Кэтлин Кент - Жена изменника
ЭПИЛОГ
Из дневника Марты Кэрриер Андовер, Массачусетс, четверг, 28 января 1692 годаМоя дорогая и горячо любимая дочь Сара!
Если ты когда-нибудь прочитаешь эти строки, то, конечно, удивишься нежности обращенных к тебе слов, ибо мы так часто ссорились друг с другом. Говорят, что если дочь по характеру пошла не в отца, а в мать, то между ними непременно возникнут разногласия. И в доме нашем, с тех пор как ты сделала первые шаги, раздоры бывали нередко. Но ты должна знать, что, хотя я не единожды строго наказывала своих детей, бранила, била и распекала их, я все равно всегда их любила.
Ты скажешь, что такую мою любовь было тяжело выносить, особенно после ласки, с коей заботилась о тебе тетушка Мэри. Отослать тебя далеко от дому, как поступила я, было трудным решением, но я надеялась уберечь тебя от оспы, которая грозила забрать жизни твоих братьев, как она забрала жизнь моей матушки. Но взять тебя обратно домой из спокойного и тихого семейства было, пожалуй, самым жестоким поступком, который мне довелось совершить, ибо рядом со своею мягкою сестрою, нрав которой достоин всяческих похвал, я должна была казаться тебе суровой до невозможности.
Однако поверь мне, я знаю мир и должна сказать, что оказала тебе большую услугу, закалив твой характер перед изменчивой жизнью и укрепив его перед неизменными утратами, болезнями, старостью и смертью.
Некоторые говорят, что грешно испытывать большую привязанность к одному ребенку по сравнению с другими, но я всегда видела в тебе прямоту и те лучшие черты, что присущи мне самой. Не могу, положа руку на сердце, сказать, что ты моя точная копия, поскольку там, где я слишком бурно выражаю свои чувства, ты ведешь себя сдержанно и осторожно, как твой отец. Там, где я с ходу начинаю браниться, ты не бываешь склонна к поспешным обвинениям. Ты смелая, преданная и стойкая.
Возможно, мы с тобой никогда не достигнем полного согласия или хотя бы понимания. Пожалуй, самое большее, на что можно надеяться, — это благое терпение по отношению друг к другу. Много лет прошло с тех пор, как я сделала первую запись в этом дневнике, и если ты дочитала до последних страниц, значит, ты теперь знаешь историю тех, кого звала матерью и отцом, и того, кто был для меня прежде всего Другом. И быть может, прочитав эти слова, ты поймешь меня и простишь.
Бессчетное число раз за прошедшие годы я спрашивала себя, почему, несмотря на опасность, я продолжаю вести этот дневник. Не однажды я держала книжку над огнем, собираясь бросить ее в пламя. Но ведь это счетная книга, и в ней в самом деле сводятся счеты — счеты с прошлым. Она лучше всего расскажет о твоей семье. Быть может, я не сожгла эти страницы из гордости — уничтожь я их, мы жили бы спокойнее, не так опасаясь тех, кто смог бы возвыситься и разбогатеть, получив причитающуюся за нас награду. Но, дорогая Сара, коль скоро рассказчик уходит из этой жизни, с ним уходит и его история, если только она не предана бумаге. А я бы хотела, чтобы ты знала о нас все, знала о тех жертвах, на которые мы шли.
Теперь я подхожу к последним страницам, последним размышлениям в красной книге.
В эти дни я чувствую, что в воздухе нависла угроза, которую питают сплетни и дурные помыслы окружающих людей, и, несмотря на все хорошее, что есть в нашей жизни, вижу тень, которая однажды может сгуститься и обернуться вполне ощутимыми поступками, полными ненависти. Эту опасность я ежедневно приближаю тем, что я такая, какая я есть. Я так же не могу отказаться от своего естества, как кусок угля от своей жесткости, а яйцо — от своей гладкости. Горящий уголь приносит тепло. Разбитое яйцо утоляет голод. Быть может, самое главное я передам тебе после своей смерти, когда мое тело будет колесовано временем и обстоятельствами и ты поймешь всю меру моей любви.
Я слышу, как ты лежишь в соседней комнате рядом с Ханной и изо всех сил пытаешься проснуться, потому что устала, допоздна ухаживая за страшными ожогами сестры. Малышка опрокинула себе на голову горшок с кипятком, ибо, как все дети, не понимала, что схватила, но больше всего на свете хотела именно того, что никак нельзя достать. Настанет день, когда тебе придется ухаживать за собственными детьми, хотя, боюсь, я их уже не увижу.
Вот теперь ты встаешь с кровати и потягиваешься, чтобы отогнать сон.
Скажи своим детям, что твоя мать была женщиной, которая со многими ее недостатками была скорее злой, чем доброй, скорее вздорной, чем покладистой, скорее гневливой, чем невозмутимой, но которая заботилась о своей семье больше, чем о чем-либо другом. И если они спросят, скажи, что ты дочь Марты Кэрриер, что у тебя была мать, чье чувство к тебе было за гранью рассудка, за гранью холодной вежливости, за гранью краткого и тяжкого пути над пропастью, именуемой жизнью. Что она любила, любит и всегда будет любить тебя.
ЗАВЕЩАНИЕ
Под небесами молчаливо он стоит,
Свидетель божьей благодати и людской тщеты,
В ветвях неспешно копошатся тени,
Свет одолевшие созданья темноты.
Дуб не кори — безмолвен он, как я,
Мы с правдою в оковах. Оба немы.
Но в рабстве страха грубые сердца
Хотели вырвать истину из плена.
И листьев смерть сквозь зелень вижу я,
Вот-вот сорвутся в небо вместе с ветром,
И ветви оголятся, но весна
Придет, и почки распахнутся к свету.
Выходные данные книги
УДК 82/89
ББК 84.7 США
К 35
Kathleen Kent The Wolves of Andover
Copyright 2010 by Kathleen Kent
This edition is published by arrangement with Barer Literary LLC and The Van Lear Agency
Перевод с английского Нины Жутовской
Оформление Вадима Пожидаева
© Н. Жутовская, перевод, 2012
ISBN 978-5-389-01597-5
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2012
Издательство АЗБУКА®
Иллюстрация на обложке © Виталий Аникин, 2011
Кент К.
Жена изменника: Роман / Пер. с англ. Н. Жутовской. — СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2012. — 320 с.
ISBN 978-5-389-01597-5
Кэтлин Кент — американская писательница, ведущая свою родословную от одной из «салемских ведьм», удивительная судьба которой легла в основу двух романов, полных приключений, тайны и борьбы за право быть самим собой.
В двадцать три года Марта Аллен считается едва ли не старой девой — слишком она несговорчива, своенравна и остра на язык, чтобы недолго думая отдать свое сердце мужчине. И только когда судьба сводит ее с другим одиноким «волком», ей начинает казаться, что она повстречала наконец родственную душу. Валлиец Томас Кэрриер, человек огромного роста и невероятной физической силы, перебрался в Америку после гражданской войны в Англии, когда сторонники Кромвеля свергли с престола и казнили короля Карла I. Это все, что Марте о нем известно, пока Томас не решается доверить ей свою страшную тайну, подвергая себя — и ее — смертельной опасности. Ведь вокруг уже рыщут наемные убийцы, посланные за океан с секретным поручением нового английского короля Карла II. Но что должен был совершить простой валлиец, чтобы навлечь на себя столь яростный монарший гнев?
КЭТЛИН КЕНТ
ЖЕНА ИЗМЕННИКА
Ответственная за выпуск Наталия Роговская
Редактор Сергей Степанов
Художественный редактор Вадим Пожидаев
Технический редактор Татьяна Тихомирова
Корректоры Ирина Киселева, Татьяна Бородулина
Верстка Александра Савастени
Подписано в печать 16.09.2011.
Формат издания 84х108 1/32 Печать офсетная. Гарнитура «Петербург». Тираж 5000 экз.
Усл. печ. л. 16,8. Заказ № 5135.
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“» — обладатель товарного знака АЗБУКА®
119991, г. Москва, 5-й Донской проезд, д. 15, стр. 4
Филиал ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“» в Санкт-Петербурге
196105, г. Санкт-Петербург, ул. Решетникова, д. 15
ЧП «Издательство „Махаон-Украина“»
04073, г. Киев, Московский пр., д. 6 (2-й этаж)
Отпечатано по технологии CtP в ИПК ООО «Ленинградское издательство».
194044, Санкт-Петербург, ул. Менделеевская, д. 9
Телефон/факс: (812) 495-56-10
Примечания
1
«Екклесиастикус, или Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова» — одна из неканонических книг Ветхого Завета.
2
Во-первых (лат.).
3
Что надлежит сделать (лат.).
