Константин Бадигин - Кольцо великого магистра (с иллюстрациями)
— А кто станет капитаном? — спросил голубоглазый прусс.
— Я, — ответил Безухий и посмотрел каждому в глаза.
— Согласен, — сказал голубоглазый прусс, по прозвищу Ячменная Лепешка. — Все равно пропадать, так уж лучше с песнями и с хорошим куском жареного мяса в желудке.
— И я согласен.
— Я тоже…
— И я…
Никто из матросов «Черного орла» не отказался вступить в братство.
— Я вижу, ребята, вам опротивели порядки в ордене святой девы. Похоже на монастырь, не правда ли? Монастырь, в котором все время одни посты. Ваш шкипер, полубрат ордена, заставляет вас молиться, а деньги за молитвы не платит. Так я говорю, ребята?
— Правильно, — ответил за всех голубоглазый прусс. — К черту посты и молитвы!
— Я дам вам денег вперед, — сказал Безухий, открыл кошелек из красной кожи и каждому бросил по золотому дукату.
— Ого-го! — удивился матрос Вольфганг. — У нашего шкипера вряд ли столько заработаешь и за полгода. Сегодня мы весело проведем время.
— Утром «Черный орел» выходит в плавание, — продолжал Безухий. — В полночь я выбрасываю шкипера за борт. Ваше дело — прикончить купцов и всякого, кто встанет на дороге. Не жалеть никого. Мы друзья бога и враги всего мира.
— Сделаем, как велишь! — дружно отозвались матросы.
Разбойник поднялся со стула и, небрежно кивнув на прощание, снова закутался в плащ. Когда он повернулся и пошел к двери, все увидели, что морской брат заметно припадает на левую ногу.
Матросы долго еще сидели в харчевне. Начались веселые песни и пляски. Золотые дукаты пошли в дело.
На следующий день, едва только стало светать, Андрейша подъехал на маленькой лодке к борту когга. Расплатившись с перевозчиком, он с трудом взобрался на палубу высокобортного корабля. Десятка три матросов деловито сновали по палубе, приготовляя судно к выходу в море. Здесь все пропиталось чудесным запахом душистого воска, привезенного из Риги. Андрейша вошел в шкиперскую камору. Ноги его утонули в чем-то мягком, в нос ударил острый запах: палуба была устлана овечьими шкурами. Орденский полубрат стоял возле висевшей на стене грифельной доски в серебряной оправе и что-то записывал. Череп у него был голый, только сзади торчали редкие волосинки.
Напротив дверей громоздилось распятие, вырезанное из дерева и окрашенное в яркие цвета, горела медная лампадка с высеченными на ней крестами. На всех стенах каморы и на двери хозяин вырезал кресты. Он был прямо-таки окружен со всех сторон крестами, которые должны были надежно защищать его от всяких напастей и злых духов. И на кожаном поясе шкипер заботливо начертал слова молитвы.
К правому борту примостилась узкая, как гроб, койка с матрацем, набитым соломой, и одеялом из овечьих шкур. На койке, свернувшись в клубок, спала рыжая кошка. Шкипер взял ее в Риге по совету одной очень сведущей старухи. С помощью заговоренной кошки можно запросто обмануть морского бога: если он потребует человеческую жертву, надо бросить в море кошку.
— А, новый рулевой! — оглянулся на юношу шкипер. — У тебя есть оружие? — спросил он, помолчав.
Андрейша показал на меч, висевший у пояса.
— Превосходно! Он тебе может пригодиться.
— Пригодиться во время плавания в Альтштадт? — удивился юноша.
— В нашем море разбойники множатся, как вши на грязном теле язычника, — закрыв глаза, сказал полубрат. — Мы молим Иисуса Христа и пресвятую деву Марию избавить нас от напастей.
Шкипер, пошевелив губами, откинул косточку на черных четках.
— Какую веру ты исповедуешь? — спросил он, очнувшись и снова взглянув на юношу.
— Русскую, — ответил Андрейша, — другой на нашей земле нет.
— Ничего, сын мой, — вздохнув, сказал шкипер. — На море хороша даже твоя вера, хотя святейший папа проклял ее. Если человек знает свое дело, это главное. Иди присмотрись к кораблю…
Шкипер опять начал шевелить губами и отбросил еще одну черную косточку четок.
Новгородец поклонился и вышел.
Когг «Черный орел» был построен совсем недавно. Дерево еще не успело потемнеть, Андрейша сразу обратил внимание на высокие борта, окаймляющие палубу: за ними можно было укрыться от вражеских стрел. На корме построена из твердого дерева небольшая крепостица с высокими стенками и амбразурами. На носу — крепостица поменьше, но и в ней мог уместиться добрый десяток воинов.
На востоке показалось солнце. Пронзительный рев коровьего рога вызвал всех матросов на палубу. Несколько человек стали выхаживать тяжелый якорь. Затянув заунывную песню, они вращали ручки деревянного ворота.
В это время другие матросы поднимали паруса, сшитые из огненно-красных и белых полос. Ветра почти не было. Лоцман привязал корабль толстым канатом к большой гребной лодке и потащил его к выходу.
Выйдя в море, когг освободился от каната и, покачиваясь на легкой волне, уверенно двинулся на юго-запад.
Опять прозвучал коровий рог, и шкипер приказал всем людям собраться на палубе. Андрейша заметил, что трое вооруженных луками и мечами матросов полезли на мачту. Из большой дубовой бочки они следили за встречными судами.
— Теперь мы предоставлены богу и морю, — сказал шкипер собравшимся. — Перед богом, ветром и волнами мы все равны. Нас окружают опасности, нам грозят бури и морские разбойники, и не достигнуть нам цели, если мы не подчинимся строгому уставу. Начнем с молитвы и песнопений, прося у господа попутного ветра и счастливого пути, а затем изберем судей, которые будут беспристрастно судить нас.
Люди хором громко прочитали «Отче наш» и «Богородицу».
— Я предлагаю избрать нашими судьями достопочтенного шкипера Германа Рорштейдта, уважаемого купца из Риги Герберта Мюллера и матроса Франца Бекмана, — скороговоркой произнес круглоголовый, с оттопыренными ушами, помощник шкипера.
Никто не противоречил. Судьи были избраны.
Шкипер с важным видом развернул пергамент.
— «Воспрещается богохульствовать, поминать дьявола и спать во время молитвы…»— начал он чтение первой статьи устава.
Около часу продолжалось нудное чтение. Шкипер перечислял все до самых мелочей, что можно и чего нельзя делать людям на корабле, находящемся в плавании.
Андрейша с любопытством приглядывался к матросам. Команда на когге оказалась самая разношерстная. По большей части это крещеные пруссы и венды. Немцев было несколько человек. Не слишком много находилось охотников плавать по страшному морю на кораблях, принадлежащих ордену.
В море столько опасностей: крепкий ветер, высокие волны, острые скалы, морские разбойники да в придачу жестокие порядки, скудная еда, протухшая и гнилая.
Самое опасное время на море — ночь. Ночью трудно увидеть берег, морские разбойники могут незаметно подкрасться к судну. И морская нечисть особенно сильна в темноте. Разве мало она приносит горя мореходам!
Белоголовый прусс Ячменная Лепешка, собираясь ночью сменить рулевого, спрятал в самом носу когга маленькую деревянную фигурку Перкуна. Он прибил ее понадежнее гвоздем к еловой доске обшивки, соединив судьбу всемогущего бога с судьбой корабля. Попросив Перкуна оберегать «Черный Орел», Ячменная Лепешка положил рядом небольшой кусок жареного мяса. Кипарисовый крестик — подарок капеллана рыцарского замка — он предусмотрительно оставил у себя на койке. Боги не должны мешать друг другу.
Светила огромная луна, ее свет заливал все море и пустую палубу когга. Море было удивительно красиво, но холодно и мертво. Ячменная Лепешка шел по палубе, не боясь споткнуться. Хорошо видать каждый блок, каждую веревку. В лунной тишине слышно было, как поскрипывает рей, трущийся об мачту, и плещется вода о борт судна. Над головой шевелился огромный парус, развернутый на всю силу.
В рулевой подвешенный к потолку фонарь светился мутным светом. Андрейша, обхватив левой рукой тяжелый румпель, изредка делал два шага вправо и влево, посматривая на зеленоватую звезду, на которую он направлял кончик короткой носовой мачты. Ветер был слабый, но ровный, и когг легко держался на курсе.
Белоголовый прусс сменил на руле Андрейшу раньше, чем в склянке песок пересыпался до конца. Перебросившись с ним несколькими словами и объяснив, что и как надо делать, Андрейша поднялся по лесенке на кормовую крепостицу.
Шкипер, расставив широко ноги, колдовал над куском пергамента; на захватанном грязными руками обрывке была нарисована земля. Закрыв свечу полой грубого плаща и что-то бормоча себе под нос, он вглядывался в берег, освещенный луной.
Услышав шаги, шкипер потушил свечу, свернул вчетверо карту и спрятал ее в кожаную сумку, притороченную к поясу.
— Что тебе надо, юноша? — спросил он.
В это время в крепостице появился безухий пират.
— Молись своему богу и прыгай за борт, — спокойно сказал он шкиперу, вынимая меч. — Или, может быть, ты хочешь здесь оставить свою голову?
