Василий Сергеев - Павел I (гроссмейстер мальтийского ордена)
Густав III приехал в Петербург в 1777 году инкогнито, как «граф Готланд». Помимо протокольных встреч с императрицей он рассчитывал наладить более тесные личные контакты с российскими масонами. Торжественные соединенные собрания по случаю этого приезда были проведены в ложе Аполлона.
Еще когда Куракин получал в Швеции конституцию высших градусов Строгого наблюдения, член шведского масонского капитула граф Левенгаупт выразил надежду, что
«приезд нашего монарха в вашу страну будет много способствовать вашим масонским работам».
Однако Густав III, целью визита которого было вбить клин между Россией и Пруссией (первая зарилась на граничащую с ней Финляндию, а вторая – на шведскую в то время Померанию), допустил дипломатический «прокол». Насмехаясь над Фридрихом II, разумеется, для того, чтобы польстить Екатерине, из которой хотел сделать свою союзницу, он совершенно забыл о пристрастиях наследника престола. Императрица, казалось, равнодушно относилась к злословию именитого гостя в адрес короля Пруссии. Но Павел, присутствовавший при разговоре, внезапно потерял терпение. Он почти выкрикнул в лицо Густаву:
– Горе, сир, тем, кто забывает об узах крови и дружбы, объединяющих людей!
Все трое – и Павел, и Густав, и Фридрих – были родственниками.
Король Швеции сохранил в душе горький осадок от этой встречи, а Павел в письме к прусскому королю Фридриху II подробно известил его о беседе с королем Швеции...
ИОСИФ II
После малоприятного визита короля Швеции в Россию приехал молодой император Австрии Иосиф II (инкогнито, как «граф Фалькенштейн»), сын и формальный соправитель Марии-Терезии с 1765 года, после смерти императора Франца I. Он хотел уточнить детали «Греческого проекта» Екатерины и наметить возможности сотрудничества стран. Иосиф II высоко оценил государственный ум Екатерины II.
Не менее высоко Иосиф II оценил и очаровательную Марию Федоровну, даже немного флиртовал с ней. Он пришел в настоящий восторг, о чем и написал Марии-Терезии:
«Если бы лет десять назад я познакомился с принцессой, обладавшей таким же умом, такими же душевными качествами и такой же внешностью, как великая княгиня, я бы, не колеблясь, женился вновь»
12*Первая его жена, Изабелла Пармская, внучка Людовика XV, умерла от оспы в 1763 году, а вскоре от той же болезни умерла и вторая его жена, Мария Жозефа Баварская, после чего Иосиф дал обет не вступать более в брак.*.
Проводя много времени в обществе четы великих князей, император внимательно наблюдал за царевичем. Он заметил на его лице такую невыразимую скорбь, что понял без всяких расспросов: в отношениях сына с матерью царят зависть и недоверие.
Павел был дружелюбен к гостю, но отрицательно настроен к замыслам Екатерины и ее именитого визитера. С сожалением, переходящим в ярость, он видел, что мать отворачивается от Пруссии, чтобы объединиться с Австрией! Мария-Терезия просила Екатерину II о посредничестве в «картофельной» (ибо дело не дошло до сражений) войне за Баварское наследство с Фридрихом II, вторгшимся в Богемию. Екатерина откликнулась, и 13 мая 1779 года был заключен Тешенский мир, в котором Фридриху пришлось значительно умерить аппетиты.
Марии Федоровне пришлось проявить весь свой дипломатический талант. С одной стороны, нельзя было забывать о благодарности к Фридриху II, которому она обязана своим браком. С другой стороны, она должна помнить о сестре Елизавете, которую надо выдать замуж. А ведь Иосиф II предложил ей в мужья своего племянника Франциска, старшего сына Леопольда Тосканского...
Все эти интриги, хоть и были вполне пристойными, все же волновали Павла. Он не одобрял план союза с Австрией, поскольку считал его оскорбительным по отношению к Фридриху II, своему другу и другу своего отца. Вместе с тем он очень серьезно отнесся к приглашению Иосифа II посетить Вену вместе с супругой и друзьями...
ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ
Фридрих II, узнав о новых – австрийских – ветрах, задувших при российском дворе, отправил туда своего племянника и наследника, принца Фридриха-Вильгельма.
Екатерина приняла его со скрытой сдержанностью. Она называла его толстым увальнем. Но этот толстяк, с грубой чувственностью, из-за которой порой попадал в непристойные любовные приключения, был восторженным поклонником эзотеризма. Те загадочные вещи, которые Павел прежде слыхал от лощеного Панина, безукоризненно элегантного Плещеева, сдержанного Репнина, утонченного Куракина, – приобрели новые оттенки, когда о них заговорил чувственный и, на первый взгляд, простоватый – что называется, terre-a-terre13*Земной, приземленный (франц.).* – толстяк.
...Geheimnisvoll am lichten Tag
Lсsst sich Natur des Schleiers nicht berauben,
Und was sie deinen Geist nicht offenbaren mag,
Das zwingst du ihr nicht ab mit Hebeln
und mit Schrauben!
14*Таинственна в сиянии дневном
Природа свой покров сорвать не позволяет
Не вынудить у ней винтом иль рычагом
Что духу твоему она не открывает! (нем.). Гете. Фауст.*
– восторженно декламировал он. – В суть вещей можно проникнуть лишь духом, и обстоит дело так потому, что суть любой вещи – божественна. Бог – сердцевина любой вещи: если Бог лишь на мгновение оставляет попечение над вещью, она обращается в ничто, истлев мгновенным огнем. Творческое начало космического процесса, создающее и поддерживающее наш мир, именуется Fohat, властитель Огненного Тумана, – но также Бальдр, изначальный свет, умирающий и возрождающийся на переломе зимней стужи.
Суть вещей проявляется вовне часто весьма неожиданным способом. Есть камень, на изломах которого, как на скрижалях Божиих, проступают явственные знаки письма15*Пегматит, или «письменный гранит»; узоры, напоминающие буквы, образованы крупными кристаллами шпатов и слюды.*. Но знаете ли вы, что и кристаллы сами суть не что иное, как сгустившийся в вещество потаенный смысл прежде них, от века существовавших рун? «Im Anfang war das Wort...»16*В начале было Слово. См.: Иоанн, 1:1.*, и руна hagel есть не что иное как монограмма Христа, – но также таинственное Feuerquirl*Огненный вихрь (нем.).*, олицетворение Бальдра, огненное колесо, вращением коего космос приведен в движение. Другим изображением Feuerquirl является руна gibor, или свастика, а последняя может быть получена из двух sig-рун, наложенных с поворотом друг на друга...
Павел скептически отнесся к этим излияниям, заметив, что вариантов толкования рун может быть столько же, сколько есть умов; что нет нужды выдумывать Fohat, когда есть Архитектон Вселенной; и что красоту природы лучше переживать в сердце, но словесные описания не только не помогают этому, но и способны разрушить истинность переживания, подобно тому как ничего не стоят бумажки-ассигнации, выпущенные вместо полновесной золотой монеты.
– Руны – духовное, небесное воплощение Feuerquirl, – ничуть не смутившись, продолжал Фридрих-Вильгельм. – Земным его воплощением является чаша Graal, средоточие вселенского огня. Грааль – тот сосуд, из которого Иисус в последний раз на Земле пил «вино нового завета», – разглагольствовал он. – В сей же сосуд Иосиф Аримафейский собрал капли крови распятого Христа, как о том не только Роберт де Борн трактует, но и апокрифическое Евангелие от Никодима сообщает. Рыцари, отвоевав Святую Землю, нашли эту чашу и создали орден рыцарей Грааля – для защиты угнетенной невинности. Грааль, скрытый на священной горе Монсальват, давал им волшебную силу, позволявшую справляться даже со злым волшебством. Однако они должны были молчать о принадлежности к ордену: открыв свое тайное имя, они теряли силу... Это – истина: в Вестминстерском аббатстве показывают печать короля Артура, гробница которого находится в Гластонберийском монастыре. Англия – страна священных чудес... В Дуврском замке можно увидеть череп Гавейна и плащ Кардока, в Винчестере – Круглый Стол (для того круглый, чтобы исключить неравенство), за которым собирались рыцари, Ланселотов меч...
– Трувер Кретьен де Труа о сем также повествует захватывающе, – вставил Павел. Разговор все более увлекал его.
– Хоть никто и не знает, где находится Монсальват, – заторопился Фридрих-Вильгельм, не желая, чтобы перебивали его заветные мысли, – но я думаю – во Франконии... Не та ли сие гора Kyffh колдунья Кундри – это Рисильда Злая; сам Парсифаль звался Luitward von Vercell и был канцлером при франкском дворе; а злой волшебник Клингзор – это человек дурной репутации из Капуи Ландульф, связанный с сицилийскими арабами и приносивший в нечистых своих опытах человеческие жертвы... Но замечательнее всего сама Чаша, символизирующая еще и женское лоно, также воплощающее огонь Вселенной. Царь-жрец, приблизившийся к сему сосуду вечности для Служения, не должен ли и сам чистотою крови обладать... Читали ли вы Годфрида фон Страсбурга? Его «Тристана и Изольду»? А Гартманна фон дер Ау?
