Валентин Тарасов - Чеслав. Ловец тени
Когда же Благ все-таки понял, что перед ним живой человек, а не призрак, то неожиданно занес руку с горшком и запустил им что было сил в Чеслава. Молодому охотнику хватило быстроты и опыта среагировать на летящий предмет и уклониться от напасти, но когда он бросил взгляд в сторону, откуда прилетело глиняное орудие, то отрока на том месте уже не было. Он растаял в потоках воды, что снег в кипящем котле.
Чеслав не раздумывая кинулся вслед за ним.
Не имея возможности видеть за пеленой дождя, куда бежит Благ, он лишь по отдельным звукам, нарушавшим равномерный шум капель о землю, по треску сучков, попадавшихся отроку под ноги, догадывался о направлении его движения и следовал туда же.
А стихия, словно входя во вкус, разгулялась, разухаби- лась не на шутку. Раскаты грома сотрясали, казалось, приникший к земле в желании уцелеть лес. Ослепительные всполохи молний рассекали небо, на мгновение освещая холодным светом потемневшую округу. Ветер все усиливался и явно преуспевал в своем шальном стремлении как можно ниже согнуть деревья. И вот уже слышен стал треск сломанных веток и сучков, а то и молодой поросли, не устоявших против его напора. Ох, видать, и тешился от такой дикой пляски Великий Перун в своем желании поозорничать да поразмяться на лесных просторах! Песенной усладой для него были скрипы-вздохи могучих лесных великанов, а устрашающее завывание ветра — сладкоголосой музыкой огромной дуды.
Чеслав настолько был увлечен погоней за вновь ускользнувшим отроком, что разыгравшуюся бурю усматривал лишь как досадную помеху в своем поиске. Ни секущий густой дождь, ни падающие время от времени сучья не могли отвлечь его от преследования. Упорно и неотступно продвигался он по неровному, полному препятствий проходу среди поваленных и расщепленных деревьев.
Но вот, обогнув очередное буретворное нагромождение, молодой охотник вынужден был остановиться, так как далее перед ним открывалось два вероятных прохода, по которым мог бежать Благ. И теперь Чеславу следовало принять безошибочное решение, в каком направлении продолжать преследование. Он стоял на распутье и с каждой упавшей каплей, с каждым учащенным ударом сердца все больше ощущал, как удаляется так необходимый ему отрок. И все никак не мог определить, по какой тропе бежал мальчишка.
Внезапно из водной пелены прямо на него выскочил зайчонок. Узрев перед собой двуногого зверя, ушастый бегун — видать, от огромного ужаса! — так резко замер на месте, что едва не ткнулся мордочкой в землю, а после сделал невероятно высокий прыжок в сторону и был таков.
«Неспроста зверек в такую погоду из укрытия своего выскочил. Видать, спугнули его», — пронеслось в голове Чеслава.
Возблагодарив лесного духа за подсказку, молодой муж свернул на тропу, откуда только что выскочил заяц. Прибавив в беге, чтобы наверстать упущенные на принятие решения мгновения, и проследовав какое-то время по тропе, вскоре он различил топот ног. Его охватил азарт, который испытывает в долгой погоне охотник, когда вот-вот должен настигнуть свою жертву и наконец-то добыть ее. Еще немного, и она будет в его досягаемости, он сразит ее...
Топот все ближе и ближе. Даже, кажется, слышно громкое дыхание бегущего. А может, это просто шумит ветер? Но все равно он совсем рядом... Еще усилие, еще рывок...
Тропа вывела Чеслава на поляну, посредине которой лежало большое сухое сучковатое дерево, и он наконец- то разглядел преследуемого отрока. Сквозь завесу дождя он увидел, как Благ неожиданно споткнулся о торчащую ветку, быстро вскочил, но, сделав первый же шаг, захромал. Очевидно, он ушиб ногу. Благ пытался идти дальше, но было понятно, что боль лишила его былой прыткости.
Теперь Чеславу можно было не спешить. Он сделал еще несколько шагов в сторону беглеца и остановился, успокаивая дыхание и не желая пугать отрока внезапным появлением.
Видимо, расслышав его шаги за спиной, Благ оглянулся и тоже заметил Чеслава. Хромая, он продолжал идти, но уже не пытаясь скрыться с поляны, а старался обойти ее так, чтобы между ним и Чеславом оставалось сухое дерево с острыми сучками. Они медленно кружили под проливным дождем вокруг разделяющего их дерева, испытующе смотрели друг на друга, тяжело дышали после продолжительного бега и молчали... Один — не зная, с какого вопроса начать. Второй — не зная, что спросит у него первый. И лишь шум дождя и ветра заполняли это напряженное молчание.
— Что ж ты бежал-то от меня? — через какое-то время спросил Чеслав.
— Так ты гнался, я и бежал... — выдохнул отрок.
—А горшком в меня отчего запустил? — поинтересовался Чеслав и, стараясь выказать дружелюбие, даже усмехнулся, будто метание горшка в свою сторону принял за шутку.
Благ, обдумывая, очевидно, что сказать, ответил не сразу. Продолжая идти по кругу, он исподлобья смотрел на Чеслава, крепко сжав губы, но в конце концов глухо пробурчал:
— За другого принял.
В это Чеслав готов был поверить. Парнишка мог бояться встречи вовсе не с ним, а кем-то другим. Но с кем?
— Это за кого же? — спросил он.
Но вместо ответа тот сам спросил:
— А ты зачем за мной гнался?
Чеслав подошел ближе к дереву, чтобы лучше видеть лицо отрока, и положил руку на один из сучков.
— Да ведь мы с тобой кое о чем не договорили. Вот я и разыскивал тебя. А ты бежать...
— Не договорили? — будто не понимая, о чем идет речь, переспросил Благ, но глаза его при этом предательски засуетились.
— О чужаках... Об их погибели внезапной... — с нажимом принялся напоминать Чеслав, и голос его становился все тверже и требовательнее: ему начинало надоедать напускное притворство отрока. — О погибели люда нашего. О Горше и Исте, о братьях Кудряша да о семействе Молчана. И не говори мне больше о пошести. Не было ее! — почти срываясь на хрип, прорычал молодой охотник.
— Не было... — едва слышно сквозь шум дождя то ли повторил за Чеславом, то ли признал Благ.
— Но тогда кто-то сотворил это зло, лишив стольких людей жизни. И он должен понести ответную кару! Благ, скажи, кто он? — потребовал Чеслав.
По тому, как отрок нервно покусывал нижнюю губу, было понятно, что он колеблется, не зная, как поступить, и отчего-то не решаясь назвать имя соплеменника, который погубил себе подобных.
— Кто он, Благ?
Чеслав едва сдерживался, чтобы, опершись о сук, не перепрыгнуть через разделявшую их преграду.
— Я не знаю наверняка... — По дрожащему голосу парня чувствовалось, что он и готов бы назвать имя, которое требует от него Чеслав, но что-то мешает ему это сделать. — Догадываюсь... Он просто сказал, когда те смерти стались, что, значит, так надо было... Для всех: для общины, для племени, для тех, кто живет, и для тех, кто народится после...
— Назови его! — перекрикивая шум дождя, то ли требовал, то ли уже молил Чеслав.
Но Благ лишь отрицательно покачал головой.
— Ты его боишься?
Благ, словно преодолевая тяжкую внутреннюю препону, утвердительно кивнул, а после вдруг резко вскинул руку и поднес ее к лицу. Но Чеславу только показалось, что к лицу, потому как в этот момент парнишка стоял к нему боком. И когда он медленно, будто подчиняясь не своей, а чьей-то внезапно сковавшей его воле, стал поворачиваться, полностью открывая лицо, молодой охотник увидел, что руку отрок держит у горла. И причиной тому — стрела, что торчала оттуда.
От неожиданности Чеслав подался вперед, инстинктивно желая помочь раненому. И этот порыв спас его от следующей стрелы, которая, просвистев совсем рядом, впилась в сухую ветку дерева. Резко присев, почти приникнув к земле, молодой охотник, лишь зацепив глазами торчащую стрелу и определив, с какой стороны она была выпущена, стал высматривать лучника, пустившего ее. Но в той стороне не было заметно никакого движения. И очередной стрелы тоже не последовало. Тогда, рискуя напороться на острые сучья, Чеслав перемахнул через дерево и в следующий момент был уже около Блага, который, теряя силы, медленно оседал. Он подхватил паренька и вместе с ним опустился на пропитанную дождем землю.
Чеслав осторожно положил голову отрока себе на колени, внимательно осмотрел рану, из которой торчало деревянное жало, и понял, что вынимать стрелу бесполезно. Его глаза встретились с глазами паренька, которые сейчас так по-детски беззащитно ловили его взгляд, пытаясь прочесть в нем ответ: что это с ним?
Но что мог ответить Чеслав? Он лишь слабо улыбнулся, боясь, что Благ увидит в его глазах пугающее предсказание смерти. И неожиданно отрок, очевидно, поддавшись его посылу, ответил тоже слабой и какой-то растерянной улыбкой. И от этой улыбки, и от осознания своего бессилия противостоять неизбежности, Чеславу захотелось закричать, завыть волком... Но он лишь кивал и кивал, улыбаясь закаменевшей на губах то ли улыбкой, а то ли уже гримасой раненому пареньку, склонившись над ним так, чтобы струи дождя не попадали на лицо.
