Артур Конан Дойл - Изгнанники (без указания переводчика)
Он вдруг обнял обеими руками де Катина и трижды похлопал по спине.
Молодой человек был в восторге от столь радушного приема.
— Я недолго буду злоупотреблять вашим гостеприимством, мсье, — произнес он. — Мы направляемся к озеру Шамплен и надеемся дня через два быть в состоянии продолжать путь.
— В ваше распоряжение будет отведен ряд апартаментов на все время пребывания здесь. Черт возьми! Мне не каждый день приходится принимать человека благородной крови. Ах, сударь! В том-то и заключается тягость моего изгнания, что не с кем поговорить здесь как с равным. Разве с чиновниками, губернатором, интендантом, пожалуй, одним, двумя священнослужителями, с тремя, четырьмя офицерами — но из дворянства.? Едва ли найдется здесь хоть один дворянин. Титулы у нас покупают, как пушнину, и лучше, пожалуй, в этой стране иметь челнок, полный бобровых шкур, чем родословную от Роланда. Но я забываю обязанности хозяина. Вы и ваши друзья, наверно, устали и проголодались с дороги. Пройдемте в салон и посмотрим, не найдут ли мои дворецкие чем угостить вас. Вы, если не ошибаюсь, играете в пикет? Ах, я немного разучился, но буду очень раз переброситься картой с вами.
Замок был высок, крепок, со стенами из серого камня. Большая входная дверь, окованная железом, с бойницами для мушкетных дул, вела в целый ряд погребов и кладовых, где хранились свекла, морковь, картофель, капуста, солонина, сушеные угри и разные другие зимние запасы. По винтовой каменной лестнице гости в сопровождении хозяина прошли в огромную высокую кухню, от которой во все стороны расходились комнаты дворни, или свиты, как пред-, почитал называть их старый вельможа. Этажом выше располагались апартаменты господ, в центре которых находилась обширная столовая с громадным камином и грубой, домашнего изделия, мебелью. Богатые ковры из медвежьих и оленьих шкур покрывали сплошь темный деревянный пол, а по стенам рогатые оленьи головы выглядывали между рядами висящих мушкетов. Большой, грубо сработанный кленовый стол занимал середину комнаты. На нем стояли пироги с дичиной и брусникой и кусок копченой лососины. Голодные путники не преминули оказать всему тому должную честь. Хозяин объяснил, что он уже ужинал, ко позволил себя уговорить и закусил вместе с гостями, кончив тем, что съел больше Эфраима Сэведжа, выпил посолиднее дю Лю и в заключение спел перед разомлевшими беглецами любовную французскую песенку, вольные слова которой, к счастью для всей остальной компании, остались совершенно непонятными жителю Бостона.
— Ваша супруга кушает в комнате моей жены, — заметил он, когда унесли блюда. — Можете подать бутылку фронтиньяка из ларя номер тринадцать, Терье. О, вы увидите, мсье, что даже в этих дебрях можно встретить кое-что любопытное. Итак, вы прямо из Версаля, де Катина? Он был построен после моего отъезда, но как хорошо я помню старую придворную жизнь в Сен-Жермене, пока еще Людовик не стал столь набожным. Ах, что это были за невинно очаровательные дни, когда г-же де Нейваль приходилось загораживать окна комнат фрейлин, дабы король не забрался туда, а мы все с восьми часов утра выходили на лужайку для утренних поединков. Клянусь святым Дионисием, я еще не совсем позабыл некоторые из приемов и, как ни стар, рад бы еще поупражняться.
Своей обычной величественной походкой он приблизился к стене, где висели рапира и кинжал, снял их и начал нападать на дверь, то наклоняясь, то откидываясь назад, отражая кинжалом невидимые удары, притопывая ногами и отпуская короткие восклицания, употребляющиеся в фехтовальных школах. Наконец он вернулся к гостям, тяжело дыша и со сбитым на сторону париком.
— Вот как мы, бывало, упражнялись в мое время:, - проговорил он гордо. — Без сомнения, вы, молодежь, усовершенствовались в этом искусстве, но все же оно когда-то сослужило нам службу в боях против испанцев при Рокруа и в других менее значительных битвах. А при дворе ведь ничего не изменилось. Наверно, все те же любовные историйки и кровопролитные дуэли. Ну, как сватовство Лозени к м-ль де Монпансье? Доказано ли, что г-жа де Клермонт купила какой-то флакон у Ле Ви, торговки ядами, за Два дня перед тем, как суп так вредно подействовал на брата короля? Как поступил герцог де Бирон, когда его родной племянник убежал с его женой? Правда ли, что он прибавил шалопаю пятьсот тысяч ливров в год на содержание за это дело?
Таковы были вопросы, касавшиеся событий, происшедших в Париже года два тому назад и конец которых еще не дошел до берегов реки Ришелье. До глубокой ночи, когда его товарищи давно уже храпели под одеялами, де Катина, жмурясь и позевывая все еще старался удовлетворить любопытство старого придворного, посвящая его в сложные подробности версальских сплетен.
XXXIII
УБИЙСТВО РЫЖЕГО ОЛЕНЯ [10]
Два дня провели наши путники в усадьбе "Св. Мария" и охотно погостили бы и дольше, так как помещение было удобно, прием радушен, но красные оттенки осени переходили уже в коричневые, а они отлично знали, как внезапно налетают снег и мороз в этих северных странах и как потом невозможно будет добраться до места назначения, коли наступит зима. Старый вельможа разослал разведчиков и по воде и по суше, но на восточном берегу не было обнаружено и следов ирокезов. Очевидно, дю Лю ошибся. Но с другой стороны реки к небу по-прежнему поднимались столбы серого дыма, указывая на близко находившегося врага. Целый день эти сигналы опасности были видны из окон усадьбы и из-за частокола ограды, напоминая обитателям, что их подстерегает ужасный рок.
Беглецы отдохнули, освежились и единодушно хотели продолжать путь.
— Если выпадет снег, будет в тысячу раз опаснее, — говорил Амос, — тогда всякий ребенок разыщет наш след.
— Да и чего нам бояться? — доказывал старый Эфраим. — Правда, это пустыня Аравийская, хотя и ведет в землю Ханаанскую. Правь прямо, парень, и не выпускай руля!
— И я не боюсь, Амори, я совсем отдохнула, — подбадривала Адель. — Нам будет гораздо безопаснее в английских провинциях. А теперь, как знать, может быть, этот ужасный монах явится с приказом тащить нас в Квебек или Париж.
Действительно, весьма вероятно, что мстительный францисканец, не найдя беглецов ни в Монреале, ни в "Трех Реках", будет искать их на берегах Ришелье. Когда де Катина вспомнил картину, как изувер тогда плыл мимо в большой лодке, с наклоненным вперед нетерпеливым жестким лицом, с туловищем в темной рясе, раскачивавшимся в такт ударов весел, он почувствовал, что опасность, о которой упоминала Жена, не только возможна, но и вполне реальна. Владелец "Св. Марии" относится к беглецам дружелюбно, но он не посмеет отказаться выполнить требования губернатора. Могучая рука, протянувшись через море из Версаля, тяготела над ними даже здесьг в глубине девственного леса, пытаясь схватить свою жертву и увлечь ее назад, на унижение и горе. Все опасности лесов ничто в сравнении с этим кошмаром.
Помещик и его сын, не зная причин, заставлявших де Катина торопиться, усердно уговаривали его остаться подольше, находя поддержку и в неразговорчивом дю Лю; скупые сдова, произнесенные последним, имели более веса, чем длиннейшие тирады, так как дю Лю говорил только о том, что знал в совершенстве.
— Вы видите мою маленькую усадьбу, — уговаривал старый вельможа, делая изящный жест своей покрытой кольцами рукой, высовывавшейся из кружевной манжетки. — Она, понятно, не такова, какой я желал бы ее видеть, но я готов от всего сердца предложить ее в ваше распоряжение на зиму, если бы вы и ваши товарищи оказали мне честь провести ее здесь. Что же касается вашей супруги, то я уверен в ее способности найти чем заняться и поразвлечься вместе с моей женой. Кстати, де Катина, вы еще не представлены ей. Терье, поди к барыне и доложи, что я прошу ее пожаловать в залу с балдахином.
Де Катина вообще было трудно удивить, но и он был несколько озадачен, когда дама, упоминаемая старым вельможей в преувеличенно почтительных выражениях, оказалась настолько похожей на настоящую индианку, насколько зала с балдахином — на француз скую ригу. Правда, на ней были лиф из ярко-красной тафты, черкая юбка, башмаки с серебряными пряжками, а у пояса висел на серебряной Цепи флакон с душистым мускусным шариком, но Цвет лица этой женщины напоминал кору шотландской сосны, а крупный нос и резкий рот в соединении с висевшими вдоль спины двумя косами жестких черных волос не оставляли ни малейшего сомнения в ее происхождении и расе.
— Позвольте мне, г-н де Катина, — торжественно проговорил владелец "Св. Марии", — представить вас моей жене, Онеге де ла Ну де Сен-Мари, совладелице этого поместья, а также замка д'Андели в Нормандии и поместья Варенн в Провансе, по собственному же происхождению имеющей наследственное право на титул принцессы племени онондагов. Мой ангел, я стараюсь убедить наших друзей погостить у нас в "Св. Марии" и воздержаться до весны продолжать путь к озеру Шамплен.
