Эдуард Володарский - Вольф Мессинг. Видевший сквозь время
И скоро стало так тесно, что трудно было вытянуть руку, чтобы взять кусок хлеба. На столе уже стояли не одна бутылка водки, а целых четыре, тут же бутылки с минеральной водой, открытые банки консервов со шпротами, сайрой, колбаса, нарезанная аккуратными кружками, сыр, пучки лука, помидоры – в общем, полное изобилие. Началось шумное веселье, все перебивали друг друга, смеялись, и только Мессинг оставался серьезным. Он молча переводил взгляд с одного человека на другого, словно видел будущее каждого, сидящего здесь, и жалость обжигала его сердце.
– Вера, ну наливай же! Сколько ждать можно?
– Товарищи, салат я собственноручно готовила – пальчики оближете!
– Алина, а ты сегодня здорово пела, честное слово!
– Братцы, а мы когда в Гомель едем? Восьмого или девятого?
– Танюша, минерал очку подай.
– А я новый анекдот услышал…
– Вот за что люблю Илью – он знает новые анекдоты и стихи о советском паспорте, больше абсолютно ничего!
– Мне этого вполне хватает. Ваше здоровье!
– Смотрите, он выпил один! Даже ни с кем не чокнулся – нет, ну какая скотина!
– Вас ждать – водка прокиснет…
– Вольф Григорьевич, что вы так пригорюнились? Да выбросьте вы все из головы, Вольф Григорьевич! Будет война, не будет войны – прорвемся!
И один из мужчин запел с энтузиазмом:
Мы – красные кавалеристы, и про нас
Былинники речистые ведут рассказ!
О том, как в ночи ясные, о том,
как в дни ненастные
Мы гордо, мы смело в бой пойдем!
Последний куплет подхватили все и пели дружным хором. Мессинг глядел на лица, полные вдохновения. Вдруг в дверь резко и властно постучали, она распахнулась, и в комнату вошел военный в шинели с малиновыми петлицами и двумя шпалами, в фуражке тоже с малиновыми петлицами. За спиной майора НКВД маячил еще один военный.
– Гражданин Мессинг кто будет? – оглядев всех, спросил майор.
– Я Мессинг, – поднимаясь из-за стола, ответил Вольф Григорьевич.
– Попрошу вас проследовать с нами.
Артисты подавленно молчали, наблюдая, как Мессинг достал из платяного шкафа черное пальто, шарф и шляпу.. как он медленно оделся и шагнул к двери. У двери Вольф Григорьевич обернулся:
– Прошу вас извинить меня, товарищи. Я скоро вернусь… – и вышел.
Майор вышел за ним и закрыл дверь. По коридору забухали тяжелые шаги. Илья Петрович налил себе водки, выпил и пробормотал:
– Скоро он вернется… оттуда скоро не возвращаются…
– Типун тебе на язык с лошадиную голову! – оборвала его пожилая артистка.
– Я его предупреждал! Я ему говорил! Он же, как ребенок, черт бы его побрал! – выкрикнул Илья Петрович.
– Что вы там предсказывали, а? Кто разрешил, а? Вас же предупреждали, товарищ Мессинг. Вас еще в Москве товарищ Берия предупреждал… – говорил, сидя за столом, начальник НКВД Белоруссии, худощавый, бритый наголо генерал, с короткими «ворошиловскими» усиками. – У нас с Германией пакт о ненападении, вы это знаете? Договор о дружбе и взаимопомощи. А вы какую-то войну предсказываете… сеете панику.. Немцы идут по Белоруссии… по России… по Украине… Это ж додуматься надо! Вы что, не слышали заявление товарища Ворошилова? Если война и случится, она будет вестись на территории противника! Могучая Красная армия стоит на страже мирного и спокойного труда советского народа… А вы мелете черти что… – Генерал вертел в толстых пальцах карандаш и пристально смотрел на Мессинга, сидевшего перед столом на стуле.
– Я не слышал выступления товарища Ворошилова… – сказал Мессинг.
– А надо было слышать! – резко повысил голос генерал. – Газеты читать надо, господин Мессинг! Свалились на мою голову! Если бы не товарищ Берия, я бы вас давно… к стенке поставил! За все ваши предсказания и пророчества!
– Почему вы называете меня господином?
– А как мне еще тебя называть, фокусник чертов!? Ты мне не товарищ! Ты объективно есть враг народа! Который сеет панику среди советских людей! Пораженческие настроения! Который портит международные отношения Советского Союза с дружественной Германией! Полный набор шпионских дел! Провокатор ты, Мессинг, вот кто! Натуральный провокатор!
– Я гражданин Советского Союза, – упрямо сказал Мессинг, – У меня паспорт есть.
– Насрал я на твой паспорт! Гражданин нашелся! Кликуша! Танки он увидел! Это тебя с таким заданием послали? Панику сеять?! Гражданин Советского Союза! Какой ты гражданин? Ты вообще непонятно кто! – И генерал выразительно пристукнул по столу тяжелым кулаком.
И в это время на столе зазвонил белый телефонный аппарат без цифр на диске, только в центре сверкало золотом изображение герба Советского Союза. Генерал поспешно схватил трубку, вскочил и стал другой рукой торопливо застегивать пуговицы на мундире.
– Да, жду. Здравствуйте, товарищ Берия, Да, это я лично отослал телефонограмму. Так точно. Да, предсказывал. Народ возмущался. Теперь не знаю, как поступить… Слушаюсь, товарищ Берия. Да, сегодня же. Слушаюсь… – Генерал положил трубку, глянул на Мессинга.
Тот сидел на стуле и, казалось, безучастно смотрел в окно.
– И слава Богу.. – пробормотал генерал и рукавом утер мокрое от пота лицо. – Баба с возу – кобыле легче… пусть там с тобой разбираются…
Москва, 1940 годИ вновь Мессинг сидел в самолете на жестком металлическом сиденье и смотрел в иллюминатор. Ревели двигатели, мелкой дрожью отзывался корпус самолета, внизу проплывала земля, тонкие синие жилки рек, блюдца озер…
Самолет сел на военном аэродроме, когда уже начало темнеть. Он подрулил поближе к невысокому двухэтажному зданию, возле которого стояла черная легковая машина «ЗИС» и двое военных в шинелях, фуражках, перетянутые ремнями, с пистолетными кобурами на боку.
Два солдата подкатили короткий трап, и дверь самолета открыли изнутри. Мессинг в темном пальто с поднятым воротником, придерживая рукой шляпу, осторожно ступил на шаткую лесенку и немного задержался, черными печальными глазами оглядывая аэродром, автомобиль и встречавших его военных. Думал ли он сейчас о своем будущем, кто знает? Лицо его, как всегда, оставалось непроницаемым.
«ЗИС» катил по вечерней Москве. Светились тысячи окон в домах, редкие фонари на улицах и фары встречных машин, витрины гастрономов и промтоварных магазинов. Между Малым Каменным и Большим Каменным мостами стоял регулировщик и размахивал полосатым жезлом.
«ЗИО вкатил на Красную площадь, направляясь к угловой башне Кремля.
Офицер в воротах проверил документы у сопровождающих и у водителя, коротко и пронзительно взглянул на Мессинга и козырнул, разрешая проехать. Автомобиль мягко тронулся и въехал на территорию Кремля.
Мессинг и двое его сопровождающих шли широкими коридорами, через небольшие залы, стены которых были украшены позолотой, барельефами старинных гербов и картинами в тяжелых багетовых рамах. Мессинг шагал, не глядя по сторонам, погруженный в невеселые раздумья.
Приемная перед кабинетом оказалась на удивление небольшой. В противоположном от двери углу, за столом с лампой под зеленым стеклянным абажуром и пишущей машинкой сидел плотный невысокий человек в военном кителе без погон. Лицо его было скорее невзрачным, чем запоминающимся: лысеющий лоб, тонкие губы и крепкий, выступающий вперед подбородок.
Мессинг и сопровождающие вошли, остановились на пороге.
Один из офицеров козырнул и отрапортовал:
– Товарищ Поскребышев! Приказание выполнено.
Поскребышев встал, взглянул на Мессинга, потом на часы, сказал негромко:
– Еще шесть минут. Присаживайтесь, пожалуйста.
Мессинг сел на один из стульев, стоявших вдоль стены. Поскребышев тоже сел и стал медленно стучать по клавишам машинки.
Сопровождающие остались у двери. Тонко пропели напольные часы, стоявшие в углу. Поскребышев встал и, открыв тяжелую, обитую кожей дверь и вошел в кабинет. И почти сразу вышел и обратился к Мессингу,
– Проходите, пожалуйста. Иосиф Виссарионович ждет вас.
Сталин стоял посреди кабинета с трубкой в руке, в темно-зеленом кителе, в такого же цвета брюках, заправленных в мягкие сапоги. Он произнес с улыбкой:
– Здравствуйте, товарищ Мессинг.
– Здравствуйте, товарищ Сталин. – Мессинг пожал протянутую руку и вдруг улыбнулся: – А я вас на руках носил.
Брови Сталина вопросительно поползли вверх.
– В Минске на первомайской демонстрации я ваш портрет нес, – поспешно пояснил Мессинг.
Брови медленно опустились, и усы вождя тронула улыбка:
– Что же вы испытывали, товарищ Мессинг, когда несли мой портрет?
– Чувство огромного уважения, товарищ Сталин.
– Вы ведь встречались со многими знаменитыми людьми? С Эйнштейном… с президентом Аргентины… президентом Бразилии… с Гитлером… с Пилсудским… – неторопливо перечислял Сталин, внимательно глядя на Мессинга.
