Жан Маркаль - Жизор и загадка тамплиеров
Сразу следует заметить, что таинственный предмет, дающий пищу, силу и здоровье тамплиерам, обязанным его охранять, каким бы ни было его происхождение, некоторым образом сходен с «головой», в поклонении которой их обвиняли и которая, согласно некоторым свидетельствам, давала им процветание и хороший урожай. Не следует ли знаменитый Бафомет отождествить с Граалем? На первый взгляд — следует. Но не забудем, что в качестве реального предмета Бафомет не существовал. Это чистой воды символ, который, должно быть, фигурировал только в составе какого-то литургического вымысла, содержание которого мы утратили и которого большинство братьев-тамплиеров не понимало. Запугивание довершило дело, и они добросовестно описали голову, которая была им известна только по рассказу, конечно, очень отчетливому, обнаружение которого позволило бы разрешить эту загадку. Впрочем, это не столь важно. Факт налицо: имеется аналогия между «головой» тамплиеров и Граалем, описанным у Вольфрама, особенно если обратиться к валлийской версии легенды, где Грааль — голова, плавающая в крови и лежащая на блюде. Это уже более чем совпадение. Но это не значит, что за подобное сходство ответственность несут сами тамплиеры. Главное — выяснить, почему Вольфрам фон Эшенбах счел возможным провести столь ясную и четкую связь между тамплиерами, которые в его время еще пользовались превосходной репутацией и не обвинялись ни в каких преступлениях, и преданием о Граале, которое имеет кельтское происхождение, но было пересмотрено и исправлено немецким писателем с откровенно эзотерических позиций.
Во всяком случае, если верить Вольфраму, этот Грааль, а следовательно, и тамплиеры не могли вызывать подозрений в ереси. Перед нами, напротив, полнейшая ортодоксия:
[В этот день (Грааль) получает сверху то, что ему придает наивысшее достоинство.]
В ночь на пятницу страстную
Грааль, о коем повествую,
Из-под заоблачных высот
Белоснежного голубя на землю ждет.
По заведенному порядку
На камень дивную облатку
Небесный голубь сей кладет.
Так повторяется из года в год…
Облаткою Грааль насыщается,
И сила его не истощается.
Не могут исчерпаться никогда
Ни его питье, ни его еда.
Ни сокровища недр, ни сокровища вод.
Ни что на суше, в реке или в море живет.
Несметны у Грааля богатства…[61]
[Рай не создал ничего более лакомого. Я говорю здесь о плодах, которые производит земля. Кроме того, камень порождает для своих стражей дичь всякого рода: животных, которые дышат воздухом и летают либо бегают, или же рыб, которые плавают в водах. Это пребенда, которую благодаря своим тайным достоинствам Грааль предоставляет рыцарскому братству. ][62]
Перед нами здесь опять же всегдашнее противоречие, связанное с тамплиерами. Они, выражаясь символически, питаются святым причастием. Как это согласовать с непризнанием Иисуса-Бога, которое как будто доказывается актом отречения? Конечно, заметно, что тамплиеры пользуются репутацией любителей хорошо поесть и выпить, но это не решает проблему. По всей очевидности, для Вольфрама фон Эшенбаха это строго ортодоксальные рыцари, утверждающие свою веру в пресуществление и даже положившие ее в основу организации всей жизни. Они бы не представляли собой ничего без этого голубя, приносящего на камень облатку, причем на страстную пятницу, то есть в день распятия, которого они, впрочем, как будто не признают. Конечно, образ голубя, приносящего облатку, напоминает об очень известном предании — о склянке с миром для помазания, которую принес в Реймс таинственный голубь, символ Святого Духа. Есть ли здесь элементы ритуала, связанного с помазанием королей? В отношении поисков Грааля такое предположение выдвигали часто. Во многих аспектах поиск священного предмета через посредство целого ряда инициационных испытаний и возведение героя Грааля на престол — явные доказательства, что здесь имеется в виду церемониал, связанный с монаршей властью. Истоки его легко распознать в разных мифах и разных традициях. Можно указать на кельтский ритуал, известный нам по ирландским текстам: там речь идет о волшебном камне, Камне Тары, который кричит, когда на него садится тот, кому предназначено быть королем. Знаменитый камень Фал, настоящий фаллический камень, якобы привезенный в Шотландию и ставший Камнем из Сконе, использовался при коронации суверенов Шотландии, прежде чем его включили в ритуал возведения на престол британских монархов.
Но по сути сам предмет, будь то камень, сосуд или голова, не столь важен. Что вызывает интерес, так это присутствие тамплиеров. Откуда они берутся? Конечно, их набор происходит совсем не так, как в ордене Храма. Устами отшельника Треврицента Вольфрам рассказывает такую странную историю:
Но как же попасть в Граалево братство
И как о том, что ты избран, узнать?..
Надпись на камне сумей прочитать!
Она появляется время от времени
С указанием имени, рода, племени,
А также пола того лица,
Что призвано Граалю служить до конца. <…>
Чудесная надпись никем не стирается.
А по прочтенье, за словом слово,
Гаснет, чтоб появился снова
Дальнейший список в урочный час
И также, прочитанный, погас…[63]
[Все зрелые люди, которых можно видеть в этом замке, прибыли сюда детьми. Счастлива мать, породившая на свет дитя, коему однажды выпало предназначение служить Граалю! Бедные и богатые равно радуются, когда им дают знать, что им следует отправить своего ребенка в священный отряд. За избранными отправляются в разные страны; с тех пор и навсегда те защищены от грешных мыслей, от коих рождается стыд, и получают прекрасное вознаграждение на небе: когда их жизнь подходит к концу здесь, они обретают наверху высшее блаженство. ][64]
Во всем этом есть что-то странное: речь идет, по словам Вольфрама, о стражах Грааля, то есть о тамплиерах. Но среди них не только фигурируют женщины, но в их число принимают мальчиков и девочек еще в детстве. Это как будто противоречит обычаю ордена Храма, несмотря на свидетельство брата Понсара де Жизи, прецептора дома Пейна, от 27 ноября 1309 года: «Item. магистры, назначавшие братьев и сестер ордена Храма, брали с означенных сестер обет целомудрия, бедности, и оные магистры обещали им верность и преданность, как своим сестрам… Item, когда означенные сестры вступали, оные магистры лишали их девственности, и прочих сестер, каковые находились в определенном возрасте и полагали, что вступили в орден, дабы спасти душу, магистры непременно силой подчиняли своим желаниям; и у оных сестер появлялись дети; и означенные магистры делали их детей братьями ордена». Такое действительно бывало в некоторых монастырях Средних веков и Возрождения. На этот счет есть разнообразные и неопровержимые свидетельства, и достаточно прочесть Рабле, чтобы понять, что они не всегда были клеветой. Но показание Понсара де Жизи более чем подозрительно, потому что получено под пыткой. Однако, поскольку дыма без огня не бывает, можно задаться вопросом, в какой степени «признания» брата Понсара не соответствуют злоупотреблениям, отмеченным в некоторых орденских резиденциях.
Притом орден Храма никогда не был открыт для женщин. По этой причине тамплиеры даже имели репутацию гомосексуалистов. Однако иногда орден допускал участие женщин в своей деятельности. Так, когда вдова, одинокая и бездетная, хотела посвятить себя ордену Храма, ее чаще всего принимали, но в качестве доната, то есть внешнего ассоциированного члена, не участвующего в жизни общины. В этой связи приводят пример одной знатной женщины из Руссильона по имени Азаис, которая принесла в дар ордену свой фьеф и пообещала служить тамплиерам, как это в то время делали многочисленные ремесленники, земледельцы или работники. В некоторых документах идет речь о «сестрах ордена», но если обратить внимание на контекст, становится понятно, что имеются в виду женщины, давшие монашеский обет епископу и ассоциированные с орденом Храма. Это все. Тут ничто не противоречит абсолютному запрету для братьев-тамплиеров иметь дело с женщинами. Тем не менее детали, приведенные Вольфрамом фон Эшенбахом, вызывают сильные подозрения, тем более что в «Парцифале» все повествование — интрига которого закручена вокруг постыдной раны, полученной королем Анфортасом, виновным в том, что полюбил недостойную его женщину, — погружено в причудливую атмосферу, где с мистикой запросто смешивается сексуальность.
Но здесь очень важен таинственный и во всяком случае магический способ набора новых стражей Грааля. Похоже, что эти тамплиеры были членами особо закрытого и очень тайного общества. Это была не каста, к которой бы принадлежали по рождению, и не коллегия, в которую бы выбирали путем кооптации, и даже не братство, куда, как у тамплиеров, принимали бы за заслуги, подтвержденные другими членами сообщества. Здесь выбор происходит магическим путем и нисколько не зависит от стражей Грааля. Тамплиеры у Вольфрама «избраны» на основе неизвестных критериев и предназначены осуществлять столь же таинственные миссии. Итак, это в полной мере то, что называется отборной воинской частью. Эту идею, просвечивающую сквозь весь рассказ Вольфрама, в своей опере «Парсифаль» развил Вагнер; при таком положении дел неудивительно, что «Парсифаль» стал любимым произведением Адольфа Гитлера, которое планировали показать в день окончательной победы Третьего рейха. При подобных коннотациях образы тамплиеров у Вольфрама начинают выглядеть весьма зловеще, потому что неминуемо напоминают некоторые специальные подразделения, какие были в большой чести во времена нацизма. Нельзя не вспомнить и о тайных обществах вроде общества «Туле», предшествовавших подъему нацизма и ставших его идеологическим и мифологическим каркасом.
