KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Еремей Парнов - Заговор против маршалов. Книга 1

Еремей Парнов - Заговор против маршалов. Книга 1

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Еремей Парнов, "Заговор против маршалов. Книга 1" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Люшков шмыгал носом, вздыхал, пока не выжил докучливого посетителя.

Как не мозгуй, а по всему видно, что в наркомате назревают крупные перемены. В кабинете Ежова Люшкову приходилось бывать много чаще, чем в наркомов­ском. Не зря же он столько лет сидел на партоппозиции. Направление ветра угадывалось без слов. Держи глаза и уши открытыми, примечай и делай свои выво­ды. Царствование Ягоды, по-видимому, подходит к кон­цу. Его стиль и ориентация уже не отвечают требова­ниям момента. Личные связи, например с правыми, позволившие слегка полавировать в начале тридцатых, теперь определенно потянут ко дну. Генрих Григорье­вич слишком поздно осознал то, что сразу усвоили в ап­парате ЦК. Он позволял себе поиграть в политику, тогда как требовал совсем иное. В результате ничего не довел до логического конца — ни «московский центр», ни «кремлевское дело». А с Рютиным в тридцать первом вообще непростительно оскандалился. Вместо того что­бы укатать туда, куда Макар телят не гонял, провел освобождение решением Коллегии ОГПУ. Дикий смех да и только!

Люшков вел в тридцать пятом году дела Зиновьева и Евдокимова и, как на ладони, видел типично интел­лигентские промахи начальства. Куда ни шло, если бы для дела или хотя бы из принципа, а то так, ради крив­лянья перед зеркалом. Когда накрывает волна, надо подныривать и лететь с нею вместе. Другого не дано. Уж коли служить, то беззаветно, не выстраивая хит­роумных комбинаций, которым цена копейка. Если с кого и брать пример, так с Ежова. Николай Иванович только с виду прост. Он все правильно понимает. Да­ром что до последнего часа ходил в люстриновом пид­жачке да сатиновой косовороточке. Каждый мог убе­диться: знает свое место человек. Не лезет в вожди. Со всеми ровен, приветлив и вообще без претензий. На одного бога молится. Бывало, дневал и ночевал у бывшего начальника, а почуял перемену — и сразу как отрезало. И неважно уже, кто выстилал дорожку. В та­ких делах памяти нет. Память — это погибель, потому что вокруг тысячи глаз.

Люшков продумывал каждое свое слово и не делал ничего, что могло быть истолковано хоть в малейшей мере превратно. Не совался к начальству, вообще не проявлял инициативы, но порученное выполнял с пунктуальной точностью. Зная, что внутри НКВД суще­ствует специальная, пожалуй даже наркому не под­контрольная, служба наблюдения, не оставлял посто­ронних предметов ни в ящиках, ни в несгораемом шкафу.

Не то что записная книжка, но бутылка вина, короб­ка шоколадного набора и то могла оказаться некстати. Объясняйся потом, что взял в спецраспреде. Край­ность, конечно, никому и в голову не придет спросить, но, как говорится, лучше не надо. Лишний предмет для разговора, а разговоры до добра не доводят. Толь­ко по делу, ну разве что про футбол: «Динамо» было на высоте!»

Кабинет Ежова находился в опасной близости от приемной наркома. Идя по коридору, Люшков вся­кий раз ощущал неприятное сердцебиение. Каждый встречный на красной, заглушающей шаги ковровой дорожке казался чуть ли не врагом. Хоть и знали все, что к Николаю Ивановичу не заходят без вызо­ва, но наверняка кем-то сопоставлялось, кто именно и как часто. Небось и умозаключения возводились на этой основе. Иди гадай, как оно все потом обер­нется. Заранее ничего нельзя знать. Станешь ко­паться в себе, неизбежно подставишься. Работать надо.

Подготовленная Люшковым справка пришлась как нельзя более к месту. Все было отражено в лучшем виде: Шмидт и Примаков, оказывается, даже женаты на сестрах!

Ежов сразу же занялся наведением прочих, как он называл, «параллелей»: кто с кем, по какой линии и когда. Схему предстояло увязать с материалом, посту­павшим от начальника Секретного политического от­дела Молчанова. В самом первом приближении. Окон­чательные коррективы внесет хозяин. На случай, если возникнут вопросы по спискам, была разработана спе­циальная форма — «альбом», где содержались все нуж­ные сведения: от личных данных до статей обвинения и категории возможного приговора. Трудился Николай Иванович увлеченно, с азартом вычерчивая замыс­ловатые схемы со множеством разнонаправленных стрелок.

«Возможно, следовательно, не исключено»,— гвоз­дило в мозгу. Поэтому увязка плодов «чистого разу­ма» (кажется, что-то из философии) с реальной дейст­вительностью заботила меньше всего: на это есть сле­дователи. Не люди, как таковые, подлежали обезвре­живанию, но сама Возможность. В том и коренился ве­ликий профилактический смысл. Имена же могли взаимозаменяться, как болты и гайки, не нарушая об­щего вида и прочности конструкции.

Сличая возвращенные от Сталина списки со своей копией, Ежов переносил в нее все, без исключения, пометки: крестики, галочки и утверждавшие катего­рию цифирки. Почти всякий раз хозяин добавлял но­вые фамилии или, руководствуясь ему одному ведо­мыми соображениями, кого-то вычеркивал напрочь. До поры до времени, а может, и навсегда (никаких объяснений не давалось) эти лица были неприкосно­венны, фигурируя лишь в показаниях подследствен­ных.

Николай Иванович устремлял свои стрелки не толь­ко в указанном вождем направлении, но и в том самом порядке, что составился из беседы. Коли был записан в блокноте под номером один Тухачевский, то с этого и начинал, переходя далее к пункту второму — коман­дировкам в Германию. При такой методе неизбеж­но приходилось вновь возвращаться к Тухачевскому (с двадцать пятого по тридцать второй год был не­сколько раз), но это лишь проясняло общую картину.

«Параллели» устанавливались как бы сами собой, за­полняя все пространство листа.

Жены командарма первого ранга Якира и комкора Ильи Ивановича Гарькавого тоже сестрички, а дочери командарма первого ранга Уборевича и начальни­ка ПУРа Гамарника — сестры молочные — обеих выкормила Нина Владимировна Уборевич, вторая жена.

Любые совпадения брались Ежовым на заметку: Путна и Примаков вместе учились и закончили в двад­цать третьем году академические курсы комсостава РККА, Тухачевский и комкор Фельдман вместе сидели в тюрьме во время мятежа Муравьева. Не в совпадениях интерес, но в дружеских связях, которые идут исстари. Дружба предполагает единомыслие, а возможно, и укрывательство, если к тому есть причина.

Тухачевский дружит с Путной с самого детства. Вместе учились (александровцы), служили в старой армии (семеновцы), воевали на гражданской, подавля­ли Кронштадтский мятеж — всегда рядом, плечом к плечу.

Уборевич тоже из подпоручиков — константиновец, а Примаков, кстати, полный георгиевский кавалер, был у него комбригом в Четырнадцатой армии — опять да­леко идущая «параллель». И у маршала Буденного — четыре Егория. Да и в связи с Германией имеется какая- то шероховатость... Тут, где ни копни, обнаруживаются знакомые лица. Смирнов, например, Иван Никитич — заядлый троцкист, которого готовят к процессу,— был членом РВС в Пятой армии Тухачевского. Кто только не прошел через эту Пятую! Всю РККА можно — и нужно, наверное — перешерстить. И с Кавказского фронта тянутся нити, в органы в том числе. Тухачев­ский, Гусев, Трифонов — все это еще предстоит прояс­нить. И товарищ Орджоникидзе Григорий Константино­вич выплывает то здесь, то там, хоть и вычеркнул его Сталин из первого же протокола. Когда одна и та же фамилия возникает все в той же связи повторно, а то и трижды, есть над чем поломать голову. Ленинградский округ, к примеру, при Тухачевском: член РВС Славин, помощник командующего Федько, начштаба Фельдман. Опять, значит, Фельдман!

Люшков, молодчага, указал всех родственников Путны, Примакова и Шмидта, всех друзей и даже дру­зей детей. На каком-то этапе, возможно, понадобится.

Если дружат отцы, то дружат и сыновья — это нормаль­но, это в порядке вещей. Света Тухачевская, Влади­мир Уборевич, Виктория Гамарник, Слава Фельдман, Петя Якир, Володя Апанасенко — одна, как говорится, шайка-лейка. Интересно, о чем говорят между собой, какие книжки читают...

Помимо наблюдательного досье материалы на Ту­хачевского были и в парткомиссии КПК. Ежов не пер­вый раз брал в руки этот грубого, занозистого карто­на скоросшиватель с четырехзначным номером, выве­денным фиолетовыми чернилами с золотистым на­летом времен. В самом начале оборотной стороной, содержащей пункты порядка хранения секретных постановлений ЦКК РКП(б), была подшита следую­щая записка:

Зампред. РВС т. Склянскому лично, секретно

Парткомиссия ЦКК просит Вас срочно прислать ей все имеющиеся у вас материалы на тов. Тухачевского.

Помзавбюро.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*