далее пребывать за своими стенами.
Салтыкова в монастырь впустили. Приняли его архимандрит, Долгорукий и Голохвастов.
— Сказывай, Салтыков, с чем пришел? — обратился к нему архимандрит. Салтыков напустил на себя вид сочувствующего. Горестно вздохнул и молвил:
— Открывайте ворота на милость ясновельможного пана Сапеги. Ваш монастырь остался малым островком. Царь Василий с его боярами в руках истинного царя Дмитрия. Их пособники все схвачены. Вот-вот придет гетман Рожинский со всей своей силой и тогда монастырю и дня не устоять. Все московские люди узнали царя Дмитрия. Воистину он царь дарованный Богом. Царь Дмитрий послал меня и повелел вам сказать, если не покоритесь, то патриарх Филарет отлучит вас от церкви, Рожинский со своей силой возьмет монастырь и будет на вас его немилость. А еще вам надобно знать, что и Михайло Скопин уже с нами.
Не весело и вовсе не до смеха слушать изменника, но слушая его россказни смеялись.
Отвечал Долгорукий:
— Мы тебя впустили, как русского человека, думая, что расскажешь, что делается за нашими стенами, а ты пришел сказывать небылицу. Вовсе ты уже не русский воевода, а польский прихвостень. Вот если бы ты сказал, что Михаил Скопин под Тверью берега Волги поровнял телами супостатов, а птицы и звери насыщаются их телами, мы поверили бы. Ну, скажи, как на духу, пред тобой отче архимандрите, что тебя побудило придти сюда с таким обманом? Много полегло в земле польских людей, а с ними и изменников, и остальным место найдется и тебя кара постигнет. Мы тебя приняли, как русского человека, проводим, как супостата. Иди!
Салыткова вывели к воротам. Выводили к воротам, накинув мешок на голову. Так с мешком на голове и за ворота выпихнули. А один из стражей, ухитрился выплеснуть на него котел с нечистотами.
Сапега и тот поднял его на смех
— Шел петухом, а вернулся обосранной курицей.
В ночь на 31-го июля Сапега назначил приступ. В монастыре осталось не так-то много ратников. Уже и Егорке Шапкину пришлось оставить свой топор и обучиться пушкарскому делу. Взяли оружие в руки и женщины. Не стало троицкого богатыря Селявина. Но не иссяк запас пороха, ядер и дроба. Не иссякли и духовные силы у защитников монастыря. Вдохновляла их надежда на Михаила Скопина.
Повторяя устрашающие повадки, поляки и гультящие начали приступ с шумовством. Гремела боевая музыка, истошно вопили приступающие. Стреляли из пушек, пищалей и пистолей. Ни боевая музыка ляхов, ни вопли, ни выстрелы, давно уже не устрашали защитников Сергиевой обители. Они спокойно ждали, когда приступающие подойдут на верный выстрел из крепостных пушек.
Ближе, ближе накатывается к стенам пламя факелов. Пушки подошвенного боя грянули залпом. С верхних боев осажденные открыли огонь из пищалей. Беззвучно опустилась на ляхов туча стрел. Осаждающие остановились и отпрянули от стен. Зборовский попытался вновь повести поляков на стены. Подошли к стенам. Полились им на головы кипяток и горящая смола.
Крика хватило до утра. Рассвет рассеял тьму, выстрелы со стен стали язвительнее.
Зборовский и Шаховской пришли в шатер Сапеги. Мрачны польские воеводы. Сапега объявил:
— Лукошко с вороньем постоит. Скопин перешел Волгу и подошел к Калязину. Идем на Калязин, а лукошко, чтоб воронье не разлетелось, посторожат казаки.
15
Младость звала к быстрым действиям, разум подсказывал Скопину, что надежда на прекращение лихолетья на русской земле в его руках. Один неосторожный шаг, одно поражение в битве с польским и воровским войском могут отозваться падением Москвы.
