Борис Тумасов - Иван Молодой. "Власть полынная"
Геронтий перекрестился.
- Владыка, уповаю на волю Божью.
- Воистину так. - Митрополит поднялся. - Молись, сыне, и Всевышний услышит молитвы твои.
- Спасибо, отче, за память, за то, что навестил меня, за поддержку душевную.
Геронтий ответил:
- Ты сын мой возлюбленный, к тебе моё благоволение! Помни слова Господни, князь Иван. Господу Богу своему поклоняйся и ему одному служи…
Ушёл владыка, а Иван Молодой ещё долго думал, что означал приход Геронтия.
Глава 15
Из Москвы на Новосиль и Курск, порубежными землями, от села к селу, от городка к городку медленно двигался посольский поезд.
Вековой лес давно остался позади, уступив место мелколесью. Всё чаще и чаще попадались дороги, изрезанные оврагами и перелесками, пока наконец поезд выбрался в запорожскую степь.
Впереди предстояли посольству переправы через Днестр и Буг.
Знатное посольство нарядили великие князья московские к королю великой Молдовы Стефану Третьему за невестой для молодого великого князя Ивана.
Править посольство было поручено князю Холмскому да боярам Берсеню и Ардову и ещё дьяку Фёдору Топоркову, а с ними в охране Санька с полусотней оружных дворян.
Холмский с боярами в колымагах едут, а Санька с дворянами конно, весь путь начеку: ну как наскочат татары или казаки разгульные!
Скрипит обоз посольский, угрюмы возчики, глухими дорогами пробирается поезд.
Молдова для Саньки край неведомый, где-то там, на юго-западе Причерноморья, земля со многими реками и горами с чудными названиями: Трансильвания, Бессарабия… Где живёт народ гордый, от нашествия турок отбивается и ляхам да мадьярам не покоряется…
Казачьими краями проезжали, Санька поучал дворян держать ухо востро: казаки народ разбойный, зазеваешься - выскочат из какой-нибудь низины или травами высокими подберутся, и тогда прощай поклажа, какую от великого князя господарю в подарок везут.
Санька хорошо знает великих князей московских, и Ивана Третьего, и Ивана Молодого, а какой из себя Стефан? Он чудится ему этаким сказочным богатырём, под его ногами земля гудит и горы дрожат. Взглядом своим он врагов жжёт. Эвон как дьяк Фёдор Топорков о его удали пел:
Через Днестр переходил я,
Мост широкий проложил я,
Чтоб вернуть в свой край родной
Из неволи тяжкой, злой,
На каруцах, на моканских,
Всех невольниц молдаванских,
Молодых наложниц ханских.
Что такое «на каруцах, на моканских», Санька не знал. Но теперь пробирается он в земли Стефана, в страну, где живёт этот господарь, сделавший Молдову могущественной…
Санька думает: «Какая же у него дочь Елена, коей суждено стать женой московского великого князя Ивана Молодого?»
Долгий и опасный путь проделает посольство, пока доберётся до Молдавии. Но Санька доволен: сколько нового увидел он и сколько ещё предстоит увидеть! Особенно не терпится ему поглядеть, что же такое горы, какие они. Говорят, высокие, лесом поросли и небо подпирают. Какая там земля и какие хлеба растут? Что за войско у Стефана, что турок бьёт? Вон император Палеолог за стенами могучего Царьграда не удержался!
На привале у Днестра дьяк Фёдор поведал, как Стефан с сорокатысячным войском победил стодвадцатитысячное полчище султана Мухаммеда Второго, захватившего Царьград.
Кто-то из дворян спросил удивлённо, как ему это удалось. Дьяк ответил:
- Умом! Хитрый Стефан и полководец отменный!
И пояснил: когда увидел, какой силой идёт султан, то послал в тыл турецкого войска несколько сотен трубачей. Затрубили те разом, а Мухаммед подумал, что у Стефана огромная армия и она с тыла зашла. Побежали турки, а Стефан преследовал их и избивал…
На переправе через Десну посольский поезд сделал последнюю передышку, прежде чем двинуться землями Молдавии.
От Десны посольский поезд сопровождали слуги Стефана, его охрана. В деревнях и по городкам у небольших церквей, каменных либо деревянных, собирались люди, наслышанные о братьях православных. Санька воочию увидел, как в Молдавии любят русских, угощают их хлебом горячим с коровьим маслом, поят виноградным вином, зеленоватым, хмельным.
Домики в деревнях и городках за кустами винограда прячутся. А на небольших клочках земли крестьяне выращивают пшеницу, ячмень, просо.
Пока до реки Прут добрались, Санька всё диву давался, как чудесен мир и как люди всяк по-разному живут. А больше всего поразили Саньку горы, поросшие лесом, вершины тёмные, скалистые…
Через Прут переправились, и через день пути показались Яссы. Городок молодой, королём Стефаном основанный. Прежде здесь мельница стояла да усадьба хозяина.
Приглянулось место Стефану - центр Молдавии, велел хутор застроить, в столицу государства превратить, а название именем мельника Яссы оставить…
Издалека увидел Санька большой храм, дворец Стефана, усадьбы боярские, домики ремесленников и городского люда, мельницу-ветряк на холме. Красуется, крыльями машет.
Гостевой двор рядом с торговой площадью. Холмский с боярами и дьяком в хоромах разместились, а дворяне шатры походные поставили.
Князя Холмского с боярами Стефан во дворце принимал, а Саньку однажды усатый винодел Дмитрош в гости зазвал. Хозяин отмечал какой-то праздник.
Гостей собралось много, женщины, мужчины, шумно, весело. Все расселись за длинными столами. Из каменного подвала то и дело выносили бочоночки с вином. А на столах еды всякой полно: тут и свинина с мамалыгой, и бараньи окорока копчёные, говядина с луком, вином залитая, и сыры разные с зеленью.
Дмитрош русского дворянина потчует, что-то приговаривает. Санька уже от третьей чаши отказался: в голову вино вступило.
Тут гости петь стали, танцевать начали. Один к одному встали в круг, за руки взялись и пошли мерным шагом слева направо, раскачиваясь.
Хозяин Дмитрош что-то пояснял по-молдавски. Но что он говорил, не понять. Об одном догадался Санька: танец этот хоро называется…
Из гостей Санька выбрался далеко за полночь. Светила луна, и её серебристый свет повис над Яссами, над дворцом и боярскими хороминами, над домиками люда, над храмом и ветряком на холме…
Едва добрался Санька до шатра, только и подумал, что хмельно пиво дома на Руси, а здешнее вино крепче. С третьей чаши знать дало…
Из Нижнего Новгорода прислал посадник тревожную весть: казанский хан Ибрагим своими кораблями торговым гостям путь на Волге перекрыл.
Получив такое письмо, Иван Третий созвал Думу. Собрались бояре, пришли государевы братья Борис и Андрей. Молодой великий князь Иван по правую руку от отца сел.
Полуденное солнце пробивалось через верхние стекольца окон. Бояре насторожённо ждали, когда Иван Третий говорить начнёт. А тот по Думе очами повёл и сказал:
- Нижегородский посадник сообщил, Ибрагим озорует, кораблями своими торговле норовит помешать.
И смолк, дожидаясь, что скажут бояре. Оболенский резко выкрикнул:
- Мы Ахмата побили, не грех и Ибрагима наказать!
- Послать воинство на Казань, указать казанцам их место! - поддержал Оболенского Щеня.
Боярин Морозов, откашлявшись, заговорил:
- Мнится мне, Казимир после набега крымцев хвост подожмёт, а мы тем часом Казанью овладеем.
Иван Третий не выдержал:
- Ужели ты, боярин Морозов, мыслишь, что коли мы к Казани подходили, то и одолеть готовы?
Иван Молодой поддержал отца:
- Мы хана Ибрагима на кончик меча попробовали, а о стены казанские лбами стукнулись. Вот и ноне: подойдём к Казани и уйдём, несолоно хлебавши, и тогда воспрянет Золотая Орда и вместе с казанцами задавит нас.
На время замолчали бояре. Оболенский поддержал молодого князя:
- То так.
Тут и государевы братья голос подали, а вслед и вся Дума:
- Погодить надо!
- Сколько?
- Как Бог укажет!
- Какие вести князь Холмский из Молдовы шлёт? - спросил князь Ярославский.
- Князь Даниил уведомил, Стефан-господарь к посольству благоволит.
Бояре довольно покачали головами.
- Стефан не Менгли-Гирей. Хан крымский коварен, сегодня он Литву пощипал, завтра нам нож в спину вонзит.
И снова Иван Третий по Думе очами повёл.
- Так что, бояре, согласны вы со мной? Повременим с Казанью?
- По тому быть! А вот воеводу на Волгу послать, чтоб дорогу речную почистил!
- Мыслится мне, бояре, послать в подмогу Нижнему Новгороду воеводу Беззубцева, - предложил Иван Третий.
