Юрий Вудка - Московщина
Изредка его на специальной тележке вывозили в баню. Немые рабы – видимо, тоже зеки – молча переворачивали его под душем. Потом тележка возвращалась к тому же люку. Рахмана клали на его место, люк захлопывался без звука. Около ста восьмидесяти дней продолжалась голодовка. И Рахман победил. Его, полумертвого, увезли из подземной тюрьмы в Казанскую психушку. Начался новый круг ада: скитания по психушкам. Через годы и годы вернулся Рахман «на круги своя», в «обычные» места заключения. Срок у него, по сути, бесконечный. На этапах, в камерах подозрительные личности (из продавшихся зеков) то и дело нападают на него, пытаются убить. Но всякий раз его спасает какое-то чудо. На этапе во Владимир ему удалось выбить нож у напавшего врага и всадить в его тело. Срок наматывают снова и снова, здесь, в камерах, ему создают такую же обстановку. Часто бросают в карцеры. Он тяжело болен и знает, что долго не проживет.
Он не хотел уносить правду в могилу, и потому при случае пересказал о подземной тюрьме встретившемуся политическому.
56. БОЖЕСТВЕННАЯ БОЛЕЗНЬ
Если смотреть только на сплошные ужасы, которые мне довелось пережить или слышать, то жизнь утрачивает смысл.
Однако я выжил, прошел через все и осуществил свою мечту соединения с Родиной.
Выдержать помогла мне в первую очередь религия. Для меня она – вопрос даже не веры, а знания. В бездне открылись мне небеса, и я узнал их не умом, а всем существом своим. Религия веры и ума, к которой я пришел еще до ареста, сменилась религией знания, которую невозможно отобрать, как нельзя переубедить в пережитом. Мысль можно опровергнуть другой мыслью. Пережитое неопровержимо. Я узнал абсолютное и бесконечное, изначальное добро Бога, которое пронизывает даже ад. Но откуда ад? Откуда зло? Откуда боль, смрад, немощи? Для чего вообще совершенному существу создавать что-то, кроме Единого?
Тот, кто близко знаком с процессом творчества, знает, что это своеобразная болезнь, которая терзает человека, пока не выплеснется наружу.
Творение – это воплощение Божественной болезни. Материализация сотворенного – это отделение больного куска от здоровой целостности. Начала здоровья и болезни духовны. Только их смесь материальна. Это горячечный сгусток борьбы переплетенных начал. Борьба имеет протяженность во времени, она прерывиста и конечна. Все, что уходит из материального мира, уходит в виде уже отделенных друг от друга начал. Трепетом этой борьбы объят каждый атом, но эпицентр ее – человек. Именно он, подобие Божье, – величайшее вместилище Божественной болезни.
В конце концов здоровая субстанция выделяется и возвращается к Божеству. Она оформляется и отдаляется от «клипот» – сухой и бесплодной шелухи бытия, от мертвой занозы, постепенно исторгаемой из живого выздоравливающего тела.
Я знаю, как хорошо ТАМ, но ведаю также, что самовольный уход туда – дезертирство. Самая наполненная жизнь та, которая воплощает наибольшую тягу к здоровью, преодолевающую тяжелейший груз болезни. Этот мир – боевая страда, где почти нет передышки. Победа – только ТАМ. Надо трудиться всю неделю жизни своей, чтобы ТАМ вкусить блаженную Субботу святого и заслуженного отдыха, насладиться покоем Победы.
Земная Суббота – символ и предвкушение. Слова «Бог святой» из ежедневной молитвы в субботу трансформируются в «Царь святой». ТАМ, где нас ждет вечная Суббота, Он будет нашим реальным, близким Царем, а не далеким и недоступным Богом.
Моему народу дано было понести на своих плечах всю несправедливость мира, впитывать и перебарывать в себе все мировые болезни. В этом его избранность. Он – полюс жизни и памяти. Он – стержень мировой истории, свидетель всех сменяющих друг друга цивилизаций, вер, культур, обычаев и языков. В зыбком и переменчивом океане он один по сути своей неизменен, как Избравший его. Он вечно умирает, и вечно переживает своих убийц. Это эпицентр мотивации, без которой жизнь пуста.
Этот народ больше всех имеет основания для ненависти, но наименее склонен к ней. Из навязанных Израилю кровавых войн его солдаты возвращаются не лютыми тиграми, а… вегетарианцами! Если бы у других была такая же реакция на кровь, войнам пришел бы конец. И мессианская идея евреев в ее материальном аспекте означает именно прекращение войн. Отдельный выродок рода человеческого, убивающий неповинного брата своего, всегда будет встречаться, но когда целые народы организованно убивают друг друга – это позор человечества, который надлежит преодолеть. Каждый народ должен иметь свое место под солнцем. Каждому народу достаточно одной страны. Если же он претендует на большее, то пусть полагается только на голую силу и не берет себе в союзники право или мораль. Прав будет тот, кто выгонит захватчика туда, откуда он пришел.
Нет за тобой ни единого права, которого ты не признаешь за мной. По законам Торы лжесвидетелю положено то самое наказание, под которое он хотел подвести обвиняемого.
Всю историю нашим главным врагом оказывались мировые империи, претендовавшие на мировое господство. Власть силы неизбежно сталкивалась с Властью Правды. Как ни старались отдельные евреи приспособить свои дела и взгляды к имперскому началу, народ по глубинной своей сути оставался началом противоположным, и империи в конце концов ощущали это и начинали с ним борьбу не на живот, а на смерть.
Империи еще не дошли до духовного предела. Когда-то плотоядные арийские общины, обосновавшиеся в Индии, породили идею общины – Брахмана, общины-бога, которому все вокруг приносится в жертву. Позже, с распадом общин, Брахман поднялся на абстрактно-философскую высоту. Новые духовные веяния говорят о том, что он может снова вернуться и воплотиться – на этот раз в виде Империи-Брахмана.
Как бы коммунизм не оказался лишь переходным этапом, мостом к этой новой, еще более страшной цивилизации, цивилизации всеядного забвения.
Мы – единственный в истории народ, который возвратился на свою историческую землю. Небывалое чудо нашей истории – полное рассеяние между всеми народами и последующее возвращение в свою землю – четко и недвусмысленно предсказано в древней Торе. Предсказано с такими яркими подробностями, что и сейчас, постфактум, не опишешь лучше.
Чудо нашей истории вершилось не втайне, не считанные люди видели его, не с чьих-то сомнительных пересказов о нем известно. Оно тысячелетиями разворачивается перед глазами человечества, открыто являя миру руку Господню.
57. СКИФИЯ – РУСЬ – УКРАИНА
Как-то в Киеве Анатолий Здоровый увидел на стене надпись от руки по-русски: «Бей жидов, хохлов и русинов – спасай Россию!» (Русины – более древнее название украинцев, все еще распространенное на Западной Украине.)
Большевикам импонирует мрачная, едкая и разрушительная сила Байрона. Они не запрещают его поэзию.
Только одна поэма в таком загоне, что в СССР даже литературоведы не знают о ее существовании. Это поэма Байрона «Мазепа». Большевики полностью унаследовали от царизма оценку этого исторического деятеля, хотя даже у придворного забияки и шовиниста Пушкина хватило объективности вложить в уста Мазепы слова:
«Но независимой державой
Украине быть уже пора,
И знамя вольности кровавой
Я подымаю на Петра!»
Деспот и палач, царь Петр I оказался русским революционерам ближе и дороже, чем повстанец Мазепа. Это лучшая иллюстрация к вопросу о форме и содержании современного государства Московского. Нерусский патриотизм в СССР под запретом. Все обязаны любить только Россию, свою же землю – лишь как приложение к России. Необычно высокий процент украинцев – даже ассимилированных – среди политзеков объясняется также и их природным свободомыслием. Издревле существовал великий раскол на восточный и западный пути развития. На Западе в центре внимания и борьбы была личность, на Востоке – обезличенная общность. Символом истории Запада стал рыцарь, символом Востока – чиновник, раб и деспот в одном лице, в зависимости от ранга человека, с которым он сталкивается. Запад развивал индивидуума, Восток – всепоглощающую власть.
Восточная граница рыцарства проходила через днепровские пороги и сакли Кавказа.
Дальше начинался мир Чингис-Хана, который теперь силой продвинулся до самой Эльбы…
Теория «колыбели трех братских народов» была изобретена и внедрена во времена Екатерины II, чтобы идеологически обосновать аннексию и закрепощение Украины, а заодно «отыскать» свой несуществующий корень. На самом деле русские – не славянский, а славянизированный угро-финский народ, некогда колонизованный немногочисленными пришельцами с Украины-Руси. Об этом говорит даже само имя народа, которое всегда отвечает на вопрос «кто?» – (англичанин, немец, поляк), и лишь в одном исключительном случае – на вопрос «чей?» – (русский). Украинцы, кстати, еще и поныне называют себя «русины» (опять-таки «кто?»). Об этом же говорит и ситуация с народным языком. Для русского мужика обычное дело произнести фразу наподобие этой:
